Мария Туманова - Райское место

• Название: Райское место
• Автор: Мария Туманова
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-11106-9

Путешествуя по Америке, писатель Уолтер Хиллбери попадает в городок Моухей — райское место среди девственной природы. Здесь чистый воздух и прозрачная вода, красивые женщины и сильные мужчины. Здесь ценятся настоящая дружба, соседская взаимовыручка, самодельное виски и деревенские танцы. Однако над городком висит страшная тайна. Тьма выходит на улицы в сезон дождей, тьма перемещается в неведомо кем прорытых под холмами подземных тоннелях, тьма наполняет дома жителей города. Уолтеру Хиллбери предстоит столкнуться с этой тьмой лицом к лицу, ибо покинуть Моухей невозможно…

---

— Выиграл. А земля в этой ложбине плодородная?

— Черт ее знает. Наверное, это просто был единственный свободный участок в окрестностях. Делберт с ним работал?

— Да.

— Как обычно. — Джейк положил мне еще один стейк и пододвинул тарелку с горошком. — Старшего у них в семье больше любят. Стоит мне увидеть, как Делберт пашет на поле, я радуюсь, что у меня нет сестер и братьев, так что родителям, кроме меня, любить некого.

— Радуйся, что родился не в деревне.

— Фигня, — отмахнулся Джейк. — Важно не место, а чувства. Всё, не трогай меня!

В этом он не изменился. Пришла какая-то идея в голову — исчезайте все. Я как-то спросил, что он делает, если Великая Мысль появляется, когда он лежит в постели с женщиной. Джейк вытаращил глаза: «Как это — что делаю? Пишу… А чего ей оскорбляться? Я ее вежливо прошу подождать». Я несколько дней хотел провернуть этот фокус с Энни — подожди, дорогая, мне надо записать, что сделал герой с найденным ключом, так что перестань стонать и не шевелись, а то на качающемся матрасе писать неудобно, — но не решился.

Бумага у Джейка была под рукой, из кармана джинсов он вытащил обгрызенную ручку и писал, улыбаясь, — видно, идея нравилась. К его улыбкам во время работы я привык. К частому нервному морганию — нет. Но напирать не буду. По крайней мере, до вечера.

Я откинулся на стену, сунул в рот кусок мяса и стал думать о близняшках О'Доннел. Я не сердился на них: во-первых, девочки могли вполне искренне показать мне полдороги, считая, что дальше я сам разберусь, а во-вторых, они были слишком красивы, чтобы на них сердиться, даже если бы направили меня прямиком в болото. Представляю, как в школе гарцуют вокруг них ровесники. Здесь школы вроде бы нет, значит, дети или каждый день ездят в соседний городок, или живут в интернате, пока учатся. Я глотнул виски и понял, что не хочу, чтобы улыбчивые близняшки уезжали. Хочу видеть их каждый день. Хочу свозить обеих в кино, а перед сеансом повести по магазинам и покупать все, что им захочется. Хочу, чтобы мне снова было семнадцать. Моя Большая Школьная Любовь в подметки этим сестрам не годилась.

— Уолт, — подал голос Джейк, — как насчет душа?

— Я думал, здесь у тебя такой роскоши нет.

— Ну, прямо уж, — он качнул головой и потер нос. — Мы же не в трейлере. Я еще часок поработаю, а ты можешь принять душ или вообще влезть в ванну и отмокнуть с дороги. Извини, надо было сразу предложить.

— Наоборот, сытому в ванне лежать приятнее, чем голодному.

Улыбнувшись, Джейк взмахом руки объяснил, как найти ванную, и снова улетел за миллион парсеков. Я взял все необходимое из сумки (Делберт сладко спал, свернувшись калачиком поверх покрывала), убедился в наличии свежих полотенец, прихватил стакан со щедрой порцией «Уайлд теркл» и содовой, пачку джейковых «папирусов» и улегся в горячую воду. Зря Энни пугает меня сердечным приступом, все равно люблю киснуть в ванне часами. Стакан стоял на бортике уверенно, как профессиональный циркач, а вот роман Джейка… Нет, я не уронил его в воду, даже не забрызгал. У меня большой опыт чтения в ванне. Но Джейк никогда раньше не писал так мрачно. Бессвязно — пусть, но почему все отрывки пропитаны страхом? Инопланетяне у него получились параноиками, а экипаж космического корабля только тем и занимался, что хандрил. «Мы потерялись, — сказал Эд. — Потерялись не в лесу, откуда хотя бы есть надежда выйти, а в космосе, которому нет конца. Скоро в нашем корабле станет темно и холодно, потому что мы чужды этой галактике и никому здесь не нужны. Как вы думаете, капитан, нас найдут ?»

На месте капитана я бы отправил этого Эда под домашний арест и только корабельному психологу разрешил с ним видеться. А Джейк заставил командира экспедиции (то есть человека, проверенного целой армией психиатров) нести такую же скулящую галиматью. Трудно было поверить, что это пишет парень, которого я знаю десять лет. Но где здесь Джейк нашел бы себе хост-райтераnote 2?

— Как это объяснить? — спросил я, бросив его рукопись на кухонный стол.

Джейк поднял голову от очередного листа, который исписал уже до половины. Как всегда в подобные моменты, я увидел отсутствующие глаза — и несколько раз щелкнул пальцами перед его лицом.

