Виктор Васильев - Загадка Таля. Второе «я» Петросяна

• Название: Загадка Таля. Второе «я» Петросяна
• Автор: Виктор Васильев
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Два экс-чемпиона мира, два выдающихся шахматиста — Михаил Таль и Тигран Петросян стоят на двух полюсах современной шахматной жизни. Виртуоз атаки, сторонник рискованных, бескомпромиссных решений и виртуоз защиты, верящий в чудодейственную силу профилактики. Документальные повести об этих почти во всем несхожих и. во многом противоречивых человеческих и шахматных натурах, соединенные вместе, показывают, как необозримо широка амплитуда шахматного творчества.

Продолжая линию, начатую в книгах «Шахматные силуэты» и «Седьмая вуаль», Виктор Васильев исследует психологию шахматной борьбы, прослеживая в стиле игры, в творческой манере обоих гроссмейстеров скрытую связь с их чисто человеческими чертами и, в конечном итоге, с их жизненной судьбой.

---

В этом любопытном эпизоде Петросян предстает перед нами таким, каким он был прежде и каким будет всегда. Но в партиях турнира, в шахматном творчестве он оказался несколько иным, новым, менее скованным и более свободным в своих решениях.

Весной будущего года (опять в Тбилиси!) Тигран выступил в полуфинале XVII чемпионата страны. Наконец-то он дорвался до сильного турнира, где мог проверить себя и практически испытать все то, что было накоплено за минувший год! Обозреватели подчеркивали прочность и надежность его стиля. Но в высшей степени любопытно (и характерно!), что нашлись и такие комментаторы, которые заметили в игре Петросяна иные свойства. Ратмир Холмов, занявший третье место, заявил в интервью: «Второй финалист — молодой мастер Петросян играет исключительно легко. В его игре, возможно, нет еще необходимой глубины, но он искусно разбирается в тактических осложнениях».

Правы были, как мы уже знаем, и те, и другие. Игра Петросяна постепенно приобретала ту сложную многогранность, которая позволяла давать ей разные, а порой и противоречивые оценки. Словом, нарождался тот Петросян, который «сам драку не начинает, но всегда дает сдачи»…

«ЖЕЛЕЗНЫЙ ВЕК»

Итак, Петросян занял второе место, опередив многих известных мастеров. Это уже был по-настоящему крупный успех. О его игре, шутка сказать, с похвалой отозвался сам чемпион мира Ботвинник! Выдав весьма лестные комплименты победителю полуфинала Ефиму Геллеру, Ботвинник затем заявил: «То же примерно можно сказать о молодых Петросяне и Холмове. У всех троих есть одно общее — они непрерывно совершенствуются».

Непрерывно совершенствуются… Тигран не раз мучительно задумывался над тем, как ему совершенствоваться в Ереване, где у него уже не было равных соперников. Иногда он ловил себя на мысли, что готов уехать из Еревана, хотя и понимал, что не все здесь одобрят этот шаг. Но друзья, самые верные, самые надежные, поймут его — в этом Петросян не сомневался. И когда ему предложили переехать в Москву, он согласился.

Он приехал в Москву в конце 1949 года в легком пальтишке, в летних туфлях и с несколькими шахматными книжками под мышкой — это было все его имущество. Шахматный Растиньяк приехал завоевывать Москву, даже и не подозревая о том, что завоюет когда-нибудь весь мир. Он не очень-то верил в свое счастье, тем более что его дебют в финале чемпионата никак нельзя было считать удачей — Петросян занял шестнадцатое место при двадцати участниках.

Впрочем, начало предвещало еще более горькую участь. Турнир проходил в Центральном Доме культуры железнодорожников. Тигран сидел на сцене и поеживался. То ему казалось, что все зрители смотрят на него, самого молодого из участников, то его вдруг охватывало оцепенение, когда он видел рядом с собой Кереса, Флора, Бронштейна, Смыслова, Болеславского, Левенфиша, Лилиенталя, Котова… Подумать только, он принят в это блестящее общество как равный.

Как равный? Это, впрочем, еще надо было доказать. Уважаемые гроссмейстеры признают «своим» лишь того, кто умеет давать сдачи. В этом турнире Петросян сначала только «получал». И не удивительно. Тигран с его почтением к именам просто не мог вот так, сразу внутренне осознать, что имеет моральное право играть в финале чемпионата СССР вместе с гроссмейстерами…

Первым его противником был Котов. Тигран настолько разволновался, что уже в дебюте совершил элементарную ошибку, от которой сам не раз предостерегал юных шахматистов в Ереванском Дворце пионеров. Сделав двенадцать ходов, Тигран сдался. Он мог с таким же успехом сдаться и после седьмого хода…

Потом он встретился со Смысловым. После конфуза в первой встрече Тигран вел эту партию в состоянии близком к тому, которое у боксеров называется «грогги». Но здесь, помимо прочего, он еще и получил хороший урок позиционного мастерства. Играя белыми, Петросян образовал у Смыслова отсталую пешку в центре и стал на нее давить. Это было вполне по правилам. Тигран все свои расчеты построил на том, что эта пешка будет хроническим дефектом позиции черных.

