Брайан Олдисс - Градгродд. Сад времени. Седая Борода

• Название: Градгродд. Сад времени. Седая Борода
• Автор: Брайан Олдисс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-016630-3

Брайан Олдис - мастер "золотого века" мировой фантастики и один из немногих англичан, которых "считали за своих" американские фантасты.

Писатель, трижды резко менявший творческий "стиль и почерк" - от добротной "традиционной" научной фантастики к "Новой волне", а после того как "Новая волна" "схлынула" - назад, к традиции.

Обладатель огромного количества премий и наград - от "Хьюго" и "Небьюлы" до итальянской "Кометы дАрдженто" и французского "приза Жюля Верна".

Перед вами - классические произведения Олдисса. Произведения, уже выдержавшие проверку временем - и доказавшие, что настоящая фантастика вообще ходу времени не подвластна.

Содержание:

Градгродд (роман, перевод А. Орлова), с. 5-156

Сад времени (роман, перевод А. Овчинниковой), с. 157-344

Седая Борода (роман, перевод Е. Смирнова), с. 345-590

---

Все еще злясь на себя, Седая Борода двинулся дальше вдоль изгороди. Чарли увязался за ним, сочувственно храня молчание. Лис грациозно шествовал между ними, опустив пушистый хвост.

Остальные еще немного потоптались в нерешительности на поле. Потом одни стали успокаивать коров и рассматривать убитого горностая; другие разошлись по своим дворам обсуждать происшествие с соседями. Темные фигурки с белыми макушками виднелись на фоне потрескавшихся кирпичных стен.

— Им будто уже и досадно, что ничего не стряслось, — нарушил молчание Чарли. Упругий вихор рос у него надо лбом. Когда-то этот чуб имел соломенный оттенок, но он побелел так давно, что белизна уже казалась его естественным и первоначальным цветом, а соломенный оттенок приобрела кожа.

Волосы у Чарли никогда не падали на глаза, хотя постоянно выглядели так, будто он только что энергично встряхнул головой. Но энергичное встряхивание претило его натуре, которая обладала, скорее, качествами камня, а не огня. В прошлом на долю Чарли выпало немало трудных испытаний, что заметно сказывалось в его поведении. Такая же особенность была у Седой Бороды. Это и сближало двух пожилых людей, внешне совершенно несхожих.

— Люди не любят беспокойств, но без развлечений им скучно, — продолжал Чарли. — Странно: после твоего выстрела у меня десны заболели.

— А у меня уши заложило, — признался Седая Борода. — Как думаешь, на мельнице старики переполошились?

Он заметил, что Чарли смотрит в сторону мельницы, очевидно пытаясь разглядеть там Крота и его приспешника, «майора» Траутера.

Поймав взгляд Седой Бороды, Чарли глуповато усмехнулся и сообщил:

— А вот и Джеф Пит пришел узнать, что тут за шум.

Они вышли к извилистому ручью, пересекавшему просеку. На его берегах белели свежие пни срубленных буков. Навстречу шагал косматый старик Пит. На плече он нес палку, с которой свешивалась тушка какого-то животного. Хотя некоторые сельчане иногда отваживались немного удалиться от своих домов, только Пит бродил по диким зарослям в одиночку. Спаркот не был для него тюрьмой. Этот угрюмый одинокий человек ни с кем не водил дружбы и даже здесь, среди полупомешанных людей, считался сумасшедшим. Лицо его, изборожденное морщинами, словно кора ивы, производило весьма странное впечатление; маленькие глазки не знали покоя, как будто две рыбки метались под черепной коробкой.

— Кто-то стрелял? — осведомился он. Когда Седая Борода рассказал ему о происшествии, Пит недоверчиво хмыкнул. — Из-за этой вашей пальбы сюда заявятся гномы и дикие звери, — заявил он.

— Если они появятся, я ими займусь.

— Гномы, значит, появятся, а? — пробормотал Пит; смысл последних слов Седой Бороды едва ли дошел до него. Он обернулся на холодный голый лес. — Они скоро будут тут: придут вместо детей — попомните мое слово.

— Да нет тут гномов, Джеф, иначе они давно бы тебя поймали, — заметил Чарли. — Что это у тебя на палке?

Внимательно следя за выражением лица Чарли, Пит снял с плеча свою палку и показал висевшую на ней выдру, фута в два длиной.

— Красавица, а? Сейчас они часто попадаются. Зимой их вроде легче заметить. А может, расплодились в наших краях.

— Все, что еще может размножаться, размножается, — сухо сказал Седая Борода.

— Следующую тебе принесу, Седая Борода. Я не забыл, что тогда случилось — до того, как мы в Спаркот пришли. Как поймаю следующую, — сразу тебе. Ловушки у меня уж под берегом стоят.

— Ах ты, старый браконьер, — усмехнулся Чарли. — Ты один из нас всех не сменил работу.

— Что ты там болтаешь? Это я-то не сменил работу? Ты рехнулся, Чарли Сэмюелс! Да я почти всю жизнь проработал на вонючей фабрике — пока вся эта каша не заварилась. Не скажу, что мне природа не нравилась. Но чтобы жить с ней бок о бок, как сейчас, — такого у меня и в мыслях не было.

— Ну, теперь-то ты настоящий старик-лесовик.

