Петр Дерябин - Стражи Кремля. От охранки до 9-го управления КГБ

• Название: Стражи Кремля. От охранки до 9-го управления КГБ
• Автор: Петр Дерябин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-227-00630-Х

Бывший сотрудник КГБ, оставшийся на Западе в семидесятых годах, воссоздает историю одной из самых таинственных структур государственной власти — охранной службы правителей страны (от царя Ивана Грозного до генсека Леонида Брежнева), каждый из которых стремился обезопасить себя от всевозможного заговора и создавал собственную службу безопасности, порой по жестокости превосходящую службу предшественника. О специфике и методах функционирования российских охранных структур, о причинах их создания и значении для государства и рассказывает эта книга, которая после выхода на Западе стала бестселлером.

---

Сколь бы курьезно ни выглядело все это, но факт остается фактом: Сталин, грузин; которому Ленин поручил однажды взять на себя заботу о проживавших на территории России национальных меньшинствах, имел явные предубеждения относительно национальной принадлежности своих телохранителей. Понятно, никаких письменных распоряжений такого рода не существовало. И тем не менее в соответствии со спущенными сверху хоть и неписаными, но обязательными для всех правилами при приеме на работу русским отдавалось явное предпочтение. Данная тенденция настолько усилилась со временем, что если в охранную службу и брали кого-то из представителей другой национальности, то только в порядке исключения. В тридцатые годы в «дворцовой гвардии» насчитывалось немало украинцев, но после окончания Великой Отечественной войны картина резко изменилась. Причиной, по которой украинцев не включали в список кандидатов в сотрудники ГУО, послужило то обстоятельство, что их земля была оккупирована немцами. Дискриминация по отношению к ним проводилась столь жестко, что ее жертвами становились даже те граждане, которым во время немецкой оккупации было не более десяти лет. Из тех же точно соображений в охранную службу не брали и граждан из Прибалтийских республик — Эстонии, Латвии и Литвы, и это несмотря на то, что латыши охраняли некогда Ленина и до чисток были представлены и в «дворцовой гвардии». Подобной же дискриминации подвергались также казахи, узбеки, туркмены, таджики и представители других национальных меньшинств, проживавших на территории советской Средней Азии. Когда было учреждено Главное управление охраны, Сталин сразу же распорядился, чтобы в нем не было ни одного грузина, поскольку опасался, что кто-то из них — пусть всего лишь один человек — мог оказаться ставленником Берии. В результате таких изустных предписаний в Управлении служили практически одни только русские, если не считать составлявших малочисленную группу украинцев, белорусов, армян, татар и мордвы, которых взяли туда, скорее всего, для проформы.

Однако наибольшей дискриминации подвергались все же евреи. До 1949 года в Охране их насчитывалось примерно полторы сотни. Но все они были в одночасье уволены, и после 1950 года действовало негласное правило, запрещавшее брать на работу евреев. Чтобы кадровики неукоснительно следовали этому правилу, согласно которому в списки кандидатов в сотрудники ГУО не должны были включаться евреи и представители других дискриминуемых национальностей, Горышев говаривал отделу кадров не раз: «Мы берем на работу каждого… — при этих словах он многозначительно улыбался, — в основном русских, чуточку украинцев и больше никого».

Несмотря на подобного рода высказывания Горышева, некоторые кадровики из-за давления, оказывавшегося на них высшими чинами, были склонны в нарушение неписаных правил рассматривать предложенные им кандидатуры евреев. Один из таких случаев связан с лейтенантом Шляпинтохом. Его отец, занимавший в Куйбышевской области ответственный партийный пост, отправил некогда своего отпрыска в школу государственной безопасности, которая находилась в Новосибирске. По окончании школы молодого человека направили в Москву, с тем чтобы его в конечном счете внедрили в какую-нибудь еврейскую общину на территории Украины. Отец же, возлагавший на сына слишком большие надежды и соответственно желавший для него нечто значительно большее, написал, не теряя времени, Абакумову, прося его взять юношу в Управление. Письмо, которое так и не поступило к Абакумову, было переслано одному из сотрудников отдела кадров. Тот, хотя и знал о предписаниях, дискриминировавших евреев, занялся рассмотрением просьбы отца, поскольку учитывал и положение, которое занимал автор письма, и тот факт, что послание было адресовано лично Абакумову. Месяца через два он подготовил все необходимые в подобных случаях бумаги и передал их на подпись заместителю министра государственной безопасности. Вместо того чтобы подписать документы, этот «достойнейший» человек обвел чернилами имя кандидата и отправил бумаги назад, в отдел кадров. Оттуда же личное дело лейтенанта поступило к Власику, который заключил в кружок слово «еврей» и обратился к Горышеву за разъяснениями. Заместитель Власика в свою очередь вызвал к себе всех сотрудников отдела кадров и затем спросил в наигранно-шутливой манере нарушившего негласную инструкцию кадровика, с чего это вдруг он стал рассматривать кандидатуру Шляпинтоха. При упоминании фамилии этого еврея остальные сотрудники отдела кадров залились подобострастным смехом и с тех пор стали звать своего заблудшего коллегу не иначе как Шляпинтохом. Не подозревавший, понятно, о существовании устных дискриминационных предписаний, молодой еврей потребовал, чтобы ему объяснили, на каком основании была отвергнута его кандидатура. Все, что он услышал в ответ, сводилось к тому, что в Управлении не оказалось свободных вакансий, которые устроили бы его. Кончилось же все тем, что незадачливый юноша получил назначение в Куйбышев, где ему была отведена роль снабженца в аппарате расположенной там службы государственной безопасности.

