Харлан Эллисон - Миры Харлана Эллисона. Т. 3. Контракты души

• Название: Миры Харлана Эллисона. Т. 3. Контракты души
• Автор: Харлан Эллисон
• Издательство: Рига: Полярис, 1997. — 382 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-88132-293-2

Его называют «Льюисом Кэрроллом двадцатого века». За сорок лет своей карьеры Харлан Эллисон собрал восемь с половиной «Хьюго», три «Небьюлы», пять премий имени Брэма Стокера (за лучшее произведение в жанре «хоррор»), включая награду «за вклад в развитие жанра», две премии имени Э. А. По (за лучший американский детектив), «Серебряное перо» журналистики от международного ПЕН-клуба и — единственный — четыре премии Гильдии писателей Америки за лучший сценарий года, не говоря уже о наградах помельче — больше, чем любой другой писатель.

Его имя стало синонимом не только грандиозного успеха, но и выдающегося литературного мастерства. А еще — сильной воли, твердого характера, необычайной требовательности к себе и другим, к слову и делу.

Невозможно перечислить все достижения писателя на его творческом пути. По мотивам его рассказов снимались такие фильмы, как знаменитый «Терминатор» и фантастический телесериал «Вавилон-5». Произведения Харлана Эллисона не раз включались в антологии лучших рассказов года. А по сборникам его эссе о телевидении обучаются студенты в сотнях университетов.

Теперь самый выдающийся из современных американских прозаиков, представляет свои произведения российскому читателю. Лучшие из 1700 рассказов, написанных им за долгие годы, включены в это собрание, одобренное автором лично. Специально для российских читателей Харлан Эллисон написал новые предисловия ко многим рассказам, вошедшим в золотой фонд мировой литературы.

_{Все лица, места и организации, упомянутые в данном издании, кроме тех, чье существование является общеизвестным, вымышлены, и любое их сходство с реально существующими либо существовавшими лицами, местами и организациями совершенно случайно.}

---

И сама церковь изменилась каким-то странным, необъяснимым образом: стала таять, закружилась, Лестиг мучительно пытался сделать вдох, и тогда церковь вдруг превратилась в хижину; его снова подвергли допросу.

Он полз.

Полз по грязному полу, цепляясь пальцами и оставляя на земле борозды, пытаясь убежать… от них.

— Ползи! Ползи — и тогда, может быть, мы оставим тебе жизнь!

Он полз, их ноги находились на уровне его глаз, он пытался добраться до одной из них, коснуться, а они его били. Снова и снова. Но боль — еще не самое страшное. Клетка, в которой его держали бесконечные дни и ночи, была слишком маленькая, чтобы выпрямиться во весь рост, слишком узкая, чтобы лечь, открытая дождям и насекомым, которые устраивали гнезда и откладывали личинки в воспаленном обрубке его правой ноги — чесалось так, что он уже не мог терпеть. И свет, падающий от висящей над клеткой лампы, свет, который не выключался ни на секунду, ни днем ни ночью. И никакого сна. И вопросы, бесконечные вопросы… И он полз… Господи, как он полз… если бы ему не мешали, он прополз бы вокруг земли, опираясь на окровавленные руки и единственную ногу, разрывая в клочья форменные брюки… он полз и полз, только чтобы ему дали поспать, чтобы безжалостные стрелы боли перестали терзать измученное тело… он дополз бы до центра Земли, выпил бы менструальную кровь планеты… только ради того, чтобы его оставили в покое хотя бы на время, чтобы позволили выпрямить ноги и немного поспать…

Почему ты так с нами поступил, почему?

Потому что я человеческое существо, и я слаб, никто не вынес бы такое. Потому что я человек, а не сборник правил, в которых говорится, что я обязан все это вынести. Потому что мне не давали спать, и я не хотел там находиться, но никто не пришел, чтобы меня спасти. Потому что я хотел жить.

Он услышал, как скрипнули доски.

Лестиг заморгал и застыл на месте, прислушиваясь. Кто-то забрался в церковь. Он протянул руку к темным очкам, но не достал их, ему пришлось наклониться вперед, и в этот момент костыль с громким стуком соскользнул на пол. Тут они на него и набросились.

Он так и не узнал, была это та же самая компания или нет.

Они перевернули скамейку и схватили Лестига прежде, чем он успел сделать с ними то, что заставило типа, пришедшего в его дом, убежать с диким криком прочь. Этот парень, окутанный запахом тления, лежал сейчас в городском морге, накрытый простыней, на которой проступили зеленые пятна.

На Лестига набросились, начали бить, он отлетал от одного к другому… и тогда он взглянул в безумные глаза на лице мандрила, который посмотрел в его сторону.

Посмотрел. В тот самый момент существо несущее смерть нанесло свой удар.

Человек закричал, принялся раздирать ногтями лицо, с которого кусками начала сходить плоть… упал на спину, увлекая за собой еще двоих, а Лестиг вдруг вспомнил, что случилось тогда, в хижине, вспомнил свой вздох и взгляд. Здесь, в Храме Господнем, он тоже глубоко вздохнул, а затем выдохнул им в лица, посмотрел на них через жестокую ночную пустоту иной вселенной, и они возопили… и начали умирать один за другим. Так что очень скоро он снова остался один. А те, что пришли со стороны ризницы, куда они попали, проследив за Неолой — их предупредил по телефону Гарри Ховард, который выбил эту информацию из своей жены, — те, другие, остановились, повернулись и бросились бежать…

Теперь только Вернон Лестиг, брат василиска, служившего безымянному, находящемуся далеко от них Богу, только Лестиг остался среди изуродованных тел тех, кто еще совсем недавно были живыми людьми.

