Коллектив авторов - Тайны тысячелетий

• Название: Тайны тысячелетий
• Автор: Коллектив авторов
• Издательство: Издательский дом «Вокруг света»,
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1995
• ISBN: ISBN 5-87260-025-9

В третий том «Тайн тысячелетий» вошли научно-художественные очерки, сгруппированные в три раздела. Первый — «Затерянные в морях и веках» — посвящен поискам затонувших кораблей и их сокровищ. Второй — «К неведомым землям» — рассказывает о том, как исследователи дня сегодняшнего реконструируют маршруты древних и средневековых путешественников, а также тех, кто прошел неведомыми дорогами в прошлом веке. Третий повествует о кладах подземных, оставленных авантюристами, пиратами, королями и прочими материально обеспеченными людьми.

Книга предназначена для всех, кто интересуется историей, ее неразгаданными тайнами, то есть для самого широкого круга читателей.

---

Не известно, чем бы кончилось дело, если бы не вышла угощать гостя дочь хозяина, оказавшаяся такой красавицей, что Баташев сразу влюбился в нее, как мальчишка, и на другой день заявил помещику, что «жив быть не хочет», коли тот не отдаст ему в жены свою дочь.

Растерялся сначала захолустный помещик от такого неожиданного заявления всевластного вельможи, однако, оправившись, твердо сказал, что хоть и беден он и понимает, как трудно ему бороться с таким «большим барином», но все же, пока он жив, дочь его не будет ничьей наложницей. Почему и здесь Баташев не употребил, по своему обыкновению, насилия, неизвестно, но только спокойно заявил, что вовсе не собирается делать дворянку своей любовницей, а просит его «родительского благословения» на законный брак с его дочерью. И войдет она в его дом после церкви не только «венчанной женой», но и полной хозяйкой.

Не поверив в слухи о том, что Баташев уже женат, старик дал свое согласие, а счастливый жених двинулся домой, наказав невесте и всей ее родне готовиться к свадьбе. Приехав в свою вотчину, он сейчас же послал за попом и безо всякого вступления заявил растерявшемуся священнику, чтобы тот готовился венчать его не позже, чем через неделю, и чтобы к этому сроку в церкви все должно быть устроено самым блестящим образом. Батюшка было попытался что-то возразить, говоря барину, что тот уже и так в законном браке обретается. Но «грозный барин» священнику и кончить не дал: так гаркнул на бедного попика, что тот, говорят, еле на ногах устоял. Мол, один тут у всех вас закон — моя барская воля!

Священник был, видимо, не из породы «мучеников за веру», и ровно через неделю вся громадная церковь сияла тысячами свечей, всюду были разостланы дорогие ковры, расставлены цветы и пальмы из господских оранжерей, а «сам» в великолепном кафтане, усыпанный бриллиантами, чуть ли не как сам его «патрон» — Потемкин, встречал свою красавицу-невесту на церковной паперти. Когда «безбожный» вельможа разослал по всем концам губернии гонцов сзывать гостей на свадебный пир, все страшно возмущались таким «невиданным беззаконием». Но все же к назначенному времени громадная усадьба еле вмещала съехавшихся гостей, а свадебный стол, как свидетельствуют архивы, «готовился на 810 кувертов».

Еще в канун свадьбы из барской конторы было послано смирившемуся батюшке денег 2 тысячи рублей «самому», да на украшение храма, да еще с барской конюшни — «жеребца серого со всей сбруей и колымажкой новой». Притчу и певчим «тысячу рублей деньгами, да всяких припасов — пять возов, да сукна аглицкого всем на кафтаны». Вообще, надо заметить, что, при всех пороках, у Баташева совершенно отсутствовала «купецкая скаредность» — он почти так же любил награждать покорных, как и наказывать тех, кто смел в чем-нибудь «супротивничать» его воле.

Широта натуры Андрея Родионовича, помноженная на его самодурство, иногда доходившее до того, что он считал для себя дозволенным а время и расстояние для него как бы не существовали, выливалась в удивительные истории. Рассказывают, например, такую.

Большую дружбу Баташев водит с касимовскими татарами. Особенно он любил некоего Селима, которому потом составил капитал и выстроил в Касимове дом. Раз Селим приехал к Баташеву. «Ну, как твой дом?» — спрашивает хозяин. «Да еще не отделан», — отвечает Селим. «Ну, так останься у меня на день», — предлагает Баташев. Селим остался. Вдруг около полуночи Баташев разбудил Селима и велел ему ехать домой. Приехал Селим в новый дом и видит: точно какой-то волшебной силой дом был превосходно отделан. Сто человек Баташев отрядил накануне в Касимов, и они в течение суток вполне отделали дома татарина…

Во вторую свою жену Баташев влюбился, видимо, не на шутку. Светлый и радостный ходил «грозный барин», почти не расставаясь со своей «красавицей-женушкой», ради которой не только прекратил оргии в «павильоне любви», но и почти все прочие шумные потехи, которые были не по вкусу новой владычице Гусь-Баташева. Первая же жена продолжала жить в том же доме, еще накануне свадьбы «барин» зашел на ее половину и заявил: «Как ты жила, так и живи — всем в доме места хватит, и никто тебе обиды не сделает, а дети все одно — моя кровь и мои наследники». Затем созвал всю дворню: «Не вздумайте кто посметь чем-нибудь не угодить прежней барыне — коли кто слово ей не так молвит — запорю».

