Валентин Черных - Рецепт колдуньи. Сборник

• Название: Рецепт колдуньи. Сборник
• Автор: Валентин Черных
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 5-901582-41-1

Имя автора этого сборника в пространных комментариях не нуждается. По сценариям Валентина Черных снято более тридцати художественных фильмов, и среди них — «Москва слезам не верит», «Любовь земная», «Любить по-русски», высочайший рейтинг которых держится по сей день.

Экранизациям последних лет по произведениям В. Черных «Тесты для настоящих мужчин», «Женщин обижать не рекомендуется» явно суждена долгая жизнь, как и только что вышедшему на экраны фильму, снятому по глубоко психологичному, не лишенному мистики рассказу «Рецепт колдуньи» — он-то и дал название нашей книге.

Смотрите и читайте!

А можно и наоборот…

---

Соседка открыла ей дверь, но в свою квартиру не пригласила.

— Я из больницы, — сказала она, не рискнув произнести «из реанимации», вагоновожатая могла не знать этого слова. — Надо нанимать сестру на индивидуальный пост. Я говорила с ним. Он просил взять деньги в ящике стола.

— Не надо никаких денег, — ответила соседка. — Он в реанимации, в коме.

— Но я только что от него!

— Не пускают к нему, — сказала соседка. — Мне только что звонили.

— Врач?

— Санитарка. Знакомая моих знакомых.

— Мне надо взять его любимые четки. Они успокаивают его.

— Его сейчас лекарства успокаивают. Не пущу я тебя.

— Тогда с милицией пустите.

— И с милицией не пущу. Нет тебя в списке.

— В каком списке?

— Который он мне оставил, если с ним что случится. Дочери сообщить. Ее американский телефон. Я уже позвонила ей. В отдел кадров на киностудию. Тоже позвонила. — И вагоновожатая закрыла дверь. Пекинес хрипел, заходясь от ненависти к ней.

Она спустилась вниз и все никак не могла отойти от дома. Она знала стоимость картин. До миллиона долларов не дотягивало: надо будет заплатить посредникам, которые найдут покупателей из-за рубежа, вывезти через таможню тоже будет стоить не одну тысячу. Деньги за картины она положит в банк в Праге, у нее там приятельница, всегда может прислать вызов или оформить путевку на лечение в Карловы Вары, а от курорта до Праги два часа на поезде, как от Москвы до Тулы.

Она могла подружиться с соседкой старика. Могла и поделиться с ней деньгами, но как объяснить ей, кто такой Пикассо и почему он так дорого стоит? И захочет ли соседка делиться? Ключи у нее, может и сама взять, и не такая уж дура, если знает, что такое реанимация, и ведь сказала «в коме», а не «без сознания». Почему она не сделала дубликат ключей? И не спросила, какой цифровой код на милицейской охране? Старик, если они вместе входили в квартиру, вначале пропускал ее в комнаты, а потом набирал шифр.

Она кружила вокруг дома старика, как кружила однажды, когда школьницей поругалась с родителями, ушла из дома и бродила вокруг, боясь удалиться дальше соседнего дома, где ее еще знали, и не могла определить время своего кружения, часы ей подарили только в десятом классе. Ей хотелось, чтобы прошло как можно больше времени и родители забеспокоились и стали звонить подругам, а может быть, даже в морги и милицию. Она могла узнать время у прохожих, но шли почему-то только мужчины. А ей рассказывали, если женщина спрашивает: не подскажете ли, который сейчас час, — все мужчины знают, что так спрашивают только проститутки, потому что у всех женщин есть часы, им не надо узнавать время.

Самое обидное, что, когда она вернулась, родители не бросились с расспросами. Отец спросил, как обычно:

— Была в кино?

А теперь даже некому было спросить, где она была и что делала.

Она вошла в свою квартиру, зажгла свет и на этот раз сразу увидела блеклые обои на стенах, старый диван с выцветшей велюровой обивкой, пол, залитый подсолнечным маслом, — когда-то разбилась бутылка, и она все собиралась заменить паркет, но так и не собралась. Все ждала — вот получит картины и монеты и сделает ремонт, купит новую мебель, испанскую или итальянскую, установит в прихожей шкаф-купе с зеркальной дверью.

Как ей сейчас не хватало старика. Она пришла бы к нему и сказала:

— Надо вскрыть квартиру.

— Вскроем! — ответил бы он. — Нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики!

И достал бы толстую записную книжку в кожаном переплете, сам сделал обложку из старого кожаного кошелька. Старик умел вскрывать чужие квартиры. Он очень хотел приобрести рисунки художника Кустодиева — женщина с огромной грудью, мощными бедрами, в разных положениях, или, как говорил старик, позициях.

Но владелец не хотел продавать рисунки. Тогда старик достал свою записную книжку и позвонил какому-то Феде и договорился о встрече. На следующий день у владельца рисунков взломали дверь квартиры, но ничего не взяли. Владелец врезал новые замки и поставил квартиру на охранную сигнализацию, но квартиру взломали на следующий день и снова ничего не взяли. И так взламывали четыре раза. Милиция приезжала через пять минут, так было записано в договоре, а однажды даже через три минуты, но квартиру вскрывали за минуту.

