Михаил Ильяшук - Сталинским курсом

• Название: Сталинским курсом
• Автор: Михаил Ильяшук
• Издательство: Українська видавнича спілка
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 966-7060-83-7

В книге описаны события, происходившие в 40-ые — 50-ые годы прошлого века в СССР, масштабное проявление которых имело место в 30-ые годы. На примере одной семьи показано, как ни в чем не виновные перед государством люди были приговорены к лишению свободы и в качестве политзаключенных отправлены «отбывать наказание» в один из лагерей системы Сиблага. Описаны судьбы, характеры интереснейших ярких личностей, с которыми автор познакомился в лагере. Приведены воспоминания одного из заключенных о зверствах в лагерях на Колыме. Описан быт отбывавших заключение в Баимском лагере для инвалидов, их стремление скрасить жизнь в тех нечеловеческих условиях участием в художественной самодеятельности. Автор также знакомит с условиями жизни в сибирской ссылке.

Книга рекомендована среднему и, в основном, молодому поколению для ознакомления с черной полосой в истории нашего народа в годы сталинской диктатуры. Миллионы же людей старшего возраста познакомились с системой ГУЛАГа в качестве политзаключенных на собственном опыте.

Издается благодаря финансовой поддержке Киевской городской организации общества «Мемориал» им. В. Стуса, а также Петра Белея, Богдана Малярчука, Романа Шемка.

---

Я выбежал из кабинета. Стоявший у дверей конвоир подхватил меня под руку и привел в камеру, — закончил Гуринкевич свой рассказ.

Чем закончилось дело Гуринкевича, я так и не знаю, так как его вскоре вызвали на этап и направили в лагерь. Больше мы с ним не встречались.

Глава XXXIII Адрианов не согласен

Как я уже говорил, всякий, кто попадал в тюрьму, был обречен на полное безделье. Единственным спасением в нашей ситуации были разговоры. Темы для бесед были разные и касались, главным образом, деятельности, которой занимался каждый до ареста. Но часто предметом обсуждения становились общественно-политические проблемы, затрагивавшие своей злободневностью буквально всех.

Надо сказать, что большинство сидевших в общем положительно относилось к советской власти. Благодаря ей многие получили бесплатное среднее и высшее образование. Бурные темпы индустриализации, наметившиеся сдвиги в повышении материального уровня жизни и многое другое подкупало в пользу советской власти. Но часть заключенных очень критически относилась к ней. Они отдавали должное тому хорошему, что она делала для народа, но не могли смириться, что за достижения нужно платить потерей демократических свобод.

К этой категории людей принадлежал Адрианов. Это был крупный специалист по дорожному строительству, неоднократно бывавший в служебных командировках за границей. Посетил США, Англию, Францию. Отличался широким кругозором и высокой культурой. Ему было лет 55. Арестовали его в начале войны в Москве и препроводили в новосибирскую тюрьму. Адрианову еще не было предъявлено никакого обвинения, но он предполагал, что пришьют либо шпионаж, так как бывал за границей, либо антисоветскую пропаганду, поскольку открыто высказывал среди друзей и знакомых несогласие по некоторым пунктам внутренней политики.

Познакомил Адрианов со своим политическим кредо и нас. Кратко оно состояло в следующем.

Основным пороком нашей системы он считал безоговорочное подчинение народа единоличной диктатуре Сталина, опирающейся на органы НКВД с их густой сетью тюрем, концлагерей, ссылки. Чтобы завуалировать сталинское самодержавие, избирают парламент — Верховный Совет. Но система выборов низведена до комедии. Никто в рабочем коллективе не посмеет голосовать против утверждения кандидатом сотрудника, выдвинутого парторганизацией. Следующая стадия — непосредственно выборы — вообще пустая формальность. Избиратель, как правило, даже боится заходить в кабины, чтобы его не заподозрили в том, что он вычеркнет кандидата, да и вообще разве можно выбирать из одного-единственного кандидата?..

И эта комедия называется «свободным волеизъявлением народа».

Чтобы попасть в Верховный Совет, достаточно быть героем соцтруда, хоть бы этот человек был абсолютно не сведущим в государственной деятельности. Избранный Верховный Совет единогласно утверждает все постановления и законы, выдвигаемые Сталиным и его правительством. Любое критическое замечание воспринимается как несогласие с генеральной линией партии и чревато исключением из нее, потерей депутатских благ и, иной раз, даже личной свободы.

При наличии в парламенте только одной правящей партии создаются все предпосылки для диктатуры. Без оппозиции правящая партия получает абсолютную свободу действий — бесконтрольно распоряжается национальным доходом страны, бесконтрольно устанавливает налоги, произвольно определяет цены на продукты и товары, экспортирует за границу изделия и продовольствие по бросовым ценам, тратит миллиарды на подрывную деятельность за рубежом.

На руководящие посты люди назначаются не по деловым качествам, а в первую очередь по признаку партийной принадлежности, что наносит экономике колоссальный вред.