И вдруг эта слабая, действительно слабая пешка двинулась вперед! Оказалось, что в ней была скрыта какая-то внутренняя динамика. Продолжая сравнение с боксом, я бы сказал, что подобно тому, как боксер, прижатый к канатам, делает вдруг рывок вперед, так и эта пешка, казавшаяся такой слабой, вдруг протаранила центр белых.

Для Петросяна подобная стратегия была откровением, он, оказывается, оценивал такие позиции несколько механически, не улавливая заложенной в них потенциальной энергии. Уже потом Тигран вспомнил, что Нимцович учил: при неверном ведении позиционной осады противник прорывает фронт именно на сильном участке. В шахматах рвется там, где толсто! И выходит, Смыслов играл по Нимцовичу. Значит, все верно, иначе не могло и быть.

И третий противник — Флор не дал Петросяну пощады. Обычно спокойный и миролюбивый, он, после того как Тигран допустил стратегический промах в дебюте, кинулся на позицию черного короля и разорвал ее в клочья. Единственное, что удалось Тиграну, — это отложить партию. Доигрывать ее он не стал.

Тигран молил судьбу о передышке, и казалось, теперь-то уж он мог получить ее: в четвертом туре ему предстояло играть с молодым мастером Геллером. Но на беду Петросяна, Геллер после поражений в первых двух турах начал набирать стремительную скорость.

Четыре поражения в четырех турах! Не хватит ли? Но злая турнирная судьба Тиграна не насытилась этими жертвами и потребовала еще одну, пятую подряд. На этот раз в роли экзекутора выступил Керес. Эта партия была из тех, которые принято называть цельными: гроссмейстер белыми получил по дебюту более свободную игру, затем стеснил фигуры соперника и, как следствие всего этого, создал неотразимую атаку на короля.

Странное дело — ощущение тщетности усилий, полнейшей безнадежности вдруг успокоило Тиграна, вернуло ему трезвость мышления. И все же в шестой партии — с Лилиенталем — он, добившись хорошего положения, собрался было предложить ничью: ему хотелось во что бы то ни стало перервать цепь поражений. Только мысль о том, что некорректно ему, с пятью нулями делать такое предложение гроссмейстеру, удержала его от этого шага. И он выиграл партию, выиграл! Первую партию в своем первом финале чемпионата страны.

Потом все уже было проще. Ошибаться, как выяснилось, умел не только Петросян. После пяти поражений он набрал в остальных четырнадцати турах семь с половиной очков и занял шестнадцатое место, что после такого трагического начала было, наверное, лучшим, чего он мог добиться.

Нет, он закончил соревнование отнюдь не подавленным. Чемпионат многому научил его, помог частично излечиться от «гроссмейстеробоязни», главное же, — позволил понять, что самое необходимое для него сейчас — это опыт, опыт практических встреч с сильными противниками, опыт непосредственного, живого общения с гроссмейстерами и мастерами.

В феврале пятидесятого года завернули отчаянные морозы. Петросян в демисезонном пальто и легких туфлях бегал по улицам, потирая уши и сочувственно поглядывая на дворников, терпеливо скалывающих лед. Никакой мороз, никакие невзгоды с жильем не могли отнять у него ощущения счастья.

Наконец-то он попал на стрежень бурливой шахматной реки, которая схватила и стремительно понесла его вперед. Петросян участвовал теперь во всевозможных турнирах, личных и командных, либо на худой конец играл легкие партии.

Ему было интересно все, что так или иначе соприкасалось с шахматами и шахматистами. Петросян не просто набирался опыта, он еще и стирал со своих крыльев пыльцу провинциальности, чрезмерного почтения к именам. Ему нужно было освоиться со своей ролью одаренного, молодого, столичного (!) мастера — без этого его талант был скован, не мог полностью проявить себя.

Отныне у Петросяна появился тренер — гроссмейстер Андрэ Лилиенталь. Это был прекрасный шахматист, глубоко понимавший и чувствовавший стратегию шахматного искусства, и сотрудничество с ним было для Тиграна весьма полезным.

И постепенно все ближе становился «железный век» Петросяна, когда он совершил невиданный скачок и в фантастически короткое время превратился из подающего надежды, но не очень-то сильного мастера в одного из претендентов на корону чемпиона мира. Скачок был сказочный, в него поначалу отказывались верить, но с каждым турниром Петросян доказывал неумолимую реальность того, что произошло.

Отныне неудачи покинули его. «Железный Тигран» не знал срывов, да что там — почти не знал поражений! Глубокое понимание позиции, острейшее комбинационное зрение, интуитивная способность предчувствовать возникновение опасности, легкость игры — все это в сочетании с жаждой играть и побеждать делало талантливого Петросяна сильнейшим турнирным бойцом.