Чарльз Стросс - Очень холодная война

• Название: Очень холодная война
• Автор: Чарльз Стросс
• Жанр: Научная Фантастика

Советский Союз нарушает Дрезденское соглашение, запрещающее использование оружия Древних. Спутниковые снимки недвусмысленно свидетельствуют о применении шогготов в Афганистане. Белый Дом озабочен созданием паритетного ответа проекту «Кощей» — какой из внеземных артефактов способен остановить зловещее К-Тхулу, спящее до поры до времени в засекреченном бетонном саркофаге на территории Украины? Между тем Ирак пытается стабилизировать пространственные врата к Йог-Сототу...

---

- Итак: это - многоклеточный организм, но в каждой клетке есть несколько структур, похожих на ядра. Это называется синцитий. ДНК нет, в нём задействована РНК с несколькими парами оснований, которых нет в земной биологии. Мы так и не смогли выяснить, что делают почти все их органеллы, есть ли у них соответствие в земной биологии. А белки оно строит с помощью пары аминокислот, которых нет у нас. Такого не бывает. Либо общий предок с нами у него был на стадии до археобактерий, или, что более вероятно, общего предка у нас с ним нет. - Профессор больше не улыбается. - Врата, полковник?

- Да, в целом верно. Эту тварь на слайдах мы достали во время одной из, хм-м, вылазок. По ту сторону врат.

Гулд кивает.

- Я так понимаю, ещё таких же я вряд ли получу? - с надеждой спрашивает он.

- Вылазки не проводятся, пока мы расследуем один инцидент, который случился в этом году, - говорит полковник, со значением взглянув в сторону Роджера. Суслович умер две недели назад; Горман до сих пор выглядит как жуткая развалина, в его теле разлагаются соединительные ткани - скорее всего, из-за сильного облучения. На действительную службу он больше не выйдет, а канал поставок останется закрытым до тех пор, пока не найдут способ возить товар и не губить при этом людей. Роджер слегка наклоняет голову.

- Ну ладно, - пожимает плечами профессор. - Если снова начнёте - дайте знать. Кстати, есть какая-нибудь привязка по координатам по ту сторону врат?

- Нет, - отвечает полковник, и в этот раз Роджер знает, что это ложь. В ходе четвёртой экспедиции, ещё до того, как полковник определил новый груз, на пустынной площади города по ту сторону врат установили небольшой радиотелескоп. XK-Масада, где воздух слишком разрежен для человеческих лёгких, где небо цвета индиго, а здания отбрасывают бритвенно-острые тени на выжженный рдяным солнцем, спёкшийся ландшафт. Затем уловленные им сигналы пульсаров были подвергнуты анализу; выходило, что это место почти на шесть сотен световых лет ближе к ядру галактики и расположено на внутренней стороне нашего же спирального рукава. На постройках, сооружённых не людьми, начертаны иероглифы, и есть в них сходство с теми символами, что запечатлены на зернистой чёрно-белой плёнке Minox на дверях украинского бункера. За этими символами спит суть проекта "Кощей", неживая, но и не мёртвая, злобная сущность, которую русские извлекли из затонувших развалин города на дне Балтийского моря. - А почему вы хотите знать, откуда они происходят?

- Ну… Нам так мало известно о том контексте, в котором развивается жизнь. - Взгляд профессора на секунду становится тоскливым. У нас есть только одна точка отсчёта - Земля, наш родной мир. Теперь же у нас есть второй, вернее, часть второго. Если будет и третий, можно будет задаваться глубокими вопросами. Не такими, как "одиноки ли мы во Вселенной", потому что на этот вопрос ответ уже стал известен, а, например, "какая ещё бывает жизнь" и "есть ли на свете место для нас?"

Роджера передёргивает. "Идиот", думает он, "если бы ты только знал, не прыгал бы так от радости". Он прикусывает язык. Если сейчас заговорить, это тоже может испортить карьеру. Более того, это может отрицательно сказаться на продолжительности жизни профессора, который явно не заслужил такого наказания за сотрудничество. Плюс, исчезновение профессора из Гарварда в здании Исполнительного Управления в Вашингтоне гораздо сложнее замять, чем пропажу какого-нибудь волонтёра-преподавателя в засиженном мухами сельце в Никарагуа. Кто-нибудь да заметит. Полковник будет не в восторге.

Потом Роджер понимает, что профессор Гулд смотрит прямо на него.

- У вас есть ко мне вопрос? - спрашивает маститый палеонтолог.

- М-м, секундочку. - Роджер собирается с мыслями. Вспоминает графики анализа выживаемости, зверские опыты гитлеровских медиков, изучавших способность человеческого мозга оставаться в живых вблизи Балтийской Сингулярности. Безумие Менгеле. Последнюю попытку СС ликвидировать выживших и свидетелей. Кощея, заряженного и нацеленного, словно орудие, исполненное чёрной злобы, в самое сердце Америки. "Разум, пожирающий миры", что плавает в сияющих безумных снах, что застыл в спячке, лишённый добычи, будь то толстые крылатые твари со щупальцами, или же люди, сменившие их на Земле.

- Скажите, а могли они быть разумными, профессор? Обладать сознанием, как мы?

