Хол Клемент - Ледяной ад (сборник)

• Название: Ледяной ад (сборник)
• Автор: Хол Клемент
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-012529-1

Во второй том двухтомника Хола Клемента вошли два внецикловых романа, авторский сборник и избранные рассказы из сборников «Мелочь» (1969) и «Лучшее Хола Клемента» (1979) под общим названием «Пояс астероидов».

писателей-фантастов звания Великого Мастера. Но прежде всего этот писатель - знаменитый "творец миров". Фантаст, чье кредо - придумать "совершенно невероятный", но при этом совершенно логично построенный мир. Придумать его природу, его законы, его обитателей. Придумать - и дать ход событиям...

Такова "Экспедиция "Тяготение" - книга, вот уже полвека входящая в "золотой фонд" мировой фантастики и вот уже три десятилетия остающаяся "золотой классикой" для отечественных ценителей жанра.

Создавать миры, убедительные до мельчайших деталей, старались (и стараются) многие авторы, но удавмось (и удается) это сделать - единицам.

Холу Клементу - УДАЛОСЬ.

Не верите?

Прочитайте - и проверьте сами!

Содержание:

Ледяной ад

В глубинах океана

Обитатели Вселенной

Пояс астероидов

---

— Почему?

«Потому что ты не привлекательная женщина».

На это мне нечего было ответить.

— Ладно, — вынужденно согласился я. — Давай мне тогда свое официальное заявление. Что я должен знать, если соберусь возвращаться?

«Тебе нужно довести до своего босса в Совете, что у нас здесь имеются действительно большие источники энергии…»

— Это я ему и так скажу.

«…и она не рационируется».

— Это тоже совершенно очевидно. Почему ты хочешь подчеркнуть именно эти моменты? Это наилегчайший способ заполучить полицейский рейд на свою голову.

«Поверь, этого не будет. Если бы Совет считал, что здесь прячется еще одна группа подпольных торговцев энергией, то ты был бы, конечно, прав; но пятнадцать тысяч человек — это не банда. Они представляют собой нацию, если ты еще помнишь такое слово».

— Без особой радости припоминаю.

«Ладно, не воспринимай этот термин как фазу исторического развития. Суть в том, что Совет замалчивал проблему в прошлом, и можно ожидать, что они опять так сделают».

— Замалчивал? Ты с ума сошел. С действующим энергетическим заводом, даже построенным нелегально, всегда делают одно и то же — включают его в общую энергетическую сеть. Мысль о том, что они могут позволить ему работать независимо, вне рационирования, кажется невообразимой.

«Почему, как ты полагаешь, ты никогда не слышал об этом поселении раньше? Оно здесь уже лет восемьдесят находится».

— Я бы предположил, что никто его раньше не обнаруживал. Это вполне вероятно. Дно Тихого океана — это не поместье на суше, обсчитанное вдоль и поперек.

«Его находили уже много раз. Несколько раз только за прошлый год, если ты забыл. Я слышал, что с тех пор, как это место было обустроено, о нем докладывали Совету как о законченном, действующем проекте. Однако из этого ничего не вышло».

— Ты имеешь в виду, что Совет знает, где это место находится, и все же позволяет мне идти вас искать, и…

«Ты мог и не знать точное местоположение. Мне неизвестно, знает ли что-нибудь об этом нынешний Совет; я не знаю, что стало с предыдущими записями, сделанными их предшественниками. В последний раз дело было закрыто пятнадцать лет назад».

— Ты знаешь точно, как установленный факт? «Объективно — нет. Но я читал доклады, которые кажутся достойными доверия. По квалификации я не историк-исследователь, и я не проводил профессиональное тестирование этих докладов. Но все это кажется мне вполне вероятным».

— А мне нет. Ты рассказывал об этом Мари?

«Да».

— И она этому верит?

«Она не верит ничему, что бы я ей ни говорил, после того как я сообщил ей, что Джои так и не появлялся здесь. Она называет меня грязным лжецом, предателем рода человеческого и аморальным мерзавцем и заявляет, что мы избавились от Джои, потому что он не купился на наше подлое вранье».

— Я мог бы с ней поговорить?

«Я бы дал тебе свое благословение, но я не знаю, как это устроить. Она далеко отсюда, потому что ее субмарина приплыла к другому входу. Не думаю, что было бы возможно дотащить туда твою капсулу, не вытаскивая ее снова в океан, но это займет больше того времени, что ты можешь себе позволить, и мне непросто будет найти людей для твоей транспортировки».

— А тот, кто здесь всем управляет, не мог бы он выделить команду?

«А как, по-твоему, нами управляют? Здесь нет никого, кто мог бы приказать человеку сделать то, что ты просишь, потому что это дело имеет целью твое удовольствие и удобство, но не общественную необходимость. К тому же, как я сказал, у нас нет времени».

Я поразмыслил над сказанным некоторое время. Замечание Берта насчет того, каким образом производится управление колонией, слегка меня удивило, но сейчас было не время углубляться в тонкости местной политики. Однако у меня возникло и более важное впечатление от его «речей» — если верить всему, что он говорит, то, похоже, для этих людей было бы лучше, если бы мы с Мари ушли. Почему же тогда нам предлагался выбор? Я спросил об этом Берта, но несколько косвенным образом.

