Игорь Минутко - Бездна (Миф о Юрии Андропове)

• Название: Бездна (Миф о Юрии Андропове)
• Автор: Игорь Минутко
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-7632-0512-X

Роман «Бездна (Миф о Юрии Андропове)» известного писателя-историка Игоря Минутко посвящен одной из самых загадочных и противоречивых фигур политического Олимпа бывшего СССР — Юрию Владимировичу Андропову (1914-1984), в течение 15 лет стоявшему во главе Комитета Государственной Безопасности.

---

— Виталий. Студент первого курса факультета журналистики МГУ.

— Хорошо…— Юрий Владимирович ненадолго задумался.— Еще какие списки?

— Здесь — крупные работники министерств, начиная с замов. Здесь партийные кадры: аппарат ЦК, Институт марксизма-ленинизма, горком КПСС. Наконец, самый маленький список — шесть фамилий. Творческая элита: писатели, актеры, художники.

— Ладно.— Андропов отложил листы бумаги в сторону,— Я еще с ними поработаю. Какие ко мне вопросы?

— Меры… По какой схеме пресекать?

— Не пресекать совсем.

— Как? — вырвалось у полковника Рябинина.

— Пусть делают что хотят.— Председатель КГБ усмехнулся,— От полученной свободы очень быстро скиснут, вот увидите. И сами быстренько разойдутся. А милиция, и в большом количестве, должна только наблюдать,— Возникла пауза. Андропов думал,— Лишь одного надо задержать… Виталия Заграева. Создайте ситуацию.

— Создадим,— с готовностью сказал полковник Рябинин.

— Задержите и составьте протокол, по которому в случае передачи дела в суд полагался бы небольшой срок. Скажем, лет до трех.

— Понятно…— Полковник Рябинин подавил вздох.

— Что поделаешь, Иван Петрович,— тихо сказал Андропов,— такова наша работа. Ведь кому-то, как говорил Феликс Эдмундович, надо делать эту «грязную работу». А парень не сядет, после хлопот папаши закроем дело. Посмотрим на реакцию родителя. Думаю, выпустим оболтуса через несколько часов. Мы еще с вами вернемся к Заграевым, и к старшему, и к младшему. Посмотрим, как будут развиваться события. Тогда и решим. Теперь вот что… Накануне двадцатого апреля, то есть завтра, необходимо предупредить родителей и учителей. Все надо сделать очень тонко, деликатно, не раскрывая сути «Отряда АГ»„.

— О чем предупредить, Юрий Владимирович? — решился перебить полковник Рябинин.

— О том, в какую историю попали их дети и ученики. Пусть отговаривают их участвовать в задуманной акции.

— Не понимаю…

— Сейчас поймете, Иван Петрович. Скажите, у членов «Отряда АГ» их наставник… Как его?

— Старший лейтенант Заглада. Вячеслав Николаевич Заглада.

— Да, этот Заглада… Он пользуется у них авторитетом?

— Стопроцентным! Вячеслав Николаевич для них бог.

— Вот и превосходно. Пусть он тоже завтра своих питомцев настроит соответствующим образом: решение организации — прежде всего! По уставу. Или их «Клятва». Ведь там, кажется, есть соответствующие пункты?

— Есть.

— Словом, должен последовать приказ наставника: акция состоится. При любых обстоятельствах. И не поддаваться никаким уговорам. И они, то есть «Отряд АГ», не поддадутся, я уверен.

Полковник Рябинин молчал, наморщив лоб.

— Понимаете, Иван Петрович… Вот, скажем, охота. Например, на уток. Летит стая, у охотника двустволка, и он может произвести два выстрела по двум летящим целям. Вот и нам с вами надо выстрелить дуплетом по двум мишеням. Выстрелить и не промахнуться. Теперь понимаете?

— Так точно, Юрий Владимирович! Понимаю!

Но полковник Рябинин уже ничего не понимал…

— Теперь пресса. На все это зрелище надлежит взирать иностранным корреспондентам. Наших не подпускайте. А иностранцы пусть получат информацию через третьи руки только о факте готовящейся некой противозаконной акции, не вдаваясь ни в какие детали. И поставить их об этом в известность следует за несколько часов до события.

— Будет сделано, Юрий Владимирович.

— И наконец, последнее. Пусть завтра же этот Заглада покажет «Отряду АГ» фильм «Явное и тайное». Получите в фильмотеке. Я уже дал распоряжение.

— Слушаюсь!

— Необходимо, чтобы над этими молокососами витало облако антисемитизма. Для пользы дела, Иван Петрович, для пользы дела.

— Я понимаю.

Однако вид у полковника Рябинина был, мягко говоря, несколько растерянным.

— И встретимся мы с вами, Иван Петрович, завтра вечером. О часе я вам сообщу. Окончательно проанализируем всю подготовку акции.

— Разрешите идти, Юрий Владимирович?

— Да, вы свободны.

Они попрощались, обменявшись рукопожатием.

Оставшись один, Андропов несколько минут сидел в тяжелой трудной задумчивости, потом налил себе чашку крепкого чая, стал его пить мелкими глотками.