— Думаете, я не знаю, что вы надо мной смеетесь. Я не дурак, Чарли, что бы ты там ни воображал. Но я знаю одно: мы все — городские жители, а нас превратили в неотесанных деревенщин, и это никуда не годится. Кому нужна такая жизнь, а? Мы стали грязными вшивыми оборванцами! Когда же все это кончится, я вас спрашиваю, а? Когда это кончится? — Он снова отвернулся и уставился на лес.

— Мы неплохо справляемся. — Седая Борода всегда отвечал так на подобные вопросы. У Чарли был свой неизменный ответ.

— Это Божий промысел, Джеф, и не тебе о нем судить. Откуда нам знать, что Он для нас уготовил?

— Удивляюсь я, Чарли, как ты с Ним еще ладишь после того, что Он с нами сотворил за эти пятьдесят лет.

— Все кончится согласно Его воле, — заверил его Чарли.

Пит еще больше сморщил морщинистое лицо, плюнул и побрел прочь со своей добычей.

«Разве может это кончиться чем-нибудь иным, кроме унижения и отчаяния?» — подумал Седая Борода, но промолчал. Ему нравился оптимизм Чарли, но его уже не удовлетворяли простые ответы, которые давала вера, питавшая этот оптимизм. Подобно старому Питу, Седая Борода потерял терпение.

Они пошли дальше. Чарли принялся обсуждать различные рассказы жителей Спаркота о гномах и «маленьких людях», которые будто бы встречались в лесах, забирались на крыши домов и сосали молоко у коров. Седая Борода отвечал рассеянно: его мысли занимал тщетный вопрос старика Пита. Чем же все кончится? Словно жесткий хрящ во рту был этот вопрос, и Седая Борода без конца пережевывал его, не в силах проглотить.

Завершив полный круг, Олджи и Чарли снова оказались на берегу Темзы, в том месте, где она пересекала западную границу поселка. Они остановились и стали смотреть на воду.

Она стачивала и уносила в море все бесчисленные препятствия, которые появлялись на ее пути, — и так было всегда! Но и это умиротворяющее зрелище не могло развеять беспокойные мысли Седой Бороды.

— Сколько тебе лет, Чарли? — спросил он.

— Да я уже перестал считать. Ты как будто приуныл. Что это на тебя нашло? Брось, ты же веселый парень, Седая Борода. Не задумывайся о будущем. Посмотри-ка на воду: течет себе куда ей надо и ни о чем не беспокоится.

— Не вижу в этом ничего утешительного, Чарли.

— Не видишь? Ну постарайся, ты должен увидеть. Вихрастый старик вдруг показался Седой Бороде скучным и жалким, но он ответил терпеливо:

— Послушай, Чарли, ты ведь разумный человек и не хуже меня видишь опасность. Как же нам не думать о будущем? Вся планета превращается в дом престарелых. Уже не осталось ни одного молодого человека. Таких, как мы, — и то мало остается. Скоро некому будет поддерживать жизнь даже на нынешнем уровне. И мы…

— И мы ничего не можем тут поделать… Усвой себе это, и сразу жить станет легче. Когда-то говорили, что человек может распоряжаться своей судьбой — очень старая теория… О чем это я? Ах да, устаревшая теория. Она совсем из другой эпохи… Мы ничего не можем сделать. Нас несет, как воду в этой реке.

— Ты, я вижу, многому научился у реки, — усмехнулся Седая Борода. Он поддел ногой камень и сбросил его в реку. Тотчас послышался шорох, и какое-то существо бесшумно погрузилось в воду; по-видимому, это была водяная крыса, в последнее время они тоже расплодились.

Наступила тишина. Чарли немного сгорбился. Потом снова заговорил, на сей раз стихами:

Гниют, гниют и рушатся деревья,
И облака слезами падают на землю,
И пахарь в борозде глубокой обретет покой…

Происходило нечто странно несообразное: прозаичный, даже скучный человек читал Теннисона на берегу реки, где деревья склонились к воде.

— Печальные стихи, — заметил Седая Борода. — Странно слышать их от такого жизнерадостного человека, как ты.

— Это отец меня научил. Я тебе рассказывал, у него была когда-то лавчонка… — Характерной особенностью эпохи стало то, что все разговоры сводились к воспоминаниям о далеком прошлом.

— Ладно, я пошел; продолжай свой обход, — сказал Чарли, но Седая Борода схватил его за руку. Выше по течению послышался звук, который отличался от шума реки.

Седая Борода спустился к самой воде. По реке плыл какой-то предмет, но ветви деревьев не позволяли его разглядеть. Седая Борода побежал к каменному мосту, Чарли быстрым шагом последовал за ним.

С высоты моста просматривалась значительная часть реки. Они сразу увидели тяжелое нескладное судно не более чем в восьмидесяти ярдах. Судя по всему, прежде оно было оснащено настоящим двигателем, но теперь его приводили в движение с помощью весел и шеста несколько седобородых людей, а на мачте вяло висел парус. Седая Борода достал из внутреннего кармана свисток и дважды длинно свистнул. Потом он кивнул Чарли и поспешил к водяной мельнице, где жил Джим Большой Крот.

Седая Борода только подошел к его жилищу, а Крот уже открывал дверь. Старость еще не лишила природной свирепости этого невысокого коренастого человека с широким грозным лицом и спутанными седыми волосами, которые не только покрывали череп, но и высовывались из ушей. Казалось, он изучал гостя как глазами, так и ноздрями.