Одиноко стоял он посреди церкви и чувствовал, как в нем пульсируют, набирая силу, могущество и ярость, как сияют глаза, ощущал смерть, примостившуюся на кончике языка, гибельный ветер в легких. Он знал: наконец спустилась ночь.

Они перекрыли единственные две дороги, по которым можно было покинуть город. Потом собрали все переносные лампы и прожектора, которые сумели отыскать, а так как многие работали на цинковом руднике, у них нашлись старые каски с фонарями; еще они обмотали тряпки вокруг длинных палок, облили их керосином и подожгли, а затем отправились на поиски мерзкого предателя, который убил их мужей, сыновей и братьев. Никто не смеялся, когда в безумной пляске огней толпа шла по городу, как в каком-нибудь старом фильме. В фильме о преследовании чудовища. Никому из них это не пришло в голову, а если бы и пришло, они все равно не стали бы смеяться.

Они искали всю ночь, но не нашли его. А когда наступил рассвет, они потушили лампы и факелы, вместо парковочных огней включили фары — караваны машин принялись рыскать по городу, но им вновь не удалось отыскать Лестига. Тогда они собрались на центральной аллее, чтобы решить, что делать дальше.

И он был там.

Он стоял высоко над ними, на монументе, воздвигнутом в честь павших солдат и матросов, где он провел всю ночь в ногах у фигуры солдата-пехотинца первой мировой войны, чья правая рука с зажатой в ней винтовкой была поднята высоко вверх. Он возвышался над ними, и они поняли символичность его жеста.

— Стащите его оттуда! — крикнул кто-то.

Толпа бросилась к бронзовому монументу.

Вернон Лестиг стоял и смотрел на них; казалось, его совершенно не беспокоят ружья, дубинки и другое оружие в их руках.

Первым человеком, забравшимся на постамент, был Гарри Ховард, на лице которого застыла улыбка любимца скандирующей на футбольном матче толпы. Глаза Лестига округлились под темными очками, он снял их коротким небрежным жестом и посмотрел на большого, сверкающего белозубой улыбкой продавца автомобилей.

Толпа закричала, словно превратившись в единое целое… застыла, когда все еще дымящееся тело мужа Терезы упало им на руки. Сведенный судорогой торс, широко раскинутые руки.

Стоявшие в задних рядах бросились бежать. Лестиг отсек им путь к отступлению. Толпа остановилась. Какой-то мужчина поднял пистолет, собрался выстрелить, но тут же уронил оружие — в единый, короткий миг его лицо обуглилось, а на месте глаз появились гнойники.

Они остановились. Застыли в мире трепещущих мускулов, энергии, не находящей выхода.

— Я покажу вам! — выкрикнул Лестиг. — Я покажу, на что это похоже! Вы хотели знать — и я вам покажу!

Он выдохнул, и люди начали умирать. Потом он посмотрел, и упали другие. И тогда он сказал безмятежно, так чтобы услышали все:

— Очень легко говорить, пока это не происходит с вами. Вы же ничего не знаете. Патриоты! Живете, разговариваете друг с другом, обсуждаете идиотские законы о том, что нужно быть храбрым, но вы не знаете — до тех пор, пока не приходит ваш черед. Я знаю — и это совсем нелегко. Теперь ваша очередь.

Он показал на землю.

— Встаньте на колени и ползите, Патриоты! Ползите ко мне, и, может быть, я оставлю вам жизнь. На колени и, как животные, ползите ко мне.

Кто-то в толпе закричал, и человека тотчас же настигла смерть.

— Ползите, я сказал! Ползите ко мне!

Тут и там люди начали опускаться на землю. Какая-то женщина в дальней части толпы бросилась бежать, Лестиг сжег ее, и тело рухнуло на землю; сразу же те, кто стоял рядом, попадали на колени. Потом целые группы людей не выдержали напряжения и присоединились к ним; вскоре большая часть толпы покорилась ему. Прошло еще несколько мгновений, и все опустились на колени.

— Ползите! Ползите, мои храбрые, ползи как следует, мой народ! Ползите, чтобы познать простую истину: лучше жить как угодно… выжить, потому что вы люди! Ползите, и вы поймете, что ваши лозунги дерьмо, а законы написаны для других! Ползите ради спасения своей проклятой жизни! Ползите!

И они ползли. Продвигались вперед на руках и ногах, по траве, цементу и грязи, продираясь сквозь кусты. Они ползли к нему.

Где-то очень далеко, в туманной мгле на троне, возвышаясь над всеми, сидел Он, в боевом шлеме, а у его ног примостился улыбающийся василиск.

— Ползите, и пусть Бог проклянет вас!

Однако Лестиг не-знал, какому богу служит.

— Ползите!

И тогда женщина, повесившая золотую звезду на своем окне, находившаяся в самом центре толпы, подползла к полицейскому револьверу тридцать второго калибра, коснулась его, пальцы сжали рукоять, она подняла пистолет и крикнула:

— За Кенни-и-и-и!.. — И выстрелила.

Пуля сломала ключицу Лестига, его развернуло в сторону, он попытался ухватиться за бронзовые обмотки солдата-янки, сохранить равновесие, чтобы не отвести взгляда, но костыль уже давно упал вниз, а люди уже стояли на ногах и стреляли… стреляли…

Тело похоронили в безымянной могиле, и никто больше не вспоминал о Лестиге. Где-то далеко, на высоком троне, поглаживая лоснящуюся шкуру василиска, лежавшего у Его ног, как верный пес, Закованный в Доспехи тоже не говорил об этом. Не было никакой необходимости. Лестиг исчез, но ничего иного и не ожидалось.