Но уже на второй год этой идиллии начал Баташев скучать по прежним потехам. Сначала возобновились шумные охоты, пиры с вновь нахлынувшими гостями, а скоро и «павильон любви» засиял и по ночам стал оглашаться музыкой, пением и пьяными выкриками. Вторая жена вместе с новорожденным сыном и особым штатом придворных была также отправлена на отдельную половину, но «сам» часто заходил к ней, она же всегда присутствовала на пирах и празднествах, когда съезжались «дамы». Вообще, он хорошо относился к ней, требуя только, чтобы она не вмешивалась в его жизнь, являясь лишь по зову «пред светлы очи».

А через некоторое время новый слух взволновал всю округу: в десяти верстах от имения Баташева, в дремучем лесу, был ограблен огромный обоз, везший товары из Касимова в Муром. Часть извозчиков была перебита, а часть успела разбежаться и спрятаться в лесу. Добравшись еле живыми от страха до ближайшей деревни, они рассказывали, что их окружил целый отряд всадников «в черных образинах», и те стали стрелять по ним «из пищалей». Все спасшиеся удивлялись лошадям и амуниции нападавших: на разбойников не похожи — точно войско какое! Никто не смел ничего сказать вслух, но молва расходилась все шире и шире, и втихомолку Баташева стали называть не только «масоном-безбожником» и «монетчиком», но и просто «душегубом-разбойником». А случаи ограбления богатых обозов стали повторяться все чаще и чаще, так что губернские власти волей-неволей должны были устроить «расследование», которое, впрочем, конечно, ничего не раскрыло. Но в конторских книгах того времени все чаще стали попадаться записи: «Заседателю в губернию — 2 вороных жеребца, да птицы битой и окороков — воз, да девку Аксинью, что кружева плести мастерица». На тех, кого подкуп не брал, у Баташева тоже была своя управа. Говорят, он даже отдал под суд «за самоуправство» слишком рьяного владимирского наместника. Тот очистил себя перед судом и сумел довести дело до сената. Но Баташева так и не тронули. Так бы все и шло, если бы Андрей Родионович хоть немного знал меру своим «лихим забавам». Но он, наоборот, все больше входил во вкус.

Если чеканка червонцев и нападения на обозы никакими документами не подтверждаются, а основываются лишь на устных рассказах, слухах и легендах, то проявления столь же разбойничьего нрава Баташева в его делах заводских, промышленных, неоспоримы. Если, как мы уже говорили, Иван Баташев был хозяином рачительным, во всем любил экономию, то крестьяне Андрея Родионовича, а затем и его наследников, лес уничтожали по-варварски, «рубили больше меры тысячи сосен, пока не находили ту, которая годилась на доски, подпорки, подставки…» Но, мало того, по условиям раздела владений между Андреем и Иваном в 1783 году, руду можно было добывать и на территории другого брата. Но «позволение брать руду» Андреем Родионовичем понималось превратно. Его люди, как писал Свиньин, «захватывают места, которые исключены актом тем, и портят их, возят руду на такие заводы, которые актом не означены и построены после раздела… не соблюдают никаких правил. Не заделывают даже выработанных дудок (колодцев или шурфов), подвергая через те опасности не только скотину, но и самих людей».

Андрей Родионович признавал только один закон — собственную волю, а поскольку ему все сходило с рук, его дерзость становилась все более неуемной. Ночные налеты, видимо, пришлись ему по вкусу, и на Муромском тракте стала опасно проезжать не только купцам, но и богатым помещикам. Этим последним, впрочем, всегда давалась привилегия — он никогда не убивал, а только отбирал деньги и ценные вещи.

При этом рассказывают, что, когда Баташев появился в здешних краях, по среднему течению Оки уже орудовали разбойничьи шайки, но и для них Андрей Родионович был истинной грозой. Шайки он истреблял, и при этом сам поступал по-разбойничьи: тут же захватывал в свои руки имения мелких землевладельцев, из которых редкий не был в дружбе с разбойниками.

Для расширения своих владений он не останавливался ни перед чем, порой находя весьма остроумные средства. Приглянулся Андрею Родионовичу, положим, определенный участок земли, и вот он объявляет свою претензию на эту дачу. Приезжают следователи, собирают крестьян-понятых, которых, по приказанию Баташева, ведут вначале на барский двор, велят разуться, а в их лапти насыпают земли с баташевского двора. Затем понятые обуваются и идут на спорную дачу. «На чьей земле стоите?» — спрашивает следователь. «На баташевской!» — отвечают в один голос понятые, и дача, следовательно, остается за Андреем Родионовичем.