То ли владелец все понял, то ли ему надоело менять замки, и он продал рисунки старику.

Ей хватило бы двух минут, чтобы снять картины, достать с антресолей папки с рисунками и этюдами, вынуть из замурованной в стене трубы монеты, а из учебника «Колхозное право» — доллары. Но старик не познакомил ее с Федей, который вскрывал двери.

Она достала свою записную книжку, выписала телефоны диспетчеров по лифтам и сантехнике, но не могла вспомнить ни их лиц, ни имен. Она вызывала, платила, давала на чай, не заводя разговоров и не всматриваясь в их лица. А чего всматриваться, если они менялись по несколько раз в году.

Она выписала телефоны мужчин, с которыми спала и давно, и недавно. Наверное, они могли оказать ей такую услугу: или сами взломали бы дверь, или попросили своих приятелей, которые умеют взламывать двери. Но не взломают, потому что не мужчины бросали ее, а она бросала мужчин.

На сегодня у нее оставался старик и один запасной мужчина, не иметь запасного — все равно что не иметь хотя бы небольшого счета в сберегательном банке.

Он мало зарабатывал, но у него был автомобиль. Ее мать, выйдя на пенсию, все лето жила на даче, и она привозила ей продукты на его машине. Такие же продукты все дачники покупали в магазине на станции, но дороже, чем на оптовым рынке. Раз в неделю она ездила на оптовый рынок и закупала еду для матери и старика.

После поездки на дачу ее запасной мужчина обычно говорил:

— Пришел час расплаты!

Она набрала номер его телефона.

— Приезжай! — сказала она ему.

— Что-нибудь случилось? — спросил он.

Конечно, удивился. Сегодня понедельник, неделя только начинается, и рынки по понедельникам не работают. Конечно, она могла сказать:

— У меня проблема.

И у него нашлись бы проблемы: с трамблером, карбюратором, срочной работой… Кому охота идти в гараж и пилить из одного конца Москвы в другой почти в час ночи. И она сказала то, чего ждет от женщины каждый мужчина:

— Ничего не случилось. Просто я тебя хочу.

— Буду через сорок минут, — тут же ответил он.

Пока он ехал, она колебалась: лечь с ним сразу, а потом рассказать о квартире старика или вначале рассказать, а потом лечь.

Если рассказать вначале, он может засомневаться и отказаться. Она решила рассказать потом, мужчины, получив свое удовольствие, расслаблялись.

Когда он лежал расслабленный, она рассказала о старике, картинах, золотых монетах и долларах в учебнике «Колхозное право».

— Может быть, старик вписал тебя в завещание? — предположил он.

— Может быть, — согласилась она.

— Тогда подождем.

Он искал ходы к отступлению.

— А если не вписал?

Он молчал.

— Мне надо всего две минуты. Я знаю, что и где спрятано. Никакая милиция раньше, чем через пять минут, не приезжает. А соседка выгуливает собаку с семи до семи тридцати пяти. Тридцать пять минут, если никого не встретит из знакомых.

— Я никогда не вскрывал квартиры.

— Найди, кто может вскрыть. Я за это дам пять тысяч долларов. На эти деньги можно купить машину. Рискую только я. Человек вскрыл и ушел, ты вообще можешь не появляться. Зато сразу покупаем загородный дом, квартиру улучшенной планировки, джип «мицубиси».

«Мицубиси», самый большой по размерам, стоял во дворе ее дома, все остальные машины были меньшего размера.

— Я знаю, кому продать картины и в какой зарубежный банк положить деньги. Только процентов с вклада мы будем получать тысяч сорок долларов в год. Это больше, чем по три тысячи в месяц.

Он молчал, но она знала — он считает.

— Я подумаю, — сказал он.

Уже не безнадежно. Надо дожимать.

— Думать надо быстро. Через двое суток прилетает его дочь.

О прилете дочери она узнала в диспетчерской киностудии. Отдел кадров заказал машину в аэропорт для ее встречи.

— Я тебе позвоню завтра, — сказал он и погладил ее бедро. Он всегда был робким в своих просьбах. Поощрить или отказать?

— Нет, — сказала она. — Завтра позвонишь, завтра и получишь!

Ее всегда удивляли мужчины, которые, как мальчишки, не могли обойтись без жвачки или сладкого. Соседский мальчишка, требуя кока-колу, кричал:

— Хочу, хочу, хочу!

И топал ногами, и бросал на пол все, до чего мог дотянуться. Когда вырастет, наверное, будет кричать женщине:

— Хочу, хочу, хочу!

И бить посуду.

Она прождала весь следующий день, но он не позвонил. Позвонила она. Его телефон не отвечал. Она поехала к нему. В окнах его квартиры не было света. Затаился. Не подходит к телефону, не зажигает света и даже не включил телевизор, потому что при включенном телевизоре стекла окон бликуют.