Лоуренс Райт - Аль-Каида

• Название: Аль-Каида
• Автор: Лоуренс Райт
• Издательство: Гелеос, Кэпитал Трейд Компани
• Жанр: Публицистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-412-00113-5

Монументальное публицистическое исследование.

Сенсационные подробности из жизни лидеров «Аль-Каиды» и история возникновения группировки. Невероятный рассказ о людях, противостоящих религиозным фанатикам, — специальном агенте ФБР Джоне О'Нейле и ведущих сотрудниках ЦРУ. Интересные и малоизвестные факты из биографии Усамы бен Ладена, хронология событий, планы террористов. Причины провала западных спецслужб, которым не удалось предотвратить сокрушительный удар по Америке.

• Бестселлер в 25 странах мира

• Американская национальная книжная премия

• Пулитцеровская премия

• Лучшая книга года по оценкам Time, Newsweek, The Washington Post, Chicago Tribune, The New York Times Book Review

---

У новобранцев было много общего. Они — дети урбанистической цивилизации, космополиты, получили хорошее образование, бегло говорили на нескольких языках и владели компьютером. Многие из тех, кто присоединился к джихаду, уже жили в замкнутых общинах в своих странах или там, где выросли. Это были алжирцы из арабских кварталов Франции, марокканцы из Испании и йеменцы из Саудовской Аравии. Несмотря на внешнее благополучие, в странах проживания они испытывали унизительное к себе отношение. Как и Саид Кутуб, они встали на путь исламского фундаментализма во время жизни на Западе. Пакистанцы в Лондоне не считали себя ни настоящими британцами, ни настоящими пакистанцами; они везде чувствовали себя чужаками. Это было справедливо для ливанцев Кувейта и египтян в Бруклине. Замкнутые, отчужденные, живущие вдали от своих семей в эмиграции, они нашли дружескую поддержку в мечети и утешение в религии. Для ислама характерна общинность. Это больше, чем вера, это внутренняя сущность человека.

Имамы, естественно, всячески подчеркивали, что мечеть является родным домом всем обездоленным и отчаявшимся. Непропорционально большое количество новых мечетей в исламских кварталах финансировала Саудовская Аравия, посылавшая мулл-фундаменталистов, многие из которых проповедовали джихад. Замороченные риторикой и легендами о победе над Советским Союзом, молодые люди принимали решение отправиться в Афганистан.

Именно так это произошло с группой молодых арабов из Гамбурга, одного из самых процветающих городов Германии, где миллионеров на душу населения больше, чем в любом другом европейском городе. В 1999 году Гамбург был твердыней буржуазности и свободных нравов. Город выглядел скорее британским, нежели немецким, — педантичный, но вежливый, патрицианский, но мультикультурный. Туда стремились попасть иностранные студенты и политические беженцы. В городе жило около двухсот тысяч мусульман. Мохаммед Атга приехал в Гамбург в конце 1992 года и поступил на отделение городского планирования Технического университета Гамбург-Харбург. Иностранные студенты могли оставаться в Германии столько, сколько хотели, не платить за обучение и путешествовать по всему Европейскому союзу.

В городе легко можно было обнаружить исторические раны — не только следы реконструкции старой части, но также в законах и характере немецкого народа. Здесь практиковалась самая либеральная в мире схема предоставления политического убежища. Группы, признанные террористическими, могли легально действовать в стране, собирать деньги и набирать добровольцев, при том условии, если они являлись международными. Считалось, что законы страны не нарушаются, если организация, находившаяся в Германии, планирует террористические акты за ее пределами. Естественно, многие экстремисты стремились попасть в эту тихую гавань.

В дополнение к конституционным барьерам, которые запрещали вести расследование деятельности радикальных групп, была также внутренняя предосторожность. Страна в прошлом сильно пострадала от ксенофобии, расизма и чрезмерного политического давления; поэтому на любое действие в этом направлении было наложено табу. Федеральная полиция предпочитала направлять свои усилия на надзор за доморощенными неонацистами, совершенно не обращая внимания на иностранные группы. Германия боялась своих, а не чужих. Существовал негласный пакт о том, что немцы не обращают внимание на деятельность международных экстремистов, а те, в свою очередь, не проводят акций против немцев. Напуганная своим собственным экстремистским прошлым, Германия стала осиным гнездом нового тоталитарного движения.

Радикальные исламисты имели мало общего с нацистами. Первых часто обвиняли в сочувствии фашистам, но страсти, которые кипели в мечети «Аль-Кудс», где встречался Мохаммед Атта со своими единомышленниками, не привели к созданию конкретной политической модели. Однако, как и нацисты, исламские фундаменталисты часто разделяли фанатическую решимость повернуть колесо истории так, чтобы отомстить за унижения предшествующих поколений.

