Питер Бигл - Соната единорогов

• Название: Соната единорогов
• Автор: Питер Бигл
• Жанр: Фэнтези

У тринадцатилетней Джой почти ничего не получается в школе. Нет такой контрольной, которую бы она не могла завалить. Но у Джой есть талант — она очень одарена в музыкальном плане. Именно поэтому ее так часто после уроков можно встретить в магазинчике Папаса, который помогает девочке заниматься музыкой. И вот однажды у Папаса появляется загадочный посетитель, который хочет продать ему рог, из которого буквально льется чарующая музыка. Но цена слишком высока, продавец хочет получить золото, много золота, а музыка, услышанная однажды, не дает покоя Джой и манит ее в волшебную страну, населенную прекрасными единорогами, фавнами и другими сказочными существами. Но даже в волшебной стране есть свои проблемы, Джой переживает за своих новых друзей и пытается им помочь. Девочка узнает, что, оказывается, единороги посещают и наш мир, а некоторые из них даже живут среди нас под видом людей. Вы никогда не задумывались, что человек, которого Вы знаете, может оказаться единорогом?

Перевод с английского Сергея Ильина.

---

Джой мгновенно вспыхнула.

— Я знаю, что к реке подходить нельзя! Я спустилась только потому, что хотела поговорить с тобой! Почему ты меня избегаешь?

— Ты не здешняя, — голос Индиго звучал в ее голове бестонно, не обнаруживая никаких чувств. — Тебе совершенно нечего делать в Шейре.

— Да? А что тебе делать в моем мире? — Джой уже кричала на него, как могла бы кричать на брата. — Какого черта ты слоняешься по Вудмонту, штат Калифорния, пытаясь спустить свой рог за золото?

Услышав собственные слова, Джой осеклась.

— А, ладно, ведь так оно и было, — прошептала она. — Ты же показывал мистеру Папасу собственный рог.

Индиго резко отвернулся от реки и полез вверх, к каменистым холмам, предоставив Джой брюзгливо препираться с его раздвоенными копытами.

— Что, разве не твой? Единороги не умирают, значит, это непременно был твой рог. Я права? Права, я знаю.

Белый единорог вел Джой за собой, пока она буквально не прижала его к валуну вдвое большему, чем она, высоты. Индиго мог легко перескочить его, оставив ее безнадежно карабкаться следом, однако он обернулся к ней и в глубоких, огромных синих глазах его прочитался вызов.

— Ну, мой, и что с того?

Джой замерла, уставясь на него.

— Но ты же не можешь! Не можешь пересечь Границу без рога, а если ты не вернешься в Шейру, то умрешь! Сам Синти сказал мне это!

— А, ну еще бы, — откликнулся Индиго. — Высокоученый Лорд Синти, наш повелитель, он же наставник и руководитель Внемирников. Благородный, всезнающий, таинственный Синти. Синти-лжец.

— Что ты такое говоришь? — Джой хотелось, чтобы в ее словах прозвучала презрительная насмешка, но что-то в повадке Индиго сделало их хриплыми, запинающимися. — Синти не лжец!

— И Синти, и все остальные, — ровно сказал Индиго. — Фириз, Лайша, все великие Древнейшие. Лжецы, все до единого.

— Ну еще бы, — сказала Джой, — еще бы.

Изо всех сил старалась она сдержаться.

— Ладно, давай поговорим о лжецах. Вроде тебя, уверявшего мистера Папаса, что тебе нужно золото, потому что ты много путешествуешь. Ты же единорог, живешь в Шейре — зачем тебе, чтобы еще и путешествовать, золото? Ты ведь уже здесь!

Долгий миг Индиго смотрел на нее, долгий настолько, что Джой успела проникнуться нелепой уверенностью, будто от него исходит душок имевшего форму рыбки ароматного мыла для ванной, она его очень любила в детстве. Потом Индиго вздыбился, так внезапно, что она отпрянула, и на этот раз все же вспрыгнул на валун, и копыта его едва коснулись вершины камня со звуком, негромким, как потрескивание расчесываемых волос. Джой даже и не пыталась последовать за ним. Медленно и трудно она вскарабкалась к своему каменному креслу и долго еще сидела, глядя на реку и гадая, покажется ли опять речная ялла — и наполовину боясь, что покажется.

Маленькие, похожие на драконов существа, шенди, неизменно очаровывали ее, она провела немалое время, валяясь в высокой траве и наблюдая за одним их семейством, населяющим неглубокую пещерку невдалеке от того места, где она увидела двухголовую джахао. Родители либо игнорировали ее, либо наскакивали, шипя, как разгневанный чайник, но малышей снедало не меньшее, чем ее любопытство, и одним утром Джой, едва дыша, подманила одного достаточно близко, чтобы увидеть, что его узкие, покрытые роговицей губы зелены, как трава, а зрачки отливают белым золотом, и как раз в этот миг шорох за спиной Джой заставил малыша припуститься наутек, к миниатюрной тени его матери.

Обернувшись, скорее досадливо, чем испуганно, она увидела Ко.

— Пора, — сказал сатир. Джой поморгала, не понимая, и Ко пояснил: — Если ты еще задержишься в этом мире, в твоем пройдет слишком долгое время. Лорд Синти приказал мне отвести тебя к Границе.

— А. Верно. Да, — Джой бессмысленно оглянулась вокруг, внезапно почувствовав себя такой же потерянной и неуверенной, как в первую свою ночь в Шейре. — Ладно. Только мне нужно со многими попрощаться. С ручейной яллой, с Фириз, Лайшей, Туриком, со всеми Древнейшими…

Ко покачал головой.

