Диана Джонсон - Развод по-французски

• Название: Развод по-французски
• Автор: Диана Джонсон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-008649-0

Американки в Париже!

Круче — БОГАТЫЕ и МОЛОДЫЕ американки в Париже!

Нет, ЕЩЕ КРУЧЕ — богатые и молодые КАЛИФОРНИЙСКИЕ американки… в Париже!

Юная вчерашняя школьница — в вихре французской светской жизни!

Ее старшая сестра — в кошмарном процессе развода!

В перерывах — забавные светские интриги, ироничное «преступление по страсти» и, конечно, любовь!

---

Он думает, что шутка над родителями вышла ему боком. Как-то, сняв случайно телефонную трубку, он услышал, как эта противная Лоррейн назвала их жалкими cons. Он наябедничал родителям, те тут же уволили ее, и вот теперь он у бабки, под неусыпным ее надзором. Мы с Женни заходим за ним и берем с собой погулять.

В тот день, когда Рокси была у мэтра Дуано, я после работы у миссис Пейс прошлась по площади Побед, разглядывая платья в витринах магазинов Кензо, и слегка припозднилась забрать Женни. Когда мы пришли домой, Рокси все еще кипела от возмущения. Неужели Шарль-Анри рассчитывал, что она поступится своими (только что обретенными) религиозными принципами и велениями сердца? Ему наплевать на то, уедет она из Франции или нет, наплевать на судьбу бедной Женни и не родившегося еще ребенка. Он готов подвергнуть их опасностям жизни в Америке, ее культурной отсталости. Как он смеет жертвовать французским происхождением своих детей, единственным, что он завещает им, из-за того, что втрескался в чехословацкую сучку? Как подло он повел себя, бросил без всякого предупреждения, даже не намекнув. А она-то, дура, совсем не разбирается в людях, ни за что не простит себе и никогда не напишет стоящего стихотворения и так далее и тому подобное.

— Пусть он разводится со мной, я не могу ему помешать, — твердила она. — Но я никогда не дам ему развода.

К объяснениям мэтра Дуано скоро прибавились подробности, рассказанные Тэмми де Бретвиль. Если она отказывает ему в разводе и если сама ни в чем не виновата, у нее есть по крайней мере шесть лет. Только по истечении этого срока он может подать в суд на том основании, что они не живут вместе. В этом случае он обязан содержать Рокси и оплатить все судебные издержки.

— Прекрасно! — сказала она. — Шесть лет — это прекрасно! — Она говорила, что готова ждать сколько угодно, готова даже стать у ворот ада, чтобы помешать исполнению его преступных, безумных, непростительных эротических желаний.

Однажды я снова встретила l'oncle Эдгара, и снова около собора Парижской Богоматери. Вид у него был внушительный: дорогой темно-синий костюм, наградные ленточки в петлице, краешек белоснежного платка, выглядывающий из кармана, очень похож на высокопоставленного дипломата. «Bonjour», — сказала я, но он поправил: «Надо говорить «bonjour, monsieur», а не просто «bonjour»». Еще одна языковая загадка.

Второй раз встречаю его на этом месте, заметила я про себя.

— По средам я часто прихожу сюда пообедать или хотя бы выпить стаканчик хереса с аббатом Монтлором.

Трудно вообразить, что светский до мозга костей человек, воинствующий политик советуется с пастором. Дядя Эдгар, наверное, заметил некоторое мое недоумение и добавил, что они с Монтлором старые друзья, вместе росли. Не забудьте, пасторы тоже были когда-то мальчишками, сказал он. Это и без слов ясно, подумала я, но у себя в Калифорнии я не встречала ни одного мальчишки, который хотел бы стать священником. Должно быть, благочестивый мальчик — обычное явление для Франции, и количество священников на душу населения здесь выше, чем в Америке. Я живо представила себе, как два благонравных с виду отчаянных озорника Монтлор и Эдгар лазают по деревьям или купаются в Сене (ни разу не видела, чтобы кто-нибудь купался в Сене — наверное, опасно или грязная вода). Одному из пареньков уготовано служить Богу, другому — в Индокитае.

— Ну и как вам нравится Франция? — спросил он. — Чем заполняете время?

Вопросы были заданы серьезным тоном, и я постаралась отвечать тоже обдуманно. Сказала, что многое во Франции мне пока непонятно.

— Из-за этого нахожусь в состоянии постоянной настороженности. А дома, в Калифорнии, мне иногда бывало просто скучно.

— Под парусом часто ходите в вашем Тихом? Увлекаетесь парусным спортом?

— Нет. А вы?

— О да! Порядочно походил на яхтах.

— Около нас в прибрежной полосе полно нефтяных платформ. Надо брать гораздо южнее, — пояснила я, не желая, чтобы меня сочли гордячкой, хотя хождение под парусом всегда казалось мне никчемным занятием. Впрочем, я, может быть, думала бы иначе, будь у меня собственная яхта.

— Изабелла, приглашаю вас как-нибудь пообедать. Ну, скажем, в следующий четверг. Вы не заняты?

