Кир Булычев - Похищение чародея

• Название: Похищение чародея
• Автор: Кир Булычев
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-12597-3

В очередной том собрания сочинений Кира Булычева вошли произведения, действие которых происходит в созданной фантазией мастера стране — Лигоне. Здесь, в самом сердце Юго-Восточной Азии, происходят порой вполне реальные, а порой самые невероятные события, описанные в романах «На днях землетрясение в Лигоне» и «Голые люди». Том дополняют произведения, написанные в разные годы. Среди них хорошо известные читателю, проникнутые лиризмом и добротой фантастические повести, детектив времен заката Советской империи «Смерть этажом ниже», а также впервые представляемая широкому кругу читателей повесть «Мамонт».

---

Нас провожали на конференции, как будто мы отправлялись к Северному полюсу. Многие завидовали. И я их понимаю. В самом деле, возможно, мы вскоре увидим самое последнее в истории человечества забытое и оторванное племя. Руководство конференции и лично министр просвещения сделали все возможное, чтобы наша поездка была удобной. Транспортный самолет, который должен был доставить нас в окружной центр город Танги, был нагружен всем необходимым. Армия предоставила нам палатки, продовольствие, с нами отправились к тому же военный фельдшер, сутулый молодой человек по имени Фан Кукан, и, что меня удивило, пронырливый директор Матур. На аэродроме, пока мы ждали погрузки в самолет, он подошел ко мне и на правах старого знакомого стал жаловаться на судьбу, бросившую его в дикие горы, и даже намекал на то, что эти дикари — никакие не дикари, а американские хиппи или торговцы опиумом. Я холодно выслушал его ламентации и не стал их комментировать. Я убежден, что майор Кумтатон никак не спутал бы американских хиппи с настоящими дикарями. Директор Матур объявил мне, что он руководит административной группой. Эта группа состояла из него, повара-китайца, имени которого я не запомнил, и нескольких ящиков с продуктами и прохладительными напитками. Полагаю, что директор Матур присоединился к нам потому, что надеялся заработать на этой экспедиции. Иначе его и калачом не заманишь в такие дикие места.

Как сейчас у меня стоит перед глазами сцена нашего отлета в горы, такая мирная и деловая, что невозможно было предположить, к каким событиям она приведет.

Небольшой транспортный самолет жарился посреди летного поля, и мы, пассажиры, не спешили подниматься по железной лесенке в его раскаленное чрево. Мы стояли в тени под козырьком здания аэропорта: смуглый, высокий для лигонца, черноглазый майор Тильви; сухой, желчный, явно недовольный всем (возможно, это просто манера общения) профессор Никольсон; похожий на китайского божка, добродушный профессор Мангучок, одетый по-арктически тепло — в шерстяной костюм, который он берег для торжественных случаев, толстый свитер под пиджаком, ярко надраенные армейские башмаки, на голове шерстяная шапочка, как у лыжника. Анита Крашевская лениво обмахивалась круглым красным опахалом. Я сразу догадался, что она купила его вчера в пагоде. Такие носят монахи. Вряд ли женщине, причем иностранке, следует ходить с таким опахалом. Я подумал, что надо будет ей сказал, об этом, но только очень деликатно. В джинсах и мужской рубашке с расстегнутым воротником она казалась совсем молоденькой. Студенткой. И удивительно — всем было жарко и все были потные, разгоряченные, а она была совершенно свежей, какой-то прохладной, и ее каштановые волосы лежали послушно, пышно, как в осенний день в Варшаве. Чуть в стороне возвышался грузный директор Матур с очень красными губами, как у всех любителей бетеля. Из-под черного пиджака свисали холстинные дхоти, а на голых темных, не очень чистых ногах были сандалии.

Трудно осудить меня за то, что я подошел к Аните спросить, не нужно ли ей чего-нибудь. В конце концов она, во-первых, молодая женщина, ей труднее других. Во-вторых, она представитель социалистического лагеря из дружественной Польской Народной Республики.

Анита с улыбкой сказала мне, что ни в чем не нуждается, и я решил, что при первой же возможности украду у нее опахало, чтобы не начинать ненужных разговоров.

К Тильви подошел пилот. Я решил, что нас приглашают в самолет, но оказалось, что пилот жалуется на перегрузку, и Кумтатону пришлось нас покинуть, чтобы отдать распоряжения. Полеты над горами вообще небезопасны, поэтому известие о перегрузке меня встревожило, однако я не подал виду. Рядом со мной Никольсон и Мангучок негромко, хотя оживленно, спорили о том, что они будут делать по прибытии на место. Я прислушался к этому разговору.

— Приобщение к цивилизации… — с нескрываемым презрением говорил Никольсон. — Что оно может дать вашим подопечным? Вы хотите, чтобы к ним приехал такой торговец, как тамил, что стоит в двух шагах от вас? Чтобы он заразил туземцев сифилисом или оспой?

— И вы полагаете, что лучше дикарям оставаться в первобытном состоянии?

— Я убежден, что в этом их спасение.