Хотя у Атты были только смутные социалистические представления о политике, он и его товарищи стремились переоценить последствия нацистского режима в Германии. Мунир аль-Мотассадек, один из его друзей, считал, что Гитлер был «хорошим человеком». Атта сам неоднократно повторял, что евреи контролируют массмедиа, банки, газеты и политику из международной штаб-квартиры в Нью-Йорке; мало того, он был убежден, что именно евреи развязали войну в Боснии, Косово и Чечне, чтобы изгнать оттуда ислам. Атта не сомневался, что Моника Левински был подослана Израилем, чтобы скомпрометировать симпатизировавшего палестинцам Клинтона.

Жесткость, которую можно было отметить в Атте, имела характерные нацистские черты и, без сомнения, определялась необходимостью сопротивления соблазнам этого фривольного города. Молодой специалист по городской планировке восхищался чистотой и благоустройством Гамбурга, так сильно отличавшегося от Каира, где он вырос. Но присутствовали черты, которые ранее Саид Кутуб заметил в Америке: материализм, распущенность, духовная пустота. Все это было особенно очевидно на фоне бурной городской жизни с казино, проститутками в зеркальных витринах и с величественными, но пустыми соборами.

Во время Второй мировой войны Гамбург являлся центром военного судостроения; здесь был спущен на воду линкор «Бисмарк» и множество субмарин немецкого подводного флота. Естественно, что город стал одной из главных целей для авиации союзников. В июле 1943 года во время операции «Гоморра» город был стерт с лица земли. Авиаудар вышел далеко за границы военных заводов и порта. Налеты бомбардировщиков продолжались целые сутки и привели к гибели 45 тысяч человек, превратив освободительную кампанию в массовое убийство мирных жителей. Большинство рабочих судостроительных заводов жили в многоквартирных домах вдоль Эльбы, и бомбы союзников падали главным образом туда. Атта жил в квартире № 54 по Мариенштрассе в восстановленном доме на улице, что была почти полностью разрушена.

Атта был способным работником, но ему недоставало творческого воображения. В его внешности присутствовало что-то женственное, «элегантное» и «деликатное», его сексуальную ориентацию было трудно определить. Его черные глаза смотрели настороженно. Одна из его знакомых вспоминала, что было трудно смотреть ему в глаза — взгляд казался страшным. Когда он ожидал ответа, то крепко сжимал губы.

11 апреля 1996 года, когда Атте исполнилось двадцать семь лет, он подписал стандартное завещание, которое получил в мечети «Аль-Кудс». В этот день Израиль атаковал Ливан в ходе операции «Гроздья гнева». По словам друзей, Атта был взбешен и решил пожертвовать своей жизнью в качестве ответного шага.

Хотя чувства, выраженные в завещании, всего лишь догматы веры его общины, Атта постоянно демонстрировал свое презрение к женщинам, которые, по его мнению, были подобны евреям в могуществе и распутстве. Завещание гласило: «Беременные женщины и неверные не должны присутствовать на моих похоронах или приходить на мою могилу. Те, что будут обмывать мое тело, должны надеть головные платки и ни в коем случае не дотрагиваться до моих гениталий». Презрение к женщинам и страх сексуального контакта наводит на мысль, что Атта встал на путь террора из-за того, что не мог совладать со своей сексуальностью, которую перенес на конфликт цивилизаций.

Четыре друга из Гамбурга, Мохаммед Атта, Рамзи бен аль-Шибх, Марван аль-Шеххи и Зиад Джаррах, прибыли в лагерь «Халдан» в ноябре 1999 года, чтобы пройти подготовительный курс. Они приехали в подходящий момент.

Прошло три года с тех пор, как Халед Шейх Мохаммед разработал «самолетную операцию» и предложил ее бен Ладену в качестве перспективного плана нанесения удара на территории Америки. Мохаммед предполагал использовать две волны угнанных самолетов: пять с восточного побережья США и пять из Азии. Девять лайнеров должны были спикировать на избранные цели, такие как ЦРУ, ФБР и ядерные заводы. Халед Шейх Мохаммед видел себя за штурвалом последнего самолета. Он хотел убить всех мужчин на борту, затем сделать заявление, осуждающее политику США на Ближнем Востоке, приземлиться и освободить из салона женщин и детей.

Бен Ладен отказался от этого последнего этапа и весной 1999 года послал Мохаммеда назад в Кандагар с заданием привести скорректированный план в исполнение.

Пять месяцев спустя бен Ладен, Халед Шейх Мохаммед и Абу Хафс встретились в Кандагаре, чтобы наметить потенциальные цели. Из трех человек только один знал все детали. Их целью были не просто диверсии. Бен Ладен представлял себе, что Америка как политическая реальность может быть уничтожена. «Америка — великая сила, обладающая потрясающей военной мощью и определяющая мировую экономику, — признавал он позже. — Но все это построено на непрочном фундаменте, который может быть разрушен одним маленьким бугорком. Если на стороне этого бугорка Божья воля, то Америка споткнется, иссохнет и утратит мировое лидерство». Он верил, что страна распадется на конфедерацию штатов.