- Я бы сказал, что да, - глаза Гулда блестят. - Этот, - он указывает на слайд, - не живой в общепринятом смысле. А вот этот, - он нашёл Предтечу, помоги ему Бог, Предтечу с коротким и толстым, как бочка, телом, и кожаными перепончатыми крыльями, - этот наделён неким подобием сложного ганглия. Не мозг, привычный нам, но массой не уступающий нашему. Есть и хватательные конечности; можно счесть, что они годятся для работы с инструментами. Сложите эти факторы и получите технологическую цивилизацию высокого уровня. Врата между планетами, что крутятся вокруг разных звёзд. Чужеродную флору, фауну, что там ещё. Я бы не счёл невероятной даже межзвёздную цивилизацию. - Голос профессора дрожит от эмоций. - Мы, люди, затронули самую малую часть! Что от нас останется во времени? Все наши здания обратятся в пыль уже через двадцать тысяч лет, даже пирамиды. Следы Нила Армстронга в Море Спокойствия размолотит ударами микрометеоритов всего лишь через полмиллиона лет или около того. Выработанные месторождения нефти заполнятся через десять миллионов лет, метан просочится сквозь кору, дрейф континентов сотрёт всё. Но эти! Эти строили на века. Нам есть чему у них поучиться. Интересно, достойные ли мы преемники их технологического первенства?

- Ну конечно, достойные, профессор, - бесцеремонно произносит секретарь полковника. - Скажи, Олли?

Полковник с ухмылкой кивает ей в ответ.

- А то, Фоун. А то.

Великий Шайтан

Роджер сидит в баре гостиницы "Царь Давид", пьёт второсортный лимонад из высокого стакана и потеет, несмотря на все старания кондиционера. От перелёта через несколько часовых поясов голова мутная, чувство времени сбилось, из-за спазмов в животе он только час назад смог выйти из номера, а до того как можно будет попробовать позвонить Андреа, ещё два часа. Перед его отлётом они в очередной раз крупно поссорились; она никак не может понять, зачем ему надо постоянно летать в какую-то даль. Она лишь твёрдо знает, что их сын растёт в полной уверенности, что отец - это такой голос, который иногда звонит в неурочное время.

Роджер чувствует себя несколько подавленным, несмотря на всю радость от того, что он ведёт дела на таком уровне. Он постоянно беспокоится, что же будет, если их раскроют, что же останется делать Андреа и, если на то пошло, Джейсону? Если расколется полковник, если адмирала вынудят рассказать всё как на духу перед Конгрессом, и Роджера уведут в наручниках под щёлканье вспышек - кто тогда присмотрит за Джейсоном, у которого уже больше не будет отца, который всегда на связи?

Роджер не строит иллюзий насчёт того, что губит людей из секретных контор. Слишком уж многие связаны круговой порукой, слишком много подставных компаний, номерных счетов на предъявителя в банках и сомнительных торговцев оружием с Ближнего Востока. Рано или поздно найдётся причина, кто-то заговорит, а Роджер уже слишком глубоко увяз. Он уже не простой сотрудник, приданный организации, он стал оруженосцем полковника, его тенью, человеком с диппаспортом и чемоданчиком, доверху полным героина и сертификатов конечного пользователя.

Утешает только, что эта пирамида начнёт рушиться с самого верха, думает он. Кое-кто в самых верхах ратует за полковника. Кода дерьмо попадёт на вентилятор и украсит своими брызгами первые страницы Washington Post, должны будут полететь головы министров и членов правительства: сам президент должен будет выступить как свидетель и всё отрицать. Республика будет допрашивать самоё себя.

На его плечо опускается рука, бесцеремонно прерывая его раздумье.

- Роджер, здорово! Ты чего опять такой смурной?

- Да всего понемножку, - мрачно говорит Йоргенсен, поднимая усталые глаза на собеседника. - Ты садись.

Деревенщина из посольства, Майк Хамилтон - согласно легенде, младший атташе, или что-то вроде - выдвигает кресло и плюхается в него с силой дружелюбного метеорита. Роджер понимает, что Майк совсем не деревенщина, доктора наук международных отношений в Йэле кому попало не дают. Просто он любит прикинуться простачком перед людьми, от которых чего-то хочет добиться.

- Он рано, - говорит Хамилтон неожиданно деловым тоном, глядя куда-то за Роджера. - Играй как договаривались. Я - придурковатый, но хороший полицейский. Легенду помнишь? Отговорки заготовил?

Роджер кивает, потом озирается и видит Мехмета (фамилия неизвестна), идущего к ним через всю залу. У Мехмета безупречный маникюр и ухоженный вид, а его костюм с Джермин-Стрит стоит больше, чем Роджеру платят в месяц. Усы, аккуратная бородка, оксфордское произношение. Мехмет - имя турецкое, а не персидское. Само собой, это псевдоним. Незнакомому человеку он покажется турецким бизнесменом, набравшимся западных манер, а вовсе не иранским революционером, крепко связанным с Хезболлой и (только тс-с) самим стариком Рухоллой, Кумским Отшельником. Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах - неофициальным послом Ирана у Малого Шайтана в Тель-Авиве.