Русская партия…

Юрий Владимирович поднялся с плетеного стула и прошелся по веранде. За широкими витражами весенний день набирал силу; поднялся ветер, раскачивая ветки голых деревьев. Вдалеке, за клумбами и яблонями, розово-бело светили стволы берез.

И кто-то мелькнул там, среди этих стволов-свечей. Девичья фигура в старом демисезонном пальто? А в ушах или, может быть, в сознании прозвучал голос, полный недоумения, ужаса и отчаяния: «Зачем ты это сделал, Юра?!»

«Нет, нет! — Председатель КГБ энергично тряхнул головой, и видение исчезло.— Итак, Русская партия. Я ее создал, я и… Что-то подобное сказано, кажется, Гоголем. Пора! Пора наших «русистов» окончательно посадить на цепь. Или — джинна загнать обратно в бутылку. Будет нужда — выпустим. Но — на поводке, на коротком поводке. И акция двадцатого апреля — впечатляющий повод. Надо, чтобы был впечатляющим,— поправил себя Юрий Владимирович, осознавая, что им начинает овладевать возбуждение.— И это, полковник Рябинин, будет первым нашим выстрелом по первой мишени».

«Впрочем, нет, я не могу сказать, что создал их на голом месте,— рассуждал про себя Андропов, медленно шагая по веранде из угла в угол.— Все это возникло еще при моих предшественниках, при Шелепине, «железном Шурике», и Семичастном. Да нет же! — Он даже остановился возле стола, машинально потрогав бок самовара, который был еще горячим, и Юрий Владимирович быстро отдернул руку.— Раньше всех эти карты из колоды вынул Иосиф Виссарионович, он еще тогда, во время войны, прозрел. Гений! Гений… Обращение к церкви, к русской идее. Как там у него? «Пусть вдохновляют вас в этой войне деяния наших великих предков, Александра Невского и Дмитрия Пожарского, Александра Суворова и Михаила Кутузова…» Примерно так. Чьи еще имена тогда он перечислил? Не помню. Надо заглянуть в Собрание сочинений. А потом, после войны?» Это сейчас, 18 апреля 1982 года, Юрий Владимирович уже окончательно понимал тактику и стратегию Великого Замысла товарища Сталина: он соединил в логический ряд три послевоенные акции вождя. Первая — борьба с космополитизмом, и почва удобрена, русский народ созрел. Только теперь Председатель КГБ осознавал, какой это был точный расчет. Далее — вторая акция: «дело кремлевских врачей». За ней должна последовать третья акция: грядет грандиозный процесс (процесс века?), естественно, открытый; все подготовлено: у наших писак отточены перья, у радиодикторов луженые глотки, кинорепортеры в состоянии боевой готовности номер один. И после трех действий этой еще не виданной миром исторической драмы режиссером-постановщиком задуман ошеломляющий финал, к которому тоже все подготовлено: места для нового проживания «малого избранного народа», войска для конвоя, сотни составов из теплушек (опыт есть, русские люди! Все будет сделано четко, без особого шума).

Смерть режиссера-постановщика оборвала спектакль: занавес опустился после второго действия.

…В конце шестидесятых годов, начиная борьбу за новую идеологию общества, создавая для этого Русскую партию, Андропов еще не пришел к постижению сталинского триптиха с заключительным финалом: борьба с космополитизмом — «дело кремлевских врачей» — готовящийся «процесс века» и финал: репатриация евреев из крупных городов России. А в итоге создание вместо голой коммунистической идеологии новой, русско-национальной; пробным камнем в этом нелегком «деле» было обращение за «духовной» помощью к церкви во время Великой Отечественной войны, обращение к религиозным и патриотическим чувствам русского народа, семена которых заложены в историческом прошлом государства Российского.

Только теперь, в начале восьмидесятых годов, Юрию Владимировичу Андропову окончательно открылось все, все Э Т О.

«Да,— думал Председатель КГБ, отпивая из чашки,— смерть Сталина оборвала осуществление великого замысла. А оголтелый и невежественный атеист Хрущев все вернул на круги своя, продолжив прерванную было ленинскую борьбу с «мракобесием» и «опиумом для народа» — Русской Православной Церковью».

Андропов сел на мягкий диван, стоящий у стены, и потрогал свой пульс на левой руке — сердце скакало галопом. «Спокойно, спокойно!… И все же это так: он не успел, а у меня не получилось. Стоп, стоп! Зачем же так? Во-первых, она есть — Русская партия, и пока что я управляю ею. Правда, некоторые «молодые князья» уже повскакивали в седла и рвутся… Нет, нет, не в бой, а к власти. Постой, постой! Откуда эти «молодые князья»? Да, это же у одного нашего поэта… Забыл фамилию. А короткую встречу с ним помню, кажется, на приеме в какой-то военной академии. Высокий, худой, со злым, резким, вдохновенным лицом. Как там? Сейчас, сейчас… Эти стихи он и читал там, в академии, ему аплодировали стоя, и кто-то с балкона крикнул: «Да здравствует русская армия!» — Председатель КГБ напряг свою могучую изощренную память, и поэтические строки всплыли: