Владимир Игнатов - Палачи и казни в истоии России и СССР

• Название: Палачи и казни в истоии России и СССР
• Автор: Владимир Игнатов
• Издательство: Издательство "Вече"
• Жанр: История
• Год: 2013
• ISBN: ISBN 978-5-4444-1238-1

С древнейших времен человечество применяло смертную казнь как высшую меру наказания за преступления. Палачи — люди, приводившие приговор в исполнение, — имели зловещую репутацию в обществе. В истории нашего государства были мрачные периоды, когда работа палачей кипела днем и ночью. Автор книги подробно рассказывает об истории и видах казней в России и Советском Союзе, о знаменитых палачах, о матерых преступниках и невинно пострадавших людях.

---

В борьбе с инакомыслием и контрреволюцией большевикам представлялась важной ликвидация влияния церкви на политическую и социально-культурную ситуацию в стране и избавление от так называемого реакционного духовенства. Репрессии против священников Русской православной церкви начались еще до опубликования Декрета об отделении Церкви от государства (20.01.1918 г.) и изъятия у Церкви капиталов, земли и зданий, и постановления наркомата юстиции (14.02.1919 г.) о вскрытии мощей, которые вызвали массовые протесты верующих. Волна репрессий против духовенства в 1917–1918 гг. унесла около 20 000 жизней (27). Многие убийства священнослужителей проходили с особой жестокостью или осуществлялись публично с различными унижениями казнимых лиц. Так, священнослужитель старец Золотовский был предварительно переодет в женское платье и затем повешен. 8 ноября 1917 г. Царскосельский протоиерей Иоанн Кочуров был подвергнут продолжительным избиениям, затем был убит путем волочения по шпалам железнодорожных путей. В 1918 г. три православных иерея в г. Херсоне были распяты на кресте. В декабре 1918 г. епископ Соликамский Феофан (Ильменский) был публично убит «путем периодического окунания в прорубь и замораживания, будучи подвешенным за волосы». В Самаре бывший Михайловский епископ Исидор (Колоколов) был посажен на кол. Епископ Пермский Андроник (Никольский) был убит «путем захоронения в землю заживо». Архиепископ Нижегородский Иоаким (Левицкий) был убит, согласно документально не подтвержденным данным, «путем публичного повешения вниз головой в севастопольском соборе». Епископ Серапульский Амвросий (Гудко) был убит «путем привязывания к хвосту лошади». В Воронеже в 1919 г. было одновременно убито 160 священников во главе с архиепископом Тихоном (Никаноровым), которого повесили на Царских вратах в церкви Митрофановского монастыря.

В начале января 1919 г. в числе других был зверски умерщвлен епископ Ревельский Платон (Кульбуш) (28: Кн. 9). Избранный в ноябре 1917 г. патриархом Московским и всея Руси митрополит Тихон в январе 1918 г. обратился к народу с воззванием и предал анафеме «всех, проливающих невинную кровь». «Явные и тайные враги стремятся к тому, чтобы… всюду сеять семена злобы, ненависти и братоубийственной брани… Ежедневно доходят до Нас известия об ужасных и зверских избиениях ни в чем не повинных и даже на одре болезни лежащих людей, виновных только разве в том, что честно исполняли свой долг перед родиной, что все силы свои полагали на служение благу народному, все это совершается не только под покровом ночной темноты, но и въявь, при дневном свете, с неслыханной доселе дерзостью и с беспощадной жестокостью, без всякого суда и с попранием всякого права и законности, совершается в наши дни во всех почти городах и весях нашей Отчизны… Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это — поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенны в жизни будущей — загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей — земной… Заклинаем и всех вас, верных чад Православной церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение» (27).

13 октября 1918 г. в послании Совету Народных Комиссаров патриарх Тихон писал: «Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство… Вы обещали свободу… Великое благо — свобода, если она правильно понимается, как свобода от зла, не стесняющая других, не переходящая в произвол и своеволие. Но такой-то свободы вы не дали; во всяческом потворстве низменным страстям толпы, в безнаказанности убийств, грабежей заключается дарованная вами свобода… Где свобода слова и печати, где свобода церковной проповеди? Уже заплатили своею кровью мученичества многие смелые церковные проповедники; голос общественного и государственного осуждения и обличения заглушен; печать, кроме узко-большевистской, задушена совершенно… Дайте народу желанный и заслуженный им отдых от междоусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая, и от меча погибнете сами вы, взявшие меч» (29).

В 1921 г. Россию охватил голод. Церковь не могла остаться равнодушной к смерти миллионов людей, и 21.08.1921 г. патриарх Тихон образовал Всероссийский Комитет помощи голодающим, который был закрыт по распоряжению властей ровно через неделю. Патриарх пишет письмо Ленину и предлагает передать часть церковных ценностей для закупки хлеба. Ленин зачитал послание патриарха на Политбюро и заявил, что, воспользовавшись случаем, надо обвинить церковь в нежелании помочь голодающим. 23 февраля 1922 г. был опубликован «Декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей», а 19 марта Ленин направил секретное письмо членам Политбюро, руководству ОГПУ, Наркомата юстиции и ревтрибунала: «Просьба ни в коем случае копий не снимать, а каждому члену Политбюро (тов. Калинину тоже) делать свои заметки на самом документе… Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны!) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету. Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности совершенно немыслимо… Один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, что если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществлять их самым энергичным образом и в самый кратчайший срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут… Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его. Самую кампанию проведения этого плана я представляю себе следующим образом: официально выступить с каким-то ни было мероприятием должен только тов. Калинин — никогда и ни в коем случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий. Посланная уже от имени Политбюро телеграмма о временной приостановке изъятий не должна быть отменена. Она нам выгодна, ибо посеет у противника представление, будто мы колеблемся, будто ему удалось нас запугать (об этой секретной телеграмме, именно потому, что она секретная, противник, конечно, скоро узнает)… Самого патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать, хотя он, несомненно, стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были, как можно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы, именно в данный момент. Обязать Дзержинского и Уншлихта лично делать об этом доклад в Политбюро еженедельно. На съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными работниками ГПУ, Народного комиссара юстиции и Ревтрибунала. На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть проведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь, и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет, ни о каком сопротивлении они не смели и думать. Для наблюдения за быстрейшим и успешнейшим проведением этих мер назначить тут же на съезде, т. е. на секретном его совещании, специальную комиссию при обязательном участии тов. Троцкого и тов. Калинина без всякой публикации об этой комиссии и с тем, чтобы подчинение ей всех операций было обеспечено и проводилось не от имени комиссии, а в общесоветском и общепартийном порядке. Назначить особо ответственных наилучших работников для проведения этой меры в наиболее богатых лаврах, монастырях и церквах…» (30).

Отряды ОГПУ — преемника ВЧК ринулись в храмы и монастыри. Вся кампания по изъятию ценностей вылилась в чистейшее мародерство, которое нанесло огромный моральный и материальный ущерб России. Потрясенный происходящим 28 февраля Тихон обратился с воззванием ко всем «верующим чадам Российской Православной Церкви», объявив действия властей «святотатством». С протестующими не церемонились. Документы сообщают о случаях, когда толпы верующих рассеивались пулеметным огнем, а арестованных в тот же день расстреливали.