Елена Арсеньева - Карта любви

• Название: Карта любви
• Автор: Елена Арсеньева
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-04-001294-2

Своевольная красавица Юлия Аргамакова одержима желанием сама распоряжаться своей судьбой. Назло родителям она бежит с молодым поляком Адамом в ночь кровавого мятежа, поднявшегося в Варшаве в ноябре 1830 года. Насмешница-судьба сдала Юлии свои карты — и волей-неволей та вынуждена следовать правилам этой новой, смертельно опасной игры. Ей выпадут убийство и разлука, ненависть и беспутство, опасные интриги, предательство, дальняя дорога… и страстная любовь, перед которой Юлия, со свойственным ей упрямством, никак не желает склониться!

---

Что тогда сделает дракон? Убьет сразу? Изнасилует, а потом запрет в одном из покоев замка для услаждения своего и своих приятелей? Заставит лазить на дерево и кричать «ку-ку», а сам будет стрелять снизу мелкой дробью? Да мало ли какую придурь измыслит безнаказанный шляхтич, подобно тому Потоцкому, о котором рассказывала Ванда?!

Она выбежала из комнаты и, споткнувшись о ступеньку, которая была совершенно не к месту посреди площадки винтовой деревянной лестницы, наступила на подол своего нового платья — да так и замерла, осененная внезапной догадкой.

Ржевусский вез ей не только одежду. Там были и деньги — деньги для «любовницы» Зигмунта, на которые она имеет полное право. И они ей нужны, они ей пригодятся, видит Бог. Без них она обречена брести пешком по немерянным просторам России, надеясь только на милость Божию да человеческую, а это дело ненадежное.

Благословив несуразную ступеньку, вынудившую приостановиться и призадуматься, Юлия прошмыгнула назад в комнату и, не давая себе времени на колебания, запустила руки в баул Ржевусского, одновременно боясь и желая найти деньги и зная твердо: если их не окажется здесь, больше нигде искать она не станет, ни в каком тайнике.

Ну, конечно! Разве этот арабский мотылек мог обременить свой легкий парижский ум такими сложностями, как надежный схорон денег?! Вот они, на самом виду: немалый кошель с золотыми червонцами и две изрядных пачки ассигнаций. Щедр, более чем щедр Зигмунт! Это ведь целое состояние!

Юлия нахмурилась: а что, если ей здесь принадлежит только часть?! А остальное — богатство Ржевусского? Оставить его без гроша будет жестоко: все-таки он сыграл некоторую роль в ее жизни… Юлия невольно расхохоталась, но тут же прихлопнула рот ладонью: не слышит ли кто, а потом высыпала в два глубоких кармана, скрытых в швах юбки, половину монет, сунула за корсаж одну пачку, а все остальное запихала в самый угол баула. Щедро оплачены Ржевусскому его услуги курьера Зигмунта и чтеца-декламатора «Китап-у лаззат ун-нисса»! Да и за любовные игры кое-что перепало.

Чувствуя себя отмщенной, Юлия вновь выскочила на площадку, сноровисто перескочив порожек, и ринулась вниз. Тайный выход, если он отыщется, все равно на первом этаже или в подвале.

В подвале!.. При этой мысли она оступилась от волнения — и древние, источенные червем перила ветхой лестницы едва не остались у нее в руках. Какое счастье, что она вспомнила о подвале! Наверняка в нем существует два выхода. Или входа — как угодно. Для начала найти хотя бы первый… найти сам подвал!

Большие двери, ведущие во двор, были приотворены, и краем глаза Юлия увидела пани Катажину, которая отчаянно жестикулировала одной рукой, а другой легко, будто щенка на поводке, удерживала громадного палача, уже занесшего свой жуткий топор. Похоже, со Ржевусским все обойдется, и Юлия, похвалив себя за сообразительность, тут же попросила у Бога награды за сию спасенную человеческую жизнь. Это было, конечно, не больно-то хорошо: торговаться с Господом, но он, очевидно, находился в благом расположении духа: рядом с ней внезапно — она от испуга даже подскочила на добрый аршин — со скрипом приотворилась дверь, из которой пахнуло терпким, бражным, сырым духом.

Подвал!

Юлия не стала задумываться, незримая рука провидения или простой сквозняк сослужили ей службу: кинулась туда опрометью и тотчас же едва не выскочила обратно, потому что споткнулась о лежащего поперек дороги человека.

Он мертв? Не многовато ли на сегодня покойников?! Лежит так, что весь путь загораживает, не обойти, а переступить через покойника… Да Боже упаси! Он же потом будет выходить из могилы и преследовать ее до тех пор, пока не заставит перешагнуть обратно! Нет ли прохода мимо бочонков и бочек, в страшном беспорядке наваленных вокруг? Пометавшись туда-сюда, она подобрала юбки, занесла ногу, примеряясь, как бы половчее перескочить два бочонка, бочку и безвольно протянувшиеся меж ними ноги покойника, уверяя себя, что ноги — это так, мелочь, это не считается, не будут же они шляться отдельно от трупа! Что труп тоже не пойдет без ног — об этом она силилась не думать и уже почти начала прыгать, как вдруг эти самые ноги резко согнулись в коленях.