Я уже изучила эти подходы со стороны членов семейства Персан, эти маленькие заговоры в очередной раз обсудить обстановку за спиной Рокси. Всякий раз я чувствовала себя в ложном положении, потому что приходилось говорить как бы от ее лица. Но я понимала, что им легче разговаривать со мной, чем непосредственно с Рокси. Поскольку я сама распоряжаюсь своим временем, то сказала, что в четверг не занята.

Незадолго до этого я так же тайком виделась с Шарлоттой де Персан Сакс. Она позвонила и предложила выпить по чашечке кофе, как мы в свое время договаривались. Полдня я провела на квартире у Рандольфов, потом встретилась с Шарлоттой в кафе на Бон-Марше. Едва успев сесть за столик, она выудила сигарету и начала распространяться — но не на тему отношений Рокси и Шарля-Анри, а о Джайлзе Уитинге, англичанине, которого я однажды видела. Она была от него без ума.

— Все, что говорят о них, — это неправда, — уверяла она меня, дымя как паровоз. — Англичане такие же… такие же чуткие, как и французы.

Я думала, что французы могут рассказать иностранцу то, чего не скажут друг другу. В общении между собой они придерживаются определенных условностей, склонны к взаимному недоверию и умолчаниям. Мы, американцы, свободны от всего этого в силу нашего жизнерадостного малокультурья. С другой стороны, есть вещи — нюансы отклонения от общепринятого, кое-какие грешки и прегрешения, секс, деньги, — о которых они не говорят с нами, давая нам возможность думать о них лучше, чем они есть на самом деле, зато охотно обсуждают между собой. Иногда такие вещи вовсе не затрагивают ни наших интересов, ни наших чувств. Однажды в воскресенье в доме у Сюзанны под Шартром испортилась канализация. Одному из гостей, приехавшему на обед, поручили посмотреть, что можно сделать, нам же с Роксаной было запрещено приближаться к туалету.

— Я ни разу ничего не слышала… против англичан, — сказала я Шарлотте.

— Часто говорят, что они… такие эгоисты… в постели, но это не так.

— Ну, наверное, попадаются и эгоисты, — возразила я, подумав, что обобщения в этих делах неуместны.

— В некоторых отношениях они лучше французов, — продолжала она, заговорщически понизив голос.

Мне очень хотелось спросить: «Правда? В чем именно?» — но при всей американской бесцеремонности я не стала допытываться. Дженет Холлингсуорт стала бы резать прямым текстом.

— Я имею в виду тех, которых интересуют женщины, а не… — добавила она.

Интереснейшая тема — французские мужчины, английские мужчины. Из сплетен о Чарлзе Бойере, голливудском кумире моих предков, и из других источников я знала, что французы умеют делать что-то особенное, необыкновенное, связанное с тем, о чем говорится в стишке Честера: «У французов есть закон…» Однако мой собственный опыт подсказывал, что существует некая франко-американская, точнее, западная норма поведения в постели. Не знаю, как там на Востоке или на островах Тихого океана. Однажды мне довелось прочитать статеечку о том, что мужчины на островах Самоа отличаются слабосилием. В той же статеечке говорилось, что женщины в Самоа не знают, что такое оргазм, желанная цель так называемого сексуального освобождения. Маргарет Мид почему-то не заметила этого явления или посчитала его неважным.

Почему, разговаривая с Шарлоттой, я думала о мужчинах с Самоа? Между тем она говорила кое-что существенное.

— Мне кажется, Роксана должна подать иск о разводе «по причине», — подошла она наконец к делу, ради которого со мной встретилась. — Если она этого не сделает, то останется ни с чем. У нас очень суровые законы. Это не только мое мнение. Я сама советовалась со знающими людьми. Ей следует обвинить его в супружеской неверности и заставить заплатить что положено.

Я поняла, что Шарлотта говорит как бы от имени всей семьи де Персан. Мне выпала роль сообщить Рокси, что ее признали потерпевшей стороной и что они готовы взять на себя устройство материального положения ее самой и детей. Я была благодарна Шарлотте за ее сочувствие и советы. Интересно, что думает об этом деле дядя Эдгар?

— Но что думает твоя мама? — спросила я. Конечно, Сюзанна симпатизировала Рокси и всячески помогала ей, но ни в коем случае не собиралась ссориться с сыном. Разговаривая с Рокси о ее будущем, она тщательно выбирала слова.

— Мама? Она все так же считает, что Роксана должна набраться терпения и все уладится само собой. Она надеется, что Шарль-Анри рано или поздно образумится.

13

Самое важное в разводе — это то, что последует за ним.

Эрве Базен. «Мадам Икс»

Я добросовестно передала все это Рокси. Оправившись после первой беседы с юристом, она начала понимать, что дело о разводе надо обсудить с собственным адвокатом. Мы принялись за поиски такого адвоката, который знал бы французские законы и был бы доброжелательно настроен к американцам. После длительных консультаций среди здешних соотечественников выбор пал на мэтра Бертрама, франко-американца, представителя калифорнийской фирмы «Бигс, Ригби, Денби, Фокс». Его контора размещалась в великолепном hôtel particulier[45] в Восьмом округе. Рокси отправилась к нему. Мэтр Бертрам выслушал ее самым внимательным образом. Вид у него был серьезный. Рокси не сумела объяснить толком, чего она хочет.