— Вернись на землю. Чего ты боишься?

— Э-э… Понимаешь, Уолт…

— Нет. И не пойму, пока не объяснишь по-человечески. Ты присылаешь восторженное письмо, в конце которого фонтаном бьет страх, а в твоем новом сочинении он льется уже водопадом.

— Н-нет, — Джейк по-детски мотнул головой. — Я не хотел, чтобы это пробилось в роман. И тебе не хотел жаловаться.

— Рассказывай.

Я сел на табурет и приготовился выслушать для начала поток сумбура, но Джейк прокашлялся, с тоской посмотрел на отложенную ручку и сообщил вполне ясно:

— С первой же ночи, которую я провел здесь, мне стали сниться кошмары. Два жутких сна, которые чередовались, как по графику: то за мной гналось… не знаю, что. Какая-то тварь вроде огромного паука. Мохнатая, округлая, с выпученными глазами. Ее глаза были то желтыми, то коричневыми, а иногда зелеными, но каждый раз они выглядели так, будто слепились из гноя. Два больших комка желеобразного гноя, и я бежал от этой твари и ждал, что вот-вот ее глаза лопнут и на меня выплеснется вонючий гной. А на следующую ночь мне снилось, что я стою на краю обрыва, и земля осыпается у меня из-под ног. Я не могу не то что убежать, но даже сдвинуться с места, а земля сыплется все быстрее. Еще минута — и я упаду, а на дне оврага огромная лужа отравленной воды, на ее поверхности гниет ряска, и я понимаю, что мое тело будет гнить точно так же, если я сейчас же не отскочу — но не могу. Не могу, Уолт!

Его заколотило. Пальцы вцепились в ручку, резко дернулись, но Джейк словно не услышал звонкий хруст сломанной пластмассы, не глянул на взлетевшую, как из пращи, ампулу. Сжимая обломки, он спешил выговориться:

— К утру все проходило, но по ночам… Я тебе писал ночью. Проснулся и сел за письмо, ложиться было страшно. Понимаешь, мои кошмары объединились. Самая жуткая ночь в моей жизни.

Его губы дернулись, но что это была попытка улыбнуться, я понял только, когда Джейк добавил:

— Хуже, чем с Линдой на третьем курсе… Я снова стоял на обрыве, земля сыпалась так, будто ее лопатой отгребали, а тварь с гнилыми глазами шла на меня. Не бежала — наверное, понимала, что я теперь никуда не денусь. Шла, и ее выпученные глаза тряслись, а потом с этих трясущихся шаров начало капать что-то темное. А как только я отворачивался, чтобы не видеть этой гадости, уже не мог отвести глаз от жижи на дне оврага. Она пузырилась, воняла серой и… Блин, и оттуда торчала человеческая рука! Тонкая, маленькая, может, даже детская. Пальцы сжимались и разжимались, я понял, что эта рука тянется схватить меня — и в ту же минуту мне на шею брызнул гной из разорвавшегося глаза твари… Я орал, наверное, секунд десять после того, как проснулся.

Он громко втянул в себя воздух, почти всхлипнул и потряс головой, отгоняя жуткие воспоминания. Я через стол протянул ему руку, и Джейк вцепился в нее, как ребенок. Но всего на полминуты, не дольше. Его голова еще несколько раз мотнулась от плеча к плечу, и дыхание стало ровнее.

— Я никому не рассказывал об этих снах, — сказал он. — И о том, что боюсь их. Но люди замечали, что я странно выгляжу, и пытались меня успокоить. Миссис Гарделл всегда задерживалась, чтобы поговорить, рассказать что-нибудь веселое. И все остальные очень доброжелательны. Я читал, что в деревнях не любят чужаков, но здесь ко мне относятся как к родному. Здесь живут замечательные люди, Уолт. Только успокоить меня они не могли, вот я и подумал, что у тебя это точно получится. Ну, и написал.

Я мог сказать ему, что сны, какими бы страшными они ни были, всего лишь сны. То есть пойти по самой проторенной дороге: моя мама, Энни или Терри, как и большинство людей, сказали бы именно это. Еще я мог удариться в философию, вспомнить о восточном мудреце и его сне о бабочке и за пятнадцать-двадцать минут заморочить Джейку голову так, что он не только о кошмарах, но и о своем Сермахлоне забыл бы. Но я сказал:

— Это элементарное переутомление, Джейк. Тебе надо ненадолго отложить работу. Побольше гулять, хорошо питаться и не забивать голову инопланетными чудовищами. Через недельку будешь как новенький. Давай вернемся домой или, если хочешь, поедем куда-нибудь развеяться. Мы ведь еще ни разу не были в Нью-Йорке. Хочешь пройтись по Бродвею?

— Я не хочу отсюда уезжать, — в последний раз мотнул головой Джейк. — Мне здесь пишется как никогда. А гулять и объедаться здесь можно свободно. Ты… Ты останешься со мной? Хотя бы на пару дней, Уолт? Устроишь себе отпуск?

— С удовольствием.

Если я не допишу книгу, за которую получил аванс, Терри с меня шкуру снимет, но вдруг именно в Моухее я придумаю неожиданный поворот сюжета и дело пойдет в таком же олимпийском темпе, как у Джейка? Правда, писать от руки я не люблю, но Джейк вроде бы брал с собой пишущую машинку. О компьютере в этой деревне я не мечтал.