— Нет времени. Вспомни, как долго мы добирались сюда, — и увидев, что глаза ее расширились от еще не полившихся слез, мягко прибавил: — Дочурка, Древнейший проводят нас до самой Границы, точно так же как они присматривали за тобой и следили, когда ты в первый раз перешла ее. А что такое прощание, они не понимают. У нас тут никто не прощается, разве что мой народ, почти что.

Он взял ее руку в свою и улыбнулся беззаботной, кривоватой улыбкой тируджа.

— Так уж устроена Шейра, — сказал он. — Пойдем.

Путь показался ей куда более коротким, чем прежде, хотя ко времени, когда они спустились в узкую, тенистую долину и Джой впервые увидела Границу, уже садилось солнце. В гаснущем свете Граница выглядела яркой, неуловимой воздушной зыбью, подобьем обманного зеркала, обращающего все, что лежит за ним, в крадущиеся тени и отглаженные ветром снега. Джой сказала:

— Она не там, где была. А что если меня занесет в Нью-Йорк или еще куда?

Ко ободряюще похлопал ее по плечу.

— Ничего такого не будет.

— Ты-то откуда знаешь? Ты же ни разу ее не пересекал, откуда тебе знать, куда я выйду?

Джой ощутила вдруг ближайшее подобие самой что ни на есть паники.

Ко остался невозмутимым.

— Граница есть Граница. Где вошла, там и выйдешь, дочурка. Так сказал Лорд Синти.

— А-а, — откликнулась Джой. — Ну если сам Синти сказал…

Она намеренно подчеркнула имя черного единорога, но, увидев, как по косматому лицу Ко пронеслось выражение боли, быстро им сокрытое, неловко обняла старика.

— Прости, прости, — забормотала она. — Просто я чувствую себя так… не знаю, плохо, а я этого терпеть не могу.

Космы сатира пахли давней немытостью, пахли непристойно, очаровательно.

— Ну и возвращайся, — сказал он. — Граница никуда не денется, Шейра тоже. Возвращайся, когда захочешь.

— Так она же смещается, — Джой шмыгнула носом. — Синти говорил, Шейра все время движется. Может, я ее вообще никогда не найду.

Ко, на миг попридержав Джой, торжественно подмигнул ей.

— Я так думаю, дочурка, — заметь, я сказал «думаю», — что тебя Шейра малость подождет. Стало быть, скоро свидимся.

И он указал на дремотную полную луну, только что всплывшую над деревьями.

— А вот она ждать не станет. Так что топай.

Он еще раз обнял Джой, потом развернул, взял за плечи и легонько подтолкнул к мглистому свечению, отделяющему мир единорогов, сатиров и шестидюймовых драконов от того, к которому принадлежала она. Джой протерла глаза, хотела оглянуться, но не оглянулась, услышала последний, дерзкий, надрывающий душу взлет любимой музыки, примолкшей, когда они с Ко направлялись к Границе, и зашагала вниз по склону в кроссовках, теперь казавшихся ей железными кандалами, устало, но без колебаний побрела прямо в трепещущее сверкание…

…и чуть не врезалась в почтовый ящик на углу Аломар и Валенсия, в двух кварталах от своего дома. Ошеломленная, утратившая представление о направлении, она вцепилась в ящик, тупо озираясь вокруг. Ночь была темна, так же, как когда она бежала по улице за музыкой, и тот же полумесяц — не луна Шейры — низко висел на востоке. Джой несколько раз потрясла головой, трудно сглотнула, подождала — может стошнит, — и спрятала лицо за почтовым ящиком, на случай, если какой-нибудь прохожий видел, как она вылезла прямо из воздуха. И наконец, вздохнула поглубже, выпрямилась, покачиваясь, и направилась к дому.

Никто в доме не проснулся, пока она на цыпочках поднималась к себе по лестнице. Джой, не сняв майки с надписью «Северная выставка», повалилась на кровать и ей тут же стали сниться крохотные дракончики и ромбовидные глаза ручейной яллы.

Глава шестая

Единственным, кому она все рассказала, был Джон Папас. День уже клонился к вечеру, Джой возилась с упаковкой новых скрипичных струн, сортируя их, как он ее научил, когда, подняв взгляд, увидела его стоящим, ссутулясь, у окна и глядящим на улицу. «Дурень, — пробормотал он, обращаясь более к себе, чем к ней. — Упустил вещь, Папас, старый ты дурак».

Джой хотела было сказать: «Он вернется», но передумала. Повинуясь внезапному порыву, она отложила струны и подошла к одному из нескольких электронных пианино, которые Джон Папас держал для продажи. «Мистер Папас, послушайте минуту!» — сказала она и начала по памяти медленно наигрывать мелодию, чаще других звучавшую в Закатном Лесу при наступлении ночи.

Джой играла этот медленный, запинающийся мотив, беря левой рукой разрозненные аккорды, — неуверенно, поскольку могла лишь догадываться, какие из гармоний Вудмонта пригодны для передачи напевов и ритмов Шейры. По большей части, она импровизировала, рукам ее трудно было передать музыку, которую помнило сердце. Все не так, не так, сплошное вранье, постыдилась бы. И все-таки, неуклюжее исполнение захватило ее настолько, что Джой, как и прежде, утратила представление о времени, способность сказать, как долго она играет. Остановилась она, лишь когда открыла глаза и обнаружила, что Джон Папас безмолвно плачет.