Игорь Попов - Россия и Китай: 300 лет на грани войны

• Название: Россия и Китай: 300 лет на грани войны
• Автор: Игорь Попов
• Издательство: АСТ, Астрель, Ермак
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-019955-4 («ACT»); 5-271-07502-8 («Астрель»); 5-9577-0487-3 («Ермак»)

Книга рассказывает о 300-летней истории российско-китайских взаимоотношений — с XVII века до 1917 года. Россия и Китай — две крупнейшие, соседствующие друг с другом мировые державы, имеющие почти четырехвековую историю взаимных контактов и связей. На Россию самой судьбой была возложена функция служить мостом и одновременно форпостом между Востоком и Западом, соединять воедино весь огромный Евроазиатский материк. Россия и Китай исторически олицетворяют совершенно различные цивилизации: славянско-православную и конфуцианско-китайскую. История взаимоотношений двух государств, периоды конфронтации и мирных и добрососедских отношений — всё это и многое другое нашло свое отражение на страницах этой книги.

Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся отечественной и зарубежной историей.

---

В 1895 году отношения наши к японцам опять изменились. Изменился и самый состав японского правительства: партия прогресса, заключавшая трактаты с европейцами, уступила место партии, враждебной последним. С нашей стороны графа Путятина заменил граф Муравьев-Амурский. Целью переговоров опять сделался злополучный Сахалин. Россия желала приобрести его целиком, и притом даром, подействовать лишь на воображение японских чиновников присутствием многочисленной военной эскадры, еще не бывавшей в водах Иеддо (Токио), громом пушек, необыкновенной пышностью посольства и подарками. Переговоры тянулись целый месяц и не привели к желаемому результату, благодаря энергичному противодействию английского посланника, успевшего придать в глазах гордых японцев присутствию русской эскадры в японских водах угрожающий смысл.

Таким образом, вследствие интриг представителя Великобритании доверие, до сих пор существовавшее между Японией и Россией, было временно нарушено, а неприязнь не замедлила проявиться: русский офицер и матрос пали под саблями убийц, подосланных недовольными князьками. Этим насилием начался целый ряд тайных убийств, имевших целью изгнание европейцев из Японии. Печальное происшествие это могло бы оправдать всякую энергичную меру[16] с нашей стороны, но мы удовольствовались извинениями японских чиновников в надежде возвратить своим миролюбием прежнее расположение японцев.

Действительно, в этом случае наши дипломаты не ошиблись, хотя действовали, по-видимому, совершенно бессознательно, по общему шаблону всей азиатской политики. Итак, с начала шестидесятых годов мы опять вступили с Японией в дружественные отношения, отложив на время щекотливый сахалинский вопрос. Мы основали в Хакодате школу для молодых японцев, послали наших морских офицеров для обучения японцев морскому делу, содержали на станции в Японии значительные эскадры и вместе с тем не переставали уверять японцев в нашей неизменной дружбе и искреннем расположении.

Между тем порты Японии, открытые трактатами, были уже переполнены коммерческими судами всех наций; обширная, выгодная торговля возникла вдруг в разных пунктах богатого архипелага; в водах Японии, что крайне удивляло практических, сметливых японцев. Неспособные подняться до понятия какой-то «идеальной» дружбы, они не переставали спрашивать нас, «когда же придут русские купеческие корабли?» Мы отзывались бескорыстием нашей дружбы, тщетно стараясь скрыть печальную действительность и наше ничтожество как коммерческой морской державы. Напрасно, у японцев были уже учителя (голландцы, англичане и французы), от которых они скоро узнали, что Россия не спешит, подобно другим государствам, воспользоваться благами трактатов только потому, что не имеет коммерческих судов… Сообщение это крайне озадачило японцев, у которых вдруг явилось, благодаря нашептыванию европейцев, подозрение в политической двуличности России.

«С какой целью содержит Россия в наших водах такую сильную эскадру, с какой целью употреблено русскими столько усилий, чтобы войти с нами в сношения, для чего заключили два торговых трактата?» — спрашивали они. Подозрение постепенно росло. Сильная эскадра, пребывавшая в японских водах, и постоянные при том заявления со стороны русских в дружбе и расположении не вязались как-то в уме японцев, уже настроенных англичанами несколько подозрительно.

Им стало казаться, что Россия имеет какую-то затаенную, корыстную цель, и они начали поглядывать на нас как на тайных врагов.

