Лев Гроссман - Кодекс

• Название: Кодекс
• Автор: Лев Гроссман
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-033168-1, 5-9578-2753-3

Средневековый кодекс, долгие годы пылившийся в огромной, беспорядочной библиотеке эксцентричного миллионера…

ПОЧЕМУ он считается ПРÓКЛЯТОЙ книгой?

Где истина в странной легенде, связанной и с содержимым манускрипта, и с его историей?

Молодой банкир и знаменитая исследовательница древних рукописей начинают расследование — и постепенно понимают:

ОПАСНАЯ ТАЙНА Средневековья по-прежнему грозит смертью любому, кто попытается ее раскрыть!

---

Он заглянул ей в глаза. Они лихорадочно блестели, и ее лицо, хотя и прелестное, казалось необычайно бледным по сравнению с темными волосами.

Эдвард встал, бросив остальные страницы на одеяло. Какого черта? Что еще за игру она затеяла? Он пошел на кухню и налил себе воды. После ухода Зефа он выпил еще порцию скотча. Это, пожалуй, был уже перебор, и голова начинала побаливать. Он выхлебал два стакана теплой водопроводной воды и вернулся в постель с еще одним виски.

Вот и разберись тут, на самом деле она сумасшедшая или это розыгрыш, этакая замысловатая шутка. Если второе, то юмор до него не дошел. А может, письмо не от герцогини? Люди герцога сначала постарались, чтобы Эдвард усомнился в ее нормальности, а затем пошли еще дальше и подсунули ему в почтовый ящик фальшивку. Хотя нет, вряд ли. Письмо выглядит подлинным.

Но какой у него смысл? Что это, фантазия? Если так, то чья — его или ее? Начало романа? Шифровка, составленная на случай, если письмо попадет не в те руки? Эдвард попытался припомнить, что Ник говорил о стеганограммах. Если здесь и содержалось нечто зашифрованное, он этого не улавливал. Может, у нее и впрямь не все дома.

Или какой-то глубокий смысл все-таки есть, надо только вчитаться как следует? Что-то в этом письме вызывало у Эдварда озноб, несмотря на жару.

Человечек в униформе унес портфель, туго набитый бумагами, и минуту спустя подъехал к ним на лимузине. Он открыл дверцу для женщины, и Эдвард последовал за ней в темные недра автомобиля. В тишине салона пахло дорогим табаком и кожей. Летняя ночь едва виднелась за тонированными стеклами. Лимузин заскользил по городу бесшумно и плавно, как гондола по каналу — темному, укромному каналу в глубине площади Сан-Марко. Они были вдвоем.

— Как ваше имя? — учтиво поинтересовался Эдвард.

— Бланш. А ваше?

— Эдвард. Эдвард Винтергрин.

В ответ она лишь крепко сжала его руку, и он ощутил в полумраке ее едва заметную дрожь.

Шофер, доставив их через парк к отелю «Плаза», открыл дверцу, и Эдвард вместе с таинственной Бланш прошел по застланному ковром тротуару в вестибюль. Он отметил ее стройность и сшитый по последней моде туалет. Она опиралась на его руку так, словно не могла обойтись без его поддержки, и в то же время увлекала его через холл с известной только ей целью — мимо портье, мимо бара, где бренчало фортепиано, по плюшево-красному, похожему на горло коридору. Это был сон — чудесный, восхитительный, несбыточный сон. Они вошли в нарядную клетку лифта, и за ними захлопнулась дверь.

Бланш тут же прижалась к Эдварду. Ее тело, мягкое, теплое, зрелое, вызвало в нем приступ желания. Он обнял ее одной рукой, держа в другой свой кейс. Его колено вклинилось ей между ног, и они поцеловались. Это было божественно.

Дверь лифта снова открылась, и они вышли в холл.

— А теперь, — кокетливо бросила она через плечо, — вы должны зайти ко мне в номер и помочь разобрать бумаги. Они в таком беспорядке.

— В беспорядке? — глупо повторил раскрасневшийся Эдвард, не понимая, что она имеет в виду.

— Прошу вас! Их нужно рассортировать.

— Но зачем?

Она открыла дверь номера, обитую красной кожей, и он последовал за ней внутрь.

Высота потолка равнялась двадцати футам, на стенах висели средневековые гобелены. На одном Эдвард различил фигуру лошади без всадника в разгаре битвы, ее выкаченные глаза, раздувшиеся ноздри, оскаленные белые зубы. На каменном полу лежал огромный восточный ковер — его повторяющийся орнамент исчезал где-то вдали.

Свет луны и звезд лился в высокие окна. О стекло разбились первые капли дождя. Они наконец-то остались наедине.

Бланш повернулась к Эдварду, привстала на цыпочки и зажала его голову в ладонях.

— Послушайте меня, Эдвард. В реальном мире все совсем не так благополучно, как здесь. Там царит хаос, как в моих бумагах. Его страницы перемешаны, разбросаны по ветру. Ваша задача — вернуть им надлежащий порядок.

