Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 7

• Название: Миры Айзека Азимова. Книга 7
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-88132-063-8

Содержание:

Академия, роман, перевод с английского Н. Сосновской

Академия и Империя, роман, перевод с английского Н. Сосновской

Вторая Академия, роман, перевод с английского Н. Сосновской

---

— А почему, а? В такие времена ничего не бывает без причины. Что если дворец Мула сохраняется в неприкосновенности не только из-за суеверия? Что если Вторая Академия так все обставила? Что если там хранятся записи Мула — итог его пятилетних поисков?

— О, это ч-чепуха.

— Ну, почему же чепуха? — настаивал Антор. — На протяжении всей истории Вторая Академия только и делала, что непрерывно скрывалась и в дела Галактики вмешивалась минимально. Да, для нас было бы более логично, если бы дворец Мула был разрушен и записи, хранящиеся там, уничтожены. Но вы не должны забывать, что речь идет о Психологии в руках Мастеров Психологии. Они — Селдоны, они — Мулы, и действуют не напрямую, а через умы, через сознание. Зачем им что-то разрушать и ликвидировать, если они спокойно могут достичь своей цели, воздействуя на умы других людей?

Никто не ответил ему, и Антор закончил:

— И именно вы, Мунн — тот человек, который может добыть для нас необходимую информацию.

— Я? — испуганно вскрикнул Мунн и быстро обежал взглядом всех присутствующих. — Н-но я не могу! Я… н-не герой, я вообще… н-ну, я би-иблиограф, и все… В этом п-плане я м-могу оказать ва-ам всяческую п-помощь, но… нет, я го-отов столкнуться и со Вто-орой Академией, если п-по-отребуется, но лететь в космос по такому странному делу — нет, у-увольте!

— Ну посудите сами, — спокойно сказал Антор. — Доктор Дарелл и я, мы пришли к общему мнению, что это дело нужно поручить именно вам. Это — единственная возможность придать ситуации естественность. Вы — библиограф? Вот и отлично! Что является предметом вашего основного интереса? Мулиана! Уже сегодня вы — владелец самого крупного в Галактике собрания литературы о Муле. Вполне логично, что вы заинтересованы в его пополнении — для вас это более естественно, чем для кого-либо другого. Вы сможете попросить разрешения осмотреть калганский дворец, не вызывая ни у кого подозрений в искренности своих намерений. Вам могут отказать, но подозревать вряд ли станут. Кроме того, у вас есть одноместный крейсер. Известно, что вы во время отпусков часто в одиночестве отправляетесь на другие планеты с целью сбора литературы. Вы и на Калгане раньше бывали. Разве вы не понимаете, что в вашем полете туда нет ничего нелогичного?

— М-мне трудно та-ак с-сразу… Э-это что же, я во-от так прямо п-приду и ска-ажу: «Здра-авствуйтте, мистер Пе-ервый Г-гражданин, нельзя ли м-мне п-посетить вашу дра-агоценную реликвию?»

— А почему бы и нет?

— По-потому, ч-черт п-подери, что он мне не п-позволит!

— И ладно! Не позволит так не позволит. Тогда вернетесь домой, и мы еще что-нибудь придумаем.

Мунн беспомощно искал поддержки у присутствующих, затравленно поглядывая на всех по очереди. Он чувствовал, что его втягивают в дело, которое ему глубоко противно. Но никто не выражал желания поддержать его молчаливый протест.

Итак, в итоге в доме доктора Дарелла было принято два решения. Во-первых, Мунн с явной неохотой вынужден был согласиться отправиться на Калган, как только оформит летний отпуск.

О втором решении официальные участники встречи ничего не знали — оно было принято той, которая наверху, в своей спальне, выключила приемник, чтобы наконец заснуть, — была уже глубокая ночь. Но об этом пока промолчим…

Глава 10 Кризис приближается

Та же самая неделя минула во Второй Академии, и Первый Оратор улыбкой встретил Студента.

— Ты сердит сегодня, мальчик, значит, принес что-то интересное.

Студент накрыл ладонью стопку листков с компьютерными расчетами и спросил:

— Вы уверены, Оратор, что та проблема, которую вы поставили передо мной, носит фактический характер?

— Исходные данные истинны. Я ничего не добавлял от себя.

— Тогда я вынужден признать, что полученные мною результаты верны, но, видит бог, мне не хочется этого признавать.

— Понимаю. Но при чем тут твои желания? Ну, хорошо, скажи мне, что именно так огорчает тебя? Нет-нет, расчеты отложи. Я потом посмотрю. Пока давай просто поговорим. Расскажи, как ты сам это понимаешь.