Сталин покрыл всю страну тюрьмами, лагерями, где томятся около двадцати миллионов заключенных. И посадили-то их, в основном, только по подозрению в антисоветских и антисталинских настроениях. А наша пресса, изолгавшаяся о зарубежной жизни? После неоднократных поездок за границу эта ложь особенно видна.

Не думайте, говорил Адрианов, что я в восторге от буржуазных порядков. Нет, они во многом порочны, но есть у капитализма и немало положительных сторон, которые нам не мешало бы позаимствовать. Будь у нас печать независимой от правительственной цензуры, — вскрывались бы произвол и безответственность центральных и местных органов, различные нарушения Конституции, судебный произвол и другие отрицательные явления. При одновременном гарантировании конституционных прав личности у нас не было бы благоприятной почвы для диктатуры Сталина, и мы с вами не сидели бы в тюрьме, ибо не было бы у нас ни Ежова, ни Берии и миллионов их жертв.

Все мы молча слушали Адрианова. У каждого была своя внутренняя реакция на его высказывания. Наконец, в разговор вступил Триневич, литейщик из Днепропетровска.

— Вы, товарищ Адрианов, слишком сгустили краски. Неужели вы не заметили тех огромных достижений, которых за такой короткий срок добилась наша страна под руководством Сталина? Надо или быть слепым, или сознательно закрывать глаза на колоссальные успехи во всех областях нашей жизни. И на Солнце есть пятна, а все же оно дает нам свет и тепло.

— Да разве я отрицаю все то хорошее, что у нас есть? Я хочу, чтобы на пути нашего дальнейшего прогресса были сняты все путы, тормоза, чтобы наша страна быстро двигалась вперед, и каждый советский человек уже сегодня ощущал на себе все преимущества социалистического строя. Я хочу, чтобы он ходил с гордо поднятой головой, с развитым сознанием своего достоинства и чувствовал себя подлинным хозяином своей земли. Я снова возвращаюсь к корню всех зол, всех бед, трагедий несчастного нашего народа — к диктатуре Сталина. Нужно уничтожить не только ее, но и всякую систему, являющуюся питательной средой для появления и выдвижения на историческую арену диктаторов. Ведь Сталин истребил миллионы людей — рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции! Но ему и этого мало. Поэты должны сочинять стихи, воспевающие его гениальность, мудрость, гуманность; художники — рисовать миллионы портретов вечно молодого Сталина; композиторы — сочинять кантаты, прославляющие его гениальность; скульпторы — везде и всюду воздвигать ему величественные статуи и монументы.

Раньше Богу так не поклонялись. Я не против советской власти. Я против личной диктатуры Сталина, против его рабовладельческой системы, которая угрожает гибелью нашему народу.

Адрианов умолк. Чувствовалось, что все сказанное для него было не пустыми словами, а глубоко и искренне выстраданными мыслями.

Глава XXXIV «Слушай, весь мир!»

— Да, конечно, во многом вы правы, — вступил в разговор бывший юрист Ваграненко. — До ареста я работал в коллегии защитников. Хотите, расскажу, как я попал в вашу компанию.

Однажды ко мне в кабинет пришла страшно расстроенная женщина. Плача, она поведала мне такую историю.

На квартиру ее брата пришли агенты НКВД, сделали обыск и увели с собой всю семью. В семье было двое детей — мальчик пяти и девочка двух лет. Родителей забрали в тюрьму, а детей передали в детский дом. Моя клиентка, сестра арестованного, узнав об этом, не теряя ни минуты, побежала в НКВД. Там ей сказали, что родители арестованы, а их детей она может увидеть в детдоме. «Пришла я, — говорит, — туда. Там была собрана примерно сотня ребят от двух лет и старше. В большинстве это были дети арестованных родителей. Вы бы посмотрели на этих несчастных маленьких старичков. Вместо улыбок на их лицах было суровое угрюмое выражение. Ничего не радовало их — ни развлечения, ни игрушки, ни ласковое обращение воспитательниц. Только слезы, горькие недетские слезы, не переставая текли по щекам. Ваня и Таня, увидев меня, подбежали ко мне и, уткнувшись в подол, еще сильнее заплакали, жалобно спрашивая: «Где наши папа и мама, почему их от нас взяли?» Сердце разрывалось при виде детей. Что делать? — в отчаянии спросила моя посетительница. — Товарищ защитник, возьмитесь за это дело. Добейтесь хотя бы освобождения из-под ареста матери. Клянусь вам, что ни брат мой, ни, тем более, его жена абсолютно ни в чем не повинны. Помогите вернуть детям мать». И тут опускается передо мной на колени, умоляя спасти несчастных осиротевших детей.

Я немедленно взялся за это дело, хотя и не верил, что мне удастся восстановить справедливость. Ознакомление с материалом совершенно ясно показало, что граждане Медведевы были жертвами гнусной клеветы. Я написал докладную записку прокурору, обосновав ее соответственно юридическим требованиям. Но, не надеясь на успех, решил сделать последнюю ставку — воздействовать на эмоции лиц, от которых зависело окончательное решение судьбы этой пары. Поэтому я решил сначала повидать в детдоме несчастных сирот.