Кандидату в сотрудники Управления, успешно преодолевшему барьеры, связанные с национальной принадлежностью, физическим состоянием, образовательным уровнем, местом проживания, социальным и политическим статусом, и степенью благонадежности, следовало, кроме того, отвечать многим политическим и социальным критериям, в том числе и неписаным. Несомненно, он должен был являться горячим сторонником строительства коммунизма, быть воспитан в духе марксизма-ленинизма, проявлять (по крайней мере внешне) надлежащую политическую активность и безграничную любовь к советскому руководству, то бишь к Сталину. Кроме того, претендент должен родиться в Советском Союзе, принадлежать к наиболее многочисленной нации, быть выходцем из рабочей или крестьянской семьи и таким образом не иметь среди своих предков представителей интеллигенции и тем более «эксплуататорских» классов, ликвидированных «Октябрьской революцией». О том, отвечает ли кандидат всем требованиям такого рода, становилось ясным из его ответов на вопросы, содержавшиеся в «анкете специального назначения». Ho это еще не все. Необходимо, чтобы его родители или близкие родственники не занимали высоких постов в партийных и государственных учреждениях и в Вооруженных Силах. Он и его родственники никогда не должны были состоять в какой-либо другой, соперничавшей в прошлом с КПСС, партии (особенно в подлинно социалистической) до революции и в первые годы Советской власти или в одной из зарубежных партий. (Отметим попутно, что предпочтение при рассмотрении кандидатур отдавалось членам коммунистической партии, комсомола и профсоюза, особенно тем из них, кто принимал активное участие в деятельности этих организаций.) Кандидат не должен был также проживать никогда, даже в детстве, за пределами Советского Союза. (Детям советских дипломатов вежливо, но решительно отказывали в приеме на работу. Советские армейские офицеры, которые служили за рубежом, могли быть взяты в ГУО, но со многими ограничениями, главным из которых было то, что они никогда не становились телохранителями никого из советского руководства.) Для кандидата считалось также недопустимым, чтобы в годы Великой Отечественной войны он находился на оккупированной немцами территории, попадал в окружение или оказывался отрезанным немецкими войсками от своих. Наконец, имелась еще одна вещь, казалось бы, мало-значимая, но в действительности тоже принимавшаяся в расчет при решении судьбы кандидата, а именно время его вступления в партию или комсомол. Данный вопрос, естественно, имел значение лишь для определенной возрастной группы. Лица, принадлежавшие к ней, должны были вступить в партию или в комсомол не позже 1943 года, поскольку кандидаты, сделавшие это потом, в лучшем случае рассматривались как «приспособленцы» и, как правило, подозревались, что в годы войны они придерживались прогерманских настроений.

Отделу кадров приходилось довольно часто иметь дело с кандидатами в сотрудники ГУО, которые становились жертвами того или иного неписаного правила, и он отлично знал, как управляться с ними. В 1949 году, например, районный комитет партии рекомендовал охранному ведомству взять на работу сына министра финансов. Но его кандидатуру конечно же отвергли. Однако отказ оформили как можно тактичней. Разузнав о характере кандидата все, что было нужно, кадровики поняли, что кандидат питает отвращение к тяжелой работе, и, воспользовавшись этим, сказали ему, что в соответствии с единственными имевшимися в то время свободными вакансиями им нужны лишь «обходчики» — милиционеры и облаченные в гражданское платье охранники, несущие службу на московских улицах. Это отпугнуло сына сановника. И Горышев, подчеркивая сей факт, сказал своим сотрудникам: «Нам не нужны маменькины сынки — отпрыски министров и генералов».