— Хорошо, Оратор… В общей психологической ситуации, наблюдающейся в Первой Академии, очевидны глобальные перемены. Все время, пока они знали о существовании Плана Селдона, не будучи знакомы с его деталями, они верили в него, но не до конца. Они знали, что должны побеждать, но никогда не знали наверняка когда и как. Поэтому там все время существовала атмосфера напряженности, боевой готовности — то есть именно то, чего и хотел Селдон. Другими словами — Первой Академии все время приходилось трудиться с полной выкладкой.

— Сомнительная метафора, — откликнулся Первый Оратор, — но я понял, что ты хотел сказать.

— Но теперь, Оратор, они знают о Второй Академии гораздо больше. Раньше им было известно лишь туманное напоминание о ней в записях Селдона, но теперь они догадываются, что ей отведена роль Хранительницы Плана. Они знают, что существует некая организация, которая следит за каждым их шагом и не позволяет им упасть. Поэтому они отбросили прочь сомнения, отказались от борьбы за существование и позволили вести себя на поводке. Ну вот, получилась еще одна метафора. Прошу прощения…

— Ничего, ничего, продолжай.

— И вот именно этот отказ от активности, эта нарастающая инерция, этот переход к упадочной, гедонистической философии и означает провал Плана. Они снова должны обрести некую самостоятельность.

— Это все?

— Нет, есть кое-что еще. Реакция большинства населения именно такова, как я описал. Но существует высокая вероятность наличия реакции меньшинства. Знание о нашей руководящей роли, роли поводыря, вызовет у некоторых не расслабление, не покорность судьбе, а совсем наоборот — протест, враждебность. Это следует из теоремы Кориллова…

— Да-да. Теорему я знаю.

— Прошу прощения, Оратор. Очень трудно обойтись без математики… Как бы то ни было, мы имеем дело не только с падением активности в Первой Академии, но и с тем фактом, что некоторая часть ее населения может выступить против нас, и весьма активно.

— Теперь все?

— Остался еще один фактор, вероятность которого достаточно высока.

— Отлично. Что за фактор?

— Пока вся энергия Первой Академии была направлена на борьбу с Империей, пока их единственный враг являл собой неуклюжие, безнадежно устаревшие останки былого величия, они концентрировали свое внимание исключительно на развитии физической технологии. Когда же новой, немаловажной частью их окружения стали мы, резко возросла вероятность перемены в их ориентации. Они могут попытаться стать Психологами…

— Эта перемена в ориентации, — холодно прокомментировал Первый Оратор, — уже произошла.

Губы Студента плотно сжались. Он нахмурился:

— Значит, все кончено. Это — фундаментальное расхождение с Планом. Оратор, мог ли я узнать об этом, если бы жил… не здесь?

Первый Оратор спокойно и серьезно ответил:

— Мальчик мой, ты расстроен, удручен — я понимаю тебя. Ты думал, что столь многое тебе открыто, а теперь вдруг с удивлением обнаружил, что не видел столь очевидного. Ты считал себя одним из Правителей Галактики, а теперь понял, что стоишь так близко к собственному краху. Образно говоря, ты понял, что теперь тебе придется покинуть башню из слоновой кости, где ты обитал до сих пор, и выйти в широкий мир, отрешившись от всех иллюзий, что питали тебя во время учебы.

Я сам это пережил в свое время. Это нормально. Понимаешь, это необходимо — чтобы какое-то время в начале твоей жизни ты существовал в некотором отрыве от реальности, чтобы ты был здесь, где все знания достались тебе в чистом виде, чтобы вырос и заострился твой разум. Мы могли бы и раньше показать тебе этот частичный провал в Плане, чем избавили бы тебя от теперешнего потрясения, но тогда ты бы еще не сумел так хорошо понять значения всего этого, как понял сейчас. Так, значит, ты не видишь никакого решения проблемы?

— Никакого… — проговорил Студент, понурив голову.

— Ну что ж, это неудивительно. Послушай меня, юноша. На самом деле способ действия существует, и он уже осуществляется примерно в течение десяти лет. Это необычный способ — мы были вынуждены прибегнуть к нему против своей воли. Он требует учета низких вероятностей, опасных допущений… Нам даже пришлось временами учитывать реакции отдельных людей, потому что иначе в такой ситуации просто нельзя — ведь ты прекрасно знаешь, что Психостатистика, по определению, утрачивает значение, будучи применена на материале ниже планетарных чисел.

— Есть успехи? — выдохнул Студент.

— Пока сказать трудно. Пока мы еще удерживаем контроль над ситуацией, но впервые за всю историю выполнения Плана так высока вероятность того, что действия отдельных людей могут разрушить все. Мы воздействовали в нужном направлении на умы ограниченного числа наших противников, у нас есть агенты — но их действия четко спланированы. На импровизацию они не отважатся. Это тебе должно быть понятно. Мне трудно допустить самое страшное — то, что нас могут обнаружить здесь, в этом мире. Если это произойдет, не только План будет разрушен, но и мы сами. Так что, как видишь, вывод весьма, весьма неутешительный.