Игорь Попов - Россия и Китай: 300 лет на грани войны

• Название: Россия и Китай: 300 лет на грани войны
• Автор: Игорь Попов
• Издательство: АСТ, Астрель, Ермак
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-019955-4 («ACT»); 5-271-07502-8 («Астрель»); 5-9577-0487-3 («Ермак»)

Книга рассказывает о 300-летней истории российско-китайских взаимоотношений — с XVII века до 1917 года. Россия и Китай — две крупнейшие, соседствующие друг с другом мировые державы, имеющие почти четырехвековую историю взаимных контактов и связей. На Россию самой судьбой была возложена функция служить мостом и одновременно форпостом между Востоком и Западом, соединять воедино весь огромный Евроазиатский материк. Россия и Китай исторически олицетворяют совершенно различные цивилизации: славянско-православную и конфуцианско-китайскую. История взаимоотношений двух государств, периоды конфронтации и мирных и добрососедских отношений — всё это и многое другое нашло свое отражение на страницах этой книги.

Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся отечественной и зарубежной историей.

---

Раз подобный удар не нанесен, враг вырастает в глазах всего туземного населения и окружается ореолом непобедимости.

При всем этом необходимо судить всех китайских выходцев за содеянные ими преступления по русским законам и отнюдь не следует высылать[13] их для расправы в пограничный китайский город Хунчун на произвол маньчжурских чиновников, как это практиковалось до последнего времени. Действуя так, мы убедим, наконец, китайцев, что господа в Уссурийском крае — русские, которые умеют отстаивать свои права и законы без помощи выборных старшин и продажных маньчжурских чиновников. Посылая китайских авантюристов в Хунчун, мы являлись в глазах последних и остального инородческого населения как бы данниками богдохана, без воли которого будто бы не имели права решить участь даже самого презреннейшего подданного китайской империи. Подобным образом действия ронялось в крае значение русской власти и возвышалось, в ущерб нашим интересам, обаяние власти китайского чиновничества. Кроме того, каждое своеволие выборных китайских старшин ложится на русское имя трудно смываемым пятном. Пользуясь своим исключительным положением, эти старшины намеренно подрывают в крае престиж русской власти, умаляют до минимума наше обаяние, убивают среди туземного населения веру в русское могущество.

В конце концов, не следует также забывать, что китайские выходцы, знакомые с каждой тропой в крае, с каждой падью и ручьем, — опасные враги для русских в случае возможного столкновения Китая с Россией.

IV.

Из вышесказанного видно, что Россия в течение своих более чем двухвековых сношений с Китаем в большинстве случаев придерживалась политики уступок. Спрашивается, чего мы достигли при помощи этой лишенной достоинства политики, какие выгоды приобрели своим излишне великодушным и миролюбивым образом действий? Безусловно, пока никаких выгод или, в большинстве случаев, приобрели выгоды фиктивные.

При всех своих переговорах с Китаем Россия прежде всего старалась выхлопотать известные преимущества для русской торговли. Эта торговая политика занимает в наших сношениях с Китаем наиболее видное место и заслуживает особенного внимания.

Несомненно, что развивать торговые связи с китайцами дело обоюдополезное; но, к сожалению, наша дипломатия при переговорах с Китаем очень часто выговаривала русским купцам такие права и преимущества, которыми должны тяготиться китайцы, а Россия, большей частью, не может воспользоваться ими надлежащим образом. Например, договор 1881 года открывает на бумаге почти весь Китай для русской торговли, отчасти даже беспошлинной; но, спрашиваем, сколько товаров и какие именно могли бы отправлять туда, когда среднеазиатская и сибирская железные дороги не были еще готовы, а наша промышленность находилась в таком зачаточном состоянии, что далеко не удовлетворяла всех потребностей собственного внутреннего рынка. В данном случае составители договора 1881 года увлеклись, по-видимому, подражательностью западноевропейской торговой политике, подражательностью, несоразмерной с нашими наличными торгово-промышленными средствами. Спрашиваем: не останутся ли плоды этой подражательности еще десяток лет почти недоступными для России, доставляя случайные выгоды и привилегии нескольким торговым домам? Не воспользуются ли ранее нас и действительнее нас караванным путем в южных пределах Китая до Ханькоу, города, представляющего складочные пункты западноевропейской торговли?.. Последнее вполне возможно, так как мы еще не скоро можем воспользоваться предоставленными нам выгодами и привилегиями, тем более что эти выгоды и привилегии пока фиктивны и крепки только на бумаге, в букве последнего договора. В действительности же наши даже настоящие маленькие торговые интересы в Китае сильно страдают, подвергаются странным, неожиданным колебаниям; купцы терпят всевозможные притеснения. Китайские чиновники нередко позволяют всякого рода бесчинства над русскими торговыми людьми: их часто третируют самым позорным образом. И все это творится почти на глазах китайского правительства, негласно потакающего всем этим безобразиям, оскорбительным для нашей национальной гордости и сильно вредящим нашим торговым интересам. Изредка, по скоплении многих справедливых жалоб, мы протестуем — китайское правительство, обыкновенно, долго отмалчивается; при более энергичном протесте — обещает рассмотреть эти жалобы и наказать виновных. Мы удовлетворяемся таким азиатским обещанием и ждем, ждем без конца, когда состоится это рассмотрение и наказание, совершенно упуская из виду, что китайское правительство играет недобросовестную дипломатическую комедию, в которой раздает нам самые печальные, унизительные роли. Мы забываем, что имеем дело с государством, положившим в основу дипломатических и политических сношений с европейцами двуличность, бесцеремонность, наглость, хитрость и подтасовку.