— Что будут делать твои друзья, если я не вернусь наверх? Ты же понимаешь, что еще больше людей придут искать меня. Ничто не изменилось бы, даже если бы я не достиг поверхности и не включил передатчик, подающий сигнал о помощи. Хотя в Совете и так знают, куда я отправился и зачем.

Он снова пожал плечами.

«Никого не волнует, сколько людей спустится вниз. Если не придет сразу целая флотилия, мы всех их сможем выловить и предложить им тот же выбор, что и тебе. Как я уже говорил, это происходило достаточно часто».

— Но представь себе, что действительно придет целый флот и начнет рушить все эти лампы и этот тент — не знаю, как он там называется, — даже не тратя времени на то, чтобы разыскать Мари, меня или кого угодно другого? Рано или поздно такое случится, если люди будут и дальше пропадать здесь.

«Мне неведомы все соображения местного Комитета, — ответил он, — и я не знаю, думали ли они над этим вообще. Повторяю, достаточно много людей оставалось здесь, и Совет не проявлял особого беспокойства по этому поводу. Лично я думаю, что они просто отвлекли внимание публики от этой части Тихого океана вместо того, чтобы тратить энергию на оснащение флотилии субмарин для карательной экспедиции. Во всяком случае, об этом пусть у Совета голова болит. В настоящий момент важно то, что вы с Мари имеете выбор и должны сделать его по своей собственной воле».

— А что, если я откажусь присоединиться к вам?

«Как только тебе будет изложено все, что необходимо, мы просто отпустим тебя у того выхода, через который ты сюда попал. Ты не в таком положении, чтобы просто торчать здесь, отказываясь подниматься. Никаких проблем, — он указал в направлении выхода. — Но что касается лично меня, то я был бы рад, если бы ты остался — и Мари тоже, конечно. У меня здесь появилось несколько хороших друзей, но это не совсем то же самое, что старые друзья».

Подумав несколько секунд, я попытался поймать его взгляд через иллюминатор.

— Берт, а почему ты решил остаться здесь, внизу?

Он просто покачал головой.

— Ты хочешь сказать, что это слишком долго объяснять, или ты не хочешь мне говорить, или что-то другое? — настаивал я.

Он поднял сначала один палец, затем три, но так ничего и не написал.

— Другими словами, мне придется принимать решение самому, без всякой посторонней помощи? — Он энергично кивнул. — И Мари тоже? — Он снова кивнул.

У меня в голове вертелся только один вопрос, который мог бы помочь принять решение, и я задал его Берту.

— Берт, а ты мог бы вернуться назад, если бы передумал здесь оставаться? Или же то, что они сделали с твоим дыханием, — вещь необратимая?

Улыбнувшись, он снова взялся за стило.

«Мы дышим не водой; в этом утверждении содержатся две ошибки. Они действительно произвели необратимое изменение, но оно не очень серьезное. Я смог бы еще жить на поверхности, хотя переход к дыханию воздухом оказался бы очень длительным и сложным».

— Но ты же только что сказал, что ты не дышишь водой!

«Повторяю — не дышу».

— Но ты же сказал… — он поднял ладонь, чтобы остановить меня, и снова стал писать:

«Я не пытаюсь увиливать. Комитет по своей природе не является ни диктаторским органом, ни даже органом жесткой власти, но все они единодушны в том, что не следует обсуждать нашу жизнь здесь с кем-то, кто не сотрудничает с нами. Я и так уже, наверное, сказал больше, чем можно было бы с их точки зрения, и дальше забираться не собираюсь».

— А люди здесь когда-нибудь расходятся во мнениях с Комитетом?

«Нет. По всем вопросам население обычно единодушно с ним».

— Почему же ты тогда решился рассказать мне так много?

«Большинство из них не видели, что я пишу, никто из них не смог бы это прочитать, и никто из них не понимает твоих слов, произносимых вслух».

— Значит, здешний язык — это не…

«Нет», — не успел я назвать язык, как он оборвал меня взмахом руки.

— Почему бы тебе тогда не ослушаться мнения этого Комитета насчет предоставления мне информации, ведь тебе не о чем беспокоиться?

«Потому что я считаю, что они совершенно правы».

С этим трудно было спорить — я и не пытался. Примерно через минуту он написал следующее:

«У меня здесь есть работа, и мне пора идти, но каждые один-два часа я буду возвращаться. Если я действительно буду тебе нужен — постучи по стенке капсулы, но только не очень сильно, пожалуйста. Даже если никого не будет видно поблизости, что маловероятно, то тебя все равно услышат издалека, и кто-нибудь пошлет за мной. Обдумай это тщательно: мне бы хотелось, чтобы ты остался, но, конечно, только в том случае, если ты этого сам пожелаешь».

Берт положил блокнот рядом с капсулой и уплыл. Некоторые из собравшихся тоже отбыли, но по другим туннелям. Немногие присутствующие, по-видимому, появились недавно; это были те, кто еще вдоволь не насмотрелся на капсулу. Они, однако, не делали ничего такого, что бы меня интересовало или отвлекало, и я смог погрузиться в серьезные размышления. Подумать следовало о многом, а я иногда туго соображаю.