Она обняла его за шею и прошептала, касаясь губами его уха:

— А теперь любите меня.

19

На следующий день он взял такси и поехал в Нижний Ист-Сайд. Выйдя на безлюдном углу Пятой и авеню Си, он порылся в карманах, отыскивая бумажку с адресом. Белое послеполуденное солнце пекло что есть мочи, но на продуктовом магазинчике по случаю пятницы уже опустили стальную штору. К парковочному счетчику кто-то прислонил ампутированную дверцу холодильника. В отделении для масла застоялась дождевая вода.

Адрес завалялся в заднем кармане. Бумага, и без того не очень-то белая, успела пожелтеть от старости. На обороте заглавными буквами было напечатано:

ЧТОБЫ СПАСТИ ЗЕМЛЮ, ОН ДЛЯ НАЧАЛА ДОЛЖЕН СПАСТИ ПЯТНАДЦАТЬ ЕЕ ДУБЛИКАТОВ!

Мимо проехал фургончик из булочной, и булка, изображенная у него на боку, напомнила Эдварду о крестьянах, обедающих на пшеничном поле. Налетевший ветер погнал по улице пыль. В разогретом воздухе ощущался все же намек на прохладу, но слабый, почти несуществующий. Вот и лету конец — завтра первое сентября. Время идет.

Высокий узкий дом из коричневого кирпича, построенный на стыке веков, заметно накренился вперед. Альберто Идальго, судя по табличке, откликался на верхний звонок. Прорези у прочих звонков пустовали. Эдвард нажал на кнопку и стал ждать.

Стоя среди разбитых пузырьков из-под крэка, порхающих конфетных оберток и разноцветного собачьего дерьма, он услышал отчетливый стук: его жизнь ударилась о дно. Чего его сюда занесло? Вся ситуация казалась из рук вон неправильной. Ехать куда-то на край известной тебе вселенной только для того, чтобы получить совет насчет компьютерной игры? Глупо. С другой стороны, чем еще заняться? Маргарет не желает с ним разговаривать. Герцогиня под большим вопросом. Кодекс от него дальше, чем перед их поездкой в Олд-Фордж. Все, что имеет значение, для него закрыто. Пора отправляться в Англию. Он сделал отчаянный шаг и заказал себе билет на одно из ближайших чисел, но знал, что не улетит этим рейсом. Не улетит вообще, пока у него не будет кодекса. Может, уйдя как можно дальше в противоположную сторону, он как раз на него и наткнется? И откуда он знает это имя — Альберто Идальго? Он опять надавил на звонок, надеясь в глубине души, что ему никто не ответит.

Через пару минут он заметил маленькую видеокамеру, гладящую на него сквозь грязное дверное стекло. Он помахал в нее. Замок загудел и открылся.

Прямо за дверью начиналась крутая узкая лестница. Потолок был обшит старой листовой жестью бледно-зеленого цвета с цветочным узором. Подошвы в тишине и мраке шуршали по истертым мраморным ступеням. Войдя, он разглядел, что система безопасности выглядит самодельной, точно ее собрали из деталей, заказанных по разным каталогам. Электрический провод и кабель локальной сети Этернет, присоединенные к камере, вместе уходили наверх между стенкой и потолком. Идя по ним, он добрался до шестой и последней площадки. Одна из дверей была приоткрыта.

— Входите, — сказал тонкий бесполый голос.

Он вошел. В комнате с покатым потолком и белыми стенами было темно и прохладно. Окна, почти целиком заслоненные высокими шаткими стопками книг в бумажной обложке, едва пропускали свет. На полу лежал бледно-голубой, дешевый, совсем новенький ковролин, усеянный скомканной бумагой, шариковыми ручками, яркими каталогами электронного оборудования, компакт-дисками, внутренними органами нескольких компьютеров и множеством пустых оранжевых пакетов из-под сырных шариков «Джекс». Электропроводка шла над самым полом, и через каждые несколько футов попадалась розетка, каждая с воткнутым штепселем. Сам Альберто сидел за длинным белым столом «Икея», где выстроилось с дюжину мониторов разной формы и размера.

— А я вас знаю, — взглянув на него, сказал Эдвард.

— И я вас, — спокойно ответил Артист, тот самый крохотный человечек из квартиры Зефа, участник групповой игры. Его аккуратный серый костюм с розовым галстуком противоречил беспорядку в комнате. Вылитый еврейский мальчик, принаряженный к празднику совершеннолетия, только ноги босые. При его росте они еле доставали до пола.

Эдвард стоял в дверях, все больше сомневаясь, следует ли ему продолжать.

— Зеф сказал мне, что вы придете, — сказал Артист. — Садитесь, пожалуйста.

Эдвард пробрался к покосившемуся бархатному дивану у стенки, чувствуя себя как на первом приеме у психиатра.

— Копия сохраненной игры у вас с собой?

Эдвард, кивнув, достал диск из кармана рубашки и подал Артисту. Тот вставил его в массивный, приземистый системный блок, гудевший у него под столом.