Действительно, Китай уже получил всемирную известность тем, что никогда не считал и не считает нужным строго придерживаться заключаемых договоров. На бумаге китайское правительство, прижатое к стене, всегда соглашается на всевозможные сделки, подписывает самые разнообразные трактаты и договоры, которые, по китайским понятиям, ни к чему особенному не обязывают. Исторические факты доказали и доказывают, что Китай подписывал десятки трактатов с затаенным намерением не выполнять пунктов и статей, сильно расходившихся с его интересами. Вследствие этого он всегда старался и старается оттягивать выполнение принятых на себя обязательств, особенно для него не выгодных, оттягивать чуть ли не до бесконечности при помощи самых неблаговидных и недобросовестных доводов и способов. В то же время Китай настойчиво хлопочет о выполнении статей договоров для него выгодных и полезных. Вообще, двуличная политика Китая всегда была тормозом наших действий на крайнем Востоке, тем более что все отношения к Китаю в Амурской области и Уссурийском крае мало соответствовали прямой, твердой политике могущественного государства относительно ничтожного сравнительно соседа.

Из вышеизложенного очевидно, что заключить договор с Китаем — дело одно и, нужно сознаться, часто чрезвычайно трудное; а заставить его выполнить заключенный договор — дело другое, иногда несравненно труднейшее. Китай не признает европейских приемов в дипломатии, не признает святости трактатов и договоров — это он доказал уже много раз, и чаще всего России. В отношении последней Китай был всегда особенно смел и нахален. Виной тому — наше излишнее миролюбие, а также не идущие к делу великодушие и уступчивость. Мы чрезвычайно редко решались в отношении Китая на энергичный образ действий, всегда избегали и находили излишним репрессалии, столь полезные при сношениях с подобным варварским правительством, каково китайское, склонное преувеличивать свою силу и могущество. Мы упустили из виду образцовый прием сношений с Китаем французов и особенно англичан, которые чаще прибегали к содействию штыка и пули, чем дипломатического пера, и всегда добивались лучших и наивыгоднейших результатов.

Подобная наша неумелость вести дела с Китаем основывается главным образом на незнакомстве с характером китайцев. Мы составили о последних чрезвычайно ложное мнение. Со словом «китаец» в воображении большинства связывается понятие о существе слабом, апатично-сонливом и вместе с тем тихом и безответном. Между тем китайцы далеко не таковы, какими их представляет себе значительная часть русского общества и почти все русские дипломаты. Надо помнить, что это — враг серьезный, настойчивый, терпеливый, энергичный и ловкий; вместе с тем враг в высшей степени хитрый, двуличный, притом злой и злопамятный. Злость китайцев доказана историческими фактами жестокого усмирения внутренних смут. Кровожадность их доходит до апогея. При усмирении бесконечных восстаний то тайпинов, то племени мяоцзе, то мусульман китайцы убивали миллионы мужчин, женщин и детей, истребляли целые народы, как, например, цзюньгаров. Наряду с виновными погибали невинные. По китайским понятиям, все девять колен родства должны быть казнены за одного бунтовщика.

Вообще, вся история Китая свидетельствует о его феноменальной злости. Дайте китайцам силу и средства, и они прехладнокровно расправятся со всем человечеством, жестоко выместят всем европейцам за перенесенные от них унижения.

Общая характеристика наша нисколько не преувеличена; китайцы оправдали ее как своей историей, так и приемами, употребляемыми ими при переговорах и выполнении заключенных трактатов. Отсюда ясно, что Китай — враг в высшей степени опасный, несмотря на свой консерватизм, который к тому же не вечен. В недалеком будущем и Китая коснется могучая рука реформ, и он выйдет на путь прогресса и цивилизации. Слишком легкомысленно думают некоторые, что Китай распадется тотчас же, как только его коснутся реформы, что он не способен воспринять их без вреда для своего государственного организма. Китай — не старец, как думают многие, который хочет только растянуть машинкой свои морщины и подкрасить лицо; тот старец жил тысячи лет и уже отжил; в настоящую минуту растет на его прахе новое, молодое, свежее дерево, обильно поливаемое нашими европейскими врагами. Пройдет четверть столетия, и это дерево сделается могучим и крепким; если мы вовремя не обрубим его свежих ветвей, то они раскинутся на Амур и бросят тень на наши среднеазиатские владения.