— Ваша надежда, коллега, иллюзорна. — Профессор Мангучок сердился, его темные щеки побагровели, но он старался сохранять спокойствие. — Мы никогда не сможем оставить их в том состоянии, в каком они пребывали до нашего появления. О племени уже известно. И если мы их не будем охранять, если мы не поможем им войти в семью современных народов, тогда они, оставленные на произвол судьбы, станут легкой добычей для любого злоумышленника.

— Вы намерены отобрать у них детей и отправить в интернаты?

— Простите, господа, — бесцеремонно вмешался в их беседу Матур. — Господин Никольсон указал на меня, как на тамила и злоумышленника. Я отвечу на это без обиды. Я отвечу так, как вы того и не ожидаете. Потому что вы мыслите по книжкам писателя Жюля Верна. Скажите мне, кому нужна горстка голых туземцев? Рабами в наши дни никто не торгует. Ценностей у этих голых людоедов нет. Даже их земля никого не интересует. Вам еще придется как следует поискать злоумышленника, который согласится угнетать и грабить дикарей. Грабить!

Директор Матур даже фыркнул от негодования.

Никольсон не удостоил Матура ответом, достал трубку и начал набивать ее табаком. Мангучок был куда вежливее.

— Вы ошибаетесь, господин Матур, — сказал он. — Опыт учит нас, что корыстные люди всегда найдут, чем поживиться. Я горячий сторонник строгого контроля над поселением племени. Да, мы должны быть втройне осторожны, потому что переход к новой жизни для небольшого племени может оказаться трагическим. Без государственного контроля он будет трагическим наверняка.

В этот момент к нам вновь подошел пилот и сообщил, что самолет готов к отлету.

Юрий Сидорович Вспольный

К счастью, самолет не задержался на земле, иначе бы мы все изжарились в нем. Он круто поднялся над полем, и в иллюминатор мне были видны ангары и дома вокруг аэродрома, рисовые поля, отделяющие его от города. Когда мы поднялись еще выше, то открылся чудесный вид на невысокие зеленые холмы, увенчанные пагодами, — священный комплекс Нефритового Будды и дальше на неорганизованные, толпящиеся домики окраин и правильные, распланированные еще в колониальные времена, кварталы центра. Море скрывалось в дымке и сливалось с блеклым небом.

Я сел рядом с Тильви Кумтатоном, так как счел нетактичным все время находиться рядом с Анитой Крашевской — такое настойчивое внимание могло быть ложно истолковано моими коллегами.

— Вы теперь живете в Танги? — спросил я майора.

— Нет, в Бавоне.

— И не тянет в столицу? — И тут я понял, что проявляю бестактность. Мне надо было догадаться, что майор в немилости у новых лидеров страны. Бавон — это глухомань, деревня на краю света… Но Тильви и вида не подал, что вопрос ему неприятен.

— Изредка я в ней бываю. Но обычно я занят.

— Вы так и не женились?

— А вы? — улыбнулся майор. — Мы вам можем найти очень хорошую невесту. Из хорошей семьи.

— Ну кто пойдет замуж за такого старого толстяка, как я?

— Вы уважаемый человек, Юрий, — сказал Тильви Кумтатон. — Учитель. Профессор. Вас пригласили на такое важное собрание.

Я знал, что майор очень серьезно, как человек, которому так и не удалось закончить университет, относится к образованию. В Лигоне, как и в других буддийских странах, к образованным людям питают уважение.

— А кого напоминают те люди? — спросил я. — Они тибето-бирманцы?

— Я, конечно, их не разглядывал вблизи. Мы были осторожны. Кожа у них темная, волосы прямые, черные. И плоские лица. А вот глаза большие и светлые. Таких я в наших горах не встречал.

— А скажите, майор, вам не приходила в голову мысль, что они могли мигрировать из Китая или из Тибета? Ведь к северу до самой границы тянутся довольно дикие горы.

— Я думал об этом, — сказал майор. — Но понял, что этого не может быть.

— Почему?

И майор одним логичным ударом разрушил мои надежды на научное открытие.

— Они же голые, — сказал он. — Они не знают одежды.

— И что же?

— Значит, они жители тропического леса.

И я вынужден был согласиться. Не говоря уж о Тибете, где зимы довольно суровы, даже в Южном Китае вы не отыщете племен, которые даже в незапамятные времена обходились без одежды. Зимой там холодно.

Профессор Никольсон, который сидел передо мной рядом с Анитой, достал из своего портфеля большой термос и налил в крышечку кофе. Его редкие седые волосы прилипли к шее. Я подумал, что в таком возрасте следует стричься короче, вообще помнить, что тебе уже семьдесят. Розовая рубашка и длинные седые пряди, прилипшие к шее. Не очень эстетично. Матур сидел по ту сторону прохода. Он извлек из кармана пиджака очень толстую растрепанную записную книжищу, набитую листочками, счетами, записками, и принялся копаться в ней с наслаждением скряги, который пересчитывает свои дублоны. Кожа надутых оливковых щек шевелилась — он жевал бетель.