Клайв Льюис - Хроники Нарнии

• Название: Хроники Нарнии
• Автор: Клайв Льюис
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-00535-8, 5-7921-0397-6

«Хроники Нарнии» — это избранная книга, сравниться с которой может разве что «Властелин Колец» Дж. Р. Р. Толкиена. Символично и то, что Толкиен и создатель «Хроник Нарнии» Клайв Льюис были близкими друзьями, а теперь их книги ежегодно переиздаются и соперничают по популярности. Так же как и «Властелин Колец», «Хроники Нарнии» одинаково любимы и детьми, и взрослыми. Суммарный тираж «Хроник Нарнии» превысил 100 миллионов экземпляров.

---

Окажись на месте Шасты кто-нибудь из нас с вами, мы бы наверняка пришли в ужас, услыхав, что родители собираются продать нас в рабство. Однако Шаста нисколько не испугался — по правде сказать, на побегушках у Аршиша он и без того был почти рабом. Вполне может статься, что разодетый незнакомец на гордом коне окажется добрее родного отца… Нет, не родного! Какое счастье, что Аршиш ему не отец! Мальчик нередко упрекал себя за то, что, как ни старается, у него не выходит полюбить рыбака — а ведь сыну положено любить отца. Теп ерь-то понятно, почему у него ничего не получалось. Хвала великим небесам! «А кто же мой настоящий отец? — подумалось Шасте. — А вдруг он — таркаан? Или тисрок — да живет он вечно? Или даже бог?..»

Мальчик вышел на лужайку перед домом. Вечерело, сгущались сумерки, на западе догорал закат, а над головой уже появились первые звезды. Неподалеку, привязанный к железному кольцу в стене сарайчика, щипал траву конь чужака. Шаста несмело приблизился к животному, погладил его по боку. Конь не повел и ухом и продолжал щипать траву.

— А что он за человек, этот таркаан? — громко спросил Шаста сам у себя. — Вот будет здорово, коли он окажется добрым господином! Я слыхал, бывают такие господа, у которых рабам живется припеваючи: и платье им выдают, и мясом каждый день кормят… А вдруг он возьмет меня на войну, и я спасу ему жизнь, и он освободит меня, и назовет своим сыном, и поселит во дворце, и подарит мне колесницу и полный доспех! А коли он грубый и жестокий, что тогда? Закует в кандалы и пошлет работать в поле… Эх, кабы знать! Уж лошадке-то наверняка известно, что да как; могла бы она говорить, я бы ее расспросил.

Конь вскинул голову. Шаста снова погладил его, приговаривая:

— Кабы ты, лошадка, умела говорить…

Ему почудилось, будто он грезит наяву — конь скосил на него глаз и ответил, негромко, но отчетливо:

— Я умею.

Глаза мальчика округлились от изумления. Он не поверил собственным ушам.

— Ой! Э… — выдавил он наконец, — Ты и вправду умеешь говорить?

— Шш! Не кричи! — предостерег конь. — Там, откуда я родом, почти все животные умеют говорить.

— И где же это? — изумился Шаста.

— В Нарнии, — ответил конь. — В чудесной стране Нарнии, где склоны гор покрыты вереском, а холмы поросли тимьяном. В Нарнии, где по зеленым долинам текут веселые речки с прозрачной водой, где растут на камнях деревья и мхи, где по густым лесам разносится звон — то гномы трудятся в своих кузнях. А какой в Нарнии воздух! Тысяча лет в Калормене не стоит и одного часа в Нарнии! — И конь тихонько заржал, и ржание его походило на вздох.

— А как ты попал сюда? — спросил Шаста.

— Меня похитили, — объяснил конь. — Украли, увели — называй как хочешь. Я тогда был жеребенком, сущим несмышленышем. Матушка все твердила, что я не должен бегать на южные склоны, в Арченланд, но я ее не слушал. И, клянусь львиной гривой, я поплатился за свое легкомыслие! Все эти долгие годы я был рабом, и мне приходилось скрывать от людей свою истинную натуру и притворяться таким же тупым и безмозглым, как их лошади.

— А почему ты не сказал никому, кто ты такой?

— Разве я похож на глупца, человек? Узнай кто-нибудь, что я умею говорить, меня стали бы показывать на ярмарках и не спускали бы с меня глаз. И все, прощай, свобода, на веки вечные.

— А почему… — начал было Шаста, но конь перебил мальчика.

— Послушай, — проговорил он, — я утолю твое любопытство потом, когда у нас будет время. А сейчас… Ты хотел узнать, что за человек мой хозяин, таркаан Анрадин? Со мной-то он обращается неплохо, ведь боевой конь стоит слишком дорого, чтобы дурно с ним обходиться. Но на твоем месте я бы предпочел умереть, чем оказаться у него в услужении.

— Тогда мне лучше сбежать, — пробормотал побледневший Шаста.

— Вот именно, — подтвердил конь. — А хочешь, убежим вместе?

— Ты тоже хочешь сбежать? — удивился мальчик.

— Да — если со мной будешь ты, — ответил конь. — Если мы убежим вдвоем, у нас может получиться. Видишь ли, на лошадь без седока позарится первый встречный. А с седоком — совсем другое дело, никому и в голову не придет, что я сбежал. Что же до тебя, далеко на этих двух хилых человеческих ножках тебе не уйти. А на мне ты обгонишь любого из здешних коней. Кстати, ты верхом-то ездить умеешь?

