Кир Булычев - Похищение чародея

• Название: Похищение чародея
• Автор: Кир Булычев
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-12597-3

В очередной том собрания сочинений Кира Булычева вошли произведения, действие которых происходит в созданной фантазией мастера стране — Лигоне. Здесь, в самом сердце Юго-Восточной Азии, происходят порой вполне реальные, а порой самые невероятные события, описанные в романах «На днях землетрясение в Лигоне» и «Голые люди». Том дополняют произведения, написанные в разные годы. Среди них хорошо известные читателю, проникнутые лиризмом и добротой фантастические повести, детектив времен заката Советской империи «Смерть этажом ниже», а также впервые представляемая широкому кругу читателей повесть «Мамонт».

---

— Кто-то распустил новый слух по городу, — сказал он.

— Я знаю. Мы ищем золото, чтобы увезти его домой.

— Нет, хитрее. Вы собираетесь устроить здесь землетрясение.

— Устроить?

— Да. Будто бы землетрясение должно быть в России, но если вы его выпустите здесь, то тогда избавитесь от беды у себя дома.

— Остроумно, — сказал я.

Майор подошел к окну и посмотрел на грозовые тучи, висящие над горами.

— Не сегодня-завтра начнутся дожди. Здесь они начинаются раньше, чем в долине. Горы как бы стена, о которую ударяются тучи. А где господин Ли?

— Он в механических мастерских.

— Нужна помощь?

— Капитан Боро все обеспечил.

Майор Тильви подошел к двери и потрогал пальцем шнур, ведущий к выключателю.

— Я хочу знать, где будут стоять ваши приборы. Человек, распускающий слухи о том, что вы хотите сделать землетрясение, знает, чего добивается. Если темные люди послушают его, они могут причинить вам вред. Так я и знал…

Майор подковырнул ногтем тонкий проводок, бегущий параллельно основному проводу, и дернул за него. Клочок обоев отлетел, и в кулаке майора оказался черный жук. Он раскрыл ладонь и показал мне жука. Это был микрофон.

— Так что, я думаю, у нас нет от них тайн, — сказал он буднично. — Кто заходил в эту комнату?

— Кто угодно, — сказал я. — Нас не было весь день.

— Я разберусь, — сказал майор. — Итак, где вы будете устанавливать свои приборы?

Мы с Володей договорились в принципе о распределении нашей поредевшей техники. «Искру-12-бис», один ультрасейсмоскоп и прочую вычислительную технику мы оставляем в Танги. Второй сейсмоскоп желательно установить на островке на озере Линили, там же — два или три датчика. Последний датчик мы установили на берегу за монастырем.

— Очень далеко вы все раскидали. — Майор был недоволен.

— Это минимальное расстояние. Без трех точек нам не обойтись. Один из нас останется в Танги, наверно, я. Володя отправится на озеро.

— Очень далеко, — повторил майор. Он не спорил, он был озабочен. Майор крутил в пальцах микрофон, думал… Потом сказал: — Наверно, в гостинице неудобно ставить приборы. Тесно и слишком много ушей…

Я молчал.

— Я договорился об одном доме. Это дом начальника полиции. Он стоит на окраине города, совершенно изолирован, и мне легче его охранять.

— А как хозяин дома?

— Он порядочный человек, — сказал Тильви. — Он сейчас в госпитале. Он ранен контрабандистами.

— Хорошо, — сказал я.

Тильви повернулся, чтобы уходить, а потом вспомнил и от двери сказал:

— Этот полицейский начальник — отец Лами. Она везла ему лекарство.

— Она в монастыре, — сказал я.

— Васунчок говорил мне. Он считает, что у пандита ей безопаснее, чем одной в городе. Кстати, и я когда-то жил у него в монастыре…

— Он мне очень помог. У него отличная память. Он рассказал мне обо всех землетрясениях за пятьдесят лет и даже показал на карте наиболее сильные разрушения. Это очень помогло нам в выборе мест.

Майор попрощался, его башмаки застучали по коридору, и сквозь полуотворенную дверь я услышал высокий голос директора Матура:

— Добрый вечер, дорогой господин майор. Навещали наших общих друзей?

Я подумал, что придется провести ужин в компании Матура. Он наверняка подстережет нас, чтобы еще раз выразить свое восхищение успехами нашей великой страны.

Юрий Сидорович Вспольный

Как только я вошел в холл гостиницы, предупредительный портье господин Джонсон сообщил, что меня два раза вызывал Лигон, советское посольство, и будут снова звонить через полчаса. Я был весь в пыли и поту после утомительного путешествия, но не решился подняться к себе, чтобы не пропустить разговор с Лигоном.

Сидя у старого поцарапанного телефона в холле гостиницы, я обдумывал, что скажу Ивану Федоровичу.

Но, к моему разочарованию, я услышал в трубке голос Саши Громова.