Неожиданный, трудно оправдываемый факт нашего насилия вдруг как бы подтвердил накопившиеся подозрения японцев: искренние друзья, постоянно напоминавшие о своем безграничном расположении, захватили остров Цусиму в тот момент, когда это казалось положительно невозможным. Захват этот, сделанный по непростительной инициативе одного из командиров военных судов, раскрыл глаза японцам и разъяснил им всю загадку «странной», по их мнению, русской политики. Японцы не замедлили обратиться за посредничеством к Англии, и мы со стыдом оставили захваченный остров, надолго лишившись расположения Японии.

После Цусимского столкновения наша политика в Японии отличалась полным невмешательством во внутренние и внешние дела архипелага; но в то же время мы все еще смутно продолжали преследовать цель приобретения японской части Сахалина в полное владение.

Между тем в Японии произошли громадные перевороты, при которых Россия могла бы сказать свое веское слово и должна была бы выяснить свои истинные отношения к японской монархии; но она хранила молчание, предоставив другим державам воспользоваться междоусобными войнами для достижения известных привилегий и увеличения своего влияния. Особенно обильны происшествиями высокой политической важности оказались годы 1863 и 1864. Пять наций (Англия, Франция, Соединенные Штаты, Голландия и Германия) дружно соединились для охранения трактатов, нарушенных японцами. Укрепления Кагосимы были бомбардированы, Токогама занята соединенным горизонтом, пролив Симоносеки ядрами очищен для торговли; укрепления князя Ногато разрушены и заняты войсками, привезенными из Индии и Англии. Микадо, не пожелавший признать трактатов, заключенных таикуном, был вынужден ратифицировать их под пушками соединенных эскадр. Таким образом, упорное отчуждение верховного властелина от сближения с европейцами было сломлено. Кроме того, за совершенные в японских владениях убийства европейцев (кроме русских) правительством уплачена значительная контрибуция.

Россия не приняла участия в этой грандиозной демонстрации, благодаря тревожному положению польского вопроса. Наша эскадра, получившая предписание быть готовой к войне, чинилась, снабжалась всем необходимым и выжидала в Сан-Франциско дальнейших приказаний. Когда же суда наши вернулись, наконец, в Японию, нам пришлось довольствоваться только тем, что было достигнуто другими державами. Таким образом, переворот, окончательно открывший Японию иностранцам, совершился без нас, что хотя умалило в глазах японцев наше политическое значение как великой европейской державы, но одновременно возвысило нас в их мнении с нравственной стороны. Японцы еще раз убедились, что не в характере России всевозможные насилия «по английскому шаблону», и что она всегда готова стоять при сношениях с Японией исключительно на миролюбивой, дружественной почве.

Между тем неудовлетворительность трактатов 1855 и 1858 годов, оставивших остров Сахалин в «нераздельном» владении России и Японии без точного объяснения этого слова, побудила местных властей с той и другой стороны установить условную границу по реке Косунай: на одном берегу устроился русский пост, а на другом — японский порт. Таким образом, на пустынном морском побережье сошлись опять лицом к лицу представители двух народностей, причем наша национальная гордость была принижена этим сопоставлением. Оскорбительно для России было видеть, насколько японцы стояли выше русских по своим нравственным качествам, насколько их порт отличался перед нашим ничтожным заброшенным постом своей чистотой, удобством, порядком. Два раза забытый наш пост был спасаем от голода японцами: факт этот не требует комментариев…

В 1865 году мы воспользовались прибытием в Петербург японского посольства и подняли опять вопрос о Сахалине, причем русское правительство предложило в обмен южной части острова Курильскую гряду. Переговоры кончились почти ничем, благодаря опять же настойчивым интригам Англии, опасавшейся нашего политического роста на берегах Великого океана.

Конвенцией, заключенной 18 марта 1867 года, была лишь разъяснена статья о нераздельном владении России и Японии Сахалином в том смысле, что «русские и японцы имеют право в равной степени занимать по всему острову незанятые еще места». Такое странное разъяснение, удаляя только решение вопроса на неопределенное время, создало в будущем значительные затруднения.

Соглашаясь на подобное «нераздельное» владение Сахалином, мы не допускали мысли, что можем встретить в японцах сильных соперников; между тем все факты скоро доказали, что в деле занятия острова все преимущества на их стороне.

Пользуясь вышеизложенным разъяснением, правительство Микадо предприняло в 1866 и 1887 годах систематическую колонизацию острова Сахалина; к этому их побуждали собственные выгоды, соперничество с нами и коварные советы англичан. Колонизация, столь трудная для нас, доставалась японцам легко и дешево. Близость островов, богатых средствами и людьми, давала японскому правительству возможность заселять Сахалин без особенных усилий; при этом оно воздерживалось от непроизводительных расходов; каждая затрата вызывалась действительными нуждами народа и с избытком вознаграждалась немедленным пользованием предметами промысла острова: рыбой и пушным зверьем.