Юлия испустила невольный вопль, в первую минуту решив, что услужливый покойник решил облегчить ей задачу, и только когда он сонно приподнял голову и пролепетал заплетающимся языком:

— Хлопчик, а ну еще чарку! — поняла, что труп ожил.

То есть он был, конечно, жив с самого начала: пан Фелюс, а это оказался он, не иначе как валявшийся здесь со вчерашнего дня, скорее умер бы от недостатка выпивки, чем от ее избытка! А поскольку он снова уронил голову и захрапел, Юлия, брезгливо сморщившись, спокойно через него перешагнула, однако вновь едва не упала, наступив на что-то мягкое, поехавшее под ногой, издала очередной вопль — и ругательски себя обругала, обнаружив, что это полушубок.

Ее давно пробирал озноб, но она старалась не обращать на это внимания. Теперь же она призадумалась. Зима на дворе, и если Бог даст, она выберется на свободу, холод набросится на нее со свирепостью, превосходящей даже злобу пана Жалекачского! Она и так была с ног до головы одета в чужое: белье, сапожки, платье, даже гребень в косе был чужой, что изменит полушубок? К тому же, это вполне может оказаться еще один Божий дар за спасенного Ржевусского… Обрадовавшись этой мысли, она накинула на плечи полушубок — прикосновение мягких, кисловато пахнущих овчин почему-то приободрило ее — и побежала вперед.

* * *

Наверное, светлых подвалов не существует вообще, но и кромешной тьмы здесь не было, потому что если и заботился о чем-то пан Жалекачский в своем замке всерьез, так это о порядке в винных погребах. На стенах тут и там горели в светцах факелы. Немножко припахивало плесенью, а все же было достаточно сухо, чтобы бежать по земляному, плотно убитому полу безо всякой опаски. Ранжир, по которому составлены были огромные, большие, средние, малые и маленькие бочки, бочонки и бочоночки, внушил бы уважение любому, самому придирчивому капралу. На полках громоздились тускло поблескивающие бутылки; некоторые были покрыты плотным слоем пыли и даже затянуты паутиною. Это были поистине королевские запасы, собираемые, очевидно, не одним поколением Жалекачских, а иные бочки вполне могли быть завезены сюда и самим Завишей Черным из Грабова!

Завиша Черный… Это имя напомнило Юлии, зачем она здесь: отнюдь не для того же, чтоб любоваться стройными рядами полных и пустых бочек. Где-то здесь должна, обязана быть другая дверь, ведущая на волю!

А что делать, если она не отыщет выхода? Если его просто не существует? Ведь воротиться к той, единственной двери, где до сих пор валяется пан Фелюс, тоже будет не просто: поди-ка разберись в лабиринте переходов, поворотов, коридоров и коридорчиков сего необъятного погреба!

Юлия остановилась, чтобы собраться с мыслями, потом села, привалившись к какой-то бочке. Что-то непрестанно тревожило ее, точило, и это было даже не беспокойство о неведомой двери. Что-то складывалось не так, и она никак не могла угадать… И вдруг сообразила: да ведь если пан Жалекачский поверит Катажине и кинется ловить Юлию в загадочных подземельях Завиши Черного, то непременно через эти погреба… и если так, то спасительная дверь существует, и вся штука в том, кто что найдет раньше: Юлия — выход или пан Жалекачский — Юлию. Голова садовая! Да ведь она сама себя превратила в подсадную утку, притраву — или как называется у охотников такая же безмозглая приманка?

Мелькнула было надежда на существование другого погреба, однако рассеялась в один миг: рокочущее эхо голосов прокатилось по подвалу!

Погоня началась!

Юлия вскочила. Свод отражал возбужденные клики: чудилось, они звучали враз со всех сторон, и она, пометавшись туда-сюда, замерла, заставила себя стоять спокойно, слушать и думать.

Здесь столько коридоров, у Жалекачского столько путей! Может ведь статься, что он со своей ордою минует закоулочек, в котором затаилась Юлия? Хорошо уже то, что паны-братья бросились в погоню: значит, и впрямь есть тот выход! Внезапно на память пришло одно из родовых преданий о том, как баснословная прабабка Юлии, Елизавета, в странствиях своих по Италии попала в ужасные римские катакомбы, где возьми и вспыхни пожар! Была Елизавета тогда не одна, а в компании с самим Джакомо Казановою, и оба неминуемо погибли бы, когда б не пробились сквозь заложенный бочонками винный погреб к потайной двери, открывшейся уже в последний, почти предсмертный их миг с помощью секретной пружины.

Юлия наудачу попыталась поднять один из бочонков: не откроется ли каким-то чудом провал в стене? — но попусту тужилась: бочонок оказался неподъемно-бесполезен. Она просунула руку в щель меж его круглыми боками и ощупала пыльную стену. Слишком уж сухо в этом погребе, чтобы в нем могло оказаться какое-то подземное озеро, а значит…