— Как у вас дела, Пиквик? — спросил он. Слышно было хорошо. Я подумал, что наш разговор обязательно прослушивают и его неуважительное обращение может быть ложно понято местными директивными органами, как выражение непочтения ко мне со стороны посольства.

— Вы, Саша, в своем репертуаре, — сказал я резко.

— Извини, Юрий Сидорович. Я забыл, что ты у нас начальник. Слушай, Иван Федорович беспокоится, как вы там, обеспечены ли всем необходимым, как работается?

— Все в порядке, — сказал я сухо. В разговоре с самим Иваном Федоровичем я был бы более многословен.

— Страшно было гробануться с небес?

— Умеренно, — сказал я. — Я об этом уже забыл.

— Счастливец, — неуместно иронизировал Саша. — Другим только в самом конце жизни удается разбиться в самолете. Иван Федорович интересуется, не прислать ли тебе кого-нибудь на подмену? Вернулся из отпуска Ногтев….

— Спасибо, — сказал я. — Справлюсь.

— А что, скоро намечается… событие?

— Скоро.

— Что передать Ивану Федоровичу? Нас не тряханет?

— Передай, что мы выполняем свой долг, надеемся, что не подведем тех, кто доверил нам важную задачу.

— Господи, Юрий, ты опять читаешь мне передовицу?

— Что в СОДе? — спросил я.

— Хорошо. Твой шеф вышел на работу. Передает тебе привет. Деньги нужны? Мы перевели на твое имя тысячу ватов. Говорят, в Танги очень дешевое серебро. Тут вот Люся моя просит — поищи ей браслетик.

— У нас одно осложнение, — сказал я, сделав вид, что не расслышал нетактичного намека. — Группа завтра разделяется. Профессор Котрикадзе остается в Танги, а товарищ Ли уезжает в горы, в монастырь, с частью аппаратуры.

— А в чем осложнение?

— С одной стороны, мое присутствие в Танги и связь в нужный момент с посольством могут оказаться весьма важными, кроме того, может возникнуть нужда в переговорах с местными властями…

— Котрикадзе хорошо знает английский?

— Отлично.

— А Ли?

— Посредственно.

— И там, в монастыре, он будет один?

— Разумеется.

— Я не могу тебе приказывать, но могу дать совет: наверно, Ли будет без тебя труднее, чем Котрикадзе. Ты сам как думаешь?

Мы попрощались, и я повесил трубку. Пожалуй, я зря поднял этот вопрос в разговоре с Громовым. В конце концов, он не компетентен в подобных вопросах.

Владимир Кимович Ли

Утром тринадцатого марта мы переехали в пустой дом на окраине Танги. Дом был небольшой, но двухэтажный. Нам хватило гостиной внизу и веранды. Пока электрики тянули к веранде силовой кабель, а армейский радист устанавливал рацию, я поднялся наверх. Я не собирался ходить по чужим комнатам. Мне только хотелось увидеть ту, в которой жила Лами. Наверху было всего две комнаты. В одной, побольше, стоял письменный стол, на стене висели две фотографии — грустной женщины, похожей на Лами, и самой Лами, еще девочки, с двумя тугими косичками, торчащими в разные стороны. Это была комната ее отца. Во второй раньше жила она. Комната была пустой, прибранной, за окном на толстой ветке висели гнезда ткачиков, похожие на груши, и птицы суетились у подоконника. Лами мне рассказывала про этих птиц. В комнате сохранился ее необычный пряный аромат. Я спустился вниз.

Часов в двенадцать мы выехали на джипе к озеру. Вспольный всю дорогу дулся, видно, не хотелось ему уезжать из Танги, но чувство долга пересилило. С нами ехал радист, сонный Лаво с термосом и автоматом и еще один солдат.

В тесноте, но в согласии мы добрались до деревни у монастыря, оставили там сержанта Лаво договариваться о лодке, потом мимо монастыря по разбитой повозками безлюдной дороге проехали километра три. Здесь, на широкой пологой террасе, с которой открывался великолепный, как в рекламном туристском проспекте, вид на озеро и горы за ним, в светлой звенящей сосновой роще поставили палатку, в которой установили датчик. Это заняло около часа. Вспольный заявил, что, когда выйдет на пенсию, построит себе здесь дачу и будет писать мемуары. Я решил, что он смирился со своей участью. Оставив при приборах солдата — он тут же разложил небольшой костер и повесил на него мятый алюминиевый чайник, — мы вернулись в деревню, где застали в полном разгаре битву между сержантом Лаво и местным старостой. Лаво наседал на старика, грозя всевозможными карами, но тот отвечал длинными убедительными речами, которые зарождались где-то в складках его живота и выползали наружу, как рокот отдаленного барабана. В конце концов Лаво сдался и отсчитал старосте пачку казенных ватов. Староста долго мусолил деньги, жалел, что не заломил больше, потом повел нас по узкой тропинке вниз, к озеру, где в бухточке стояла моторка, на корме которой спал здоровый молодой парень.

— Мой сын, — торжественно прогудел староста, звеня серебряными браслетами.