— Конечно, — гордо заявил Шаста. — Я сколько раз ездил на осле!

— На ком, на ком? — с нескрываемым презрением переспросил конь. (Вообще-то у него получилось: «На ком-иго-гом?» Дело в том, что говорящие лошади, когда сердятся, часто сбиваются на речь, впитанную с молоком матери). — Иначе говоря, ты не умеешь ездить верхом. Да, незадача… Что ж, придется учить тебя по дороге. А хоть падать-то умеешь?

— Эка невидаль, — пробурчал пристыженный Шаста, — Упасть всяк горазд.

— Умеешь ли ты падать и подниматься снова, взбираться в седло, чтобы упасть вновь? Умеешь ли забывать про синяки и ушибы?

— Нет, — признался Шаста, — но я постараюсь научиться.

— Бедняжка, — мягко проговорил конь. — Я и запамятовал, что ты — всего лишь жеребенок. Не унывай, мы еще сделаем из тебя наездника! Ну да ладно, слушай. Мы тронемся в путь, как только эти двое в доме заснут. А пока нам нужно выбрать дорогу. Мой таркаан едет в великий город Ташбаан, ко двору тисрока, и там… Что с тобой?

Шаста глядел на коня выпученными глазами.

— Э… Я… А разве не надо прибавлять: «Да живет он вечно»? — с запинкой выговорил мальчик.

— Чего ради? — воскликнул конь, — Я — вольное существо по праву рождения. С какой стати мне говорить на языке рабов и глупцов? Не хочу я, чтобы ваш тисрок жил вечно, да и не проживет он вечность, сколько ему того ни желай. Между прочим, ты ведь тоже с севера, судя по твоей белой коже. Так что нам обоим не пристало нести всякую околесицу. Усвоил? Итак, как я уже упоминал, мой хозяин держит путь в Ташбаан…

— Выходит, мы отправляемся на юг?

— Ну, почему же? — откликнулся конь. — Вовсе нет. Пойми, он считает меня безмозглой скотиной, вроде прочих здешних лошадей. Будь я таков на самом деле, оставшись без всадника, я бы побежал домой, в дворцовую конюшню. Его дворец — на юге, в двух днях пути отсюда. Там-то он и станет меня искать. Ему и во сне не привидится, что я поскакал в Нарнию! Вернее всего, он решит, что меня увел какой-нибудь конокрад из деревушки, через которую мы проехали по дороге сюда.

— Ура! — шепотом крикнул Шаста. — Мы едем на север! Вот здорово! Я всю жизнь хотел там побывать!

— Еще бы, — фыркнул конь. — В тебе говорит голос крови. Я уверен, ты — чистокровный северянин. Но не шуми, не то разбудишь их — если, конечно, они уже спят.

— Давай я пойду посмотрю, — вызвался Шаста.

— И вправду сходи, — согласился конь, — Но гляди в оба, чтоб тебя не поймали.

Пока они строили планы, на землю пала ночь. Было очень тихо, разве что шуршали волны, накатываясь на берег, но Шаста, сызмальства привычный к шуму прибоя, не различал этого звука. В хибарке, похоже, спали — лампа не горела. Мальчик подкрался к двери, затем подобрался к окошку, затаил дыхание — и услышал знакомый с присвистом храп. Рыбак спал, а значит, спал и его гость. Неужели, подумалось мальчику, он слышит этот храп в последний раз в жизни? Вот забавно… Послушав мгновение-другое, Шаста прокрался к сарайчику, где держали осла, пошарил в потайном месте, достал ключ, открыл дверь и вытащил наружу седло и уздечку, снятые на ночь с коня. С кем ему было по-настоящему жаль расставаться, так это с осликом. Он наклонился и со словами: «Прощай, дружище!» поцеловал ослика в нос.

— Наконец-то! — встретил его конь, когда он вернулся на лужайку. — А я гадаю, где ты пропадаешь!

— Надо же было достать твою сбрую, — ответил Шаста. — Может, подскажешь, как это все надевается?

Следующие несколько минут Шаста возился со сбруей, стараясь производить как можно меньше шума, а конь приговаривал: «Затяни потуже… Пряжка должна быть ниже… Укороти стремена… Вот так, молодец…» Когда же мальчик сделал все, что от него требовалось, конь сказал:

— Теперь поводья. Надеть мы их наденем, чтобы не вызывать подозрений, но пользоваться ими ты не будешь. Привяжи их к седлу, да не туго, чтобы я мог двигать головой. И помни — больше к ним не прикасайся!

— А для чего они? — спросил Шаста.

— Вообще-то для того, чтобы всадник мог управлять лошадью, — отозвался конь. — Но мною управлять не нужно, все равно ты дороги не знаешь, поэтому поводья тебе ни к чему. И еще одно. Не цепляйся, пожалуйста, за мою гриву.

— Да как же мне тогда держаться?! — воскликнул Шаста. — Я же сразу упаду!

— Держись коленями, — посоветовал конь, — Так ездят настоящие конники. Сядь прямо, будто ухват проглотил, сожми меня коленями, да покрепче — небось не раздавишь, локти прижми… О! А шпоры тебе зачем?