Степан Злобин - Остров Буян

• Название: Остров Буян
• Автор: Степан Злобин
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1981

В том входит роман «Остров Буян», посвященный известному событию русской истории середины XVII века — восстанию угнетенного населения Пскова в 1650 году против засилия феодального строя.

---

— Что ты поешь все, Иванка? — спросил Кузя, унылый и грустный.

— Чтобы голоду было не чутко. Пою, а как в брюхе ворчит, не слышу.

С голоду им пришлось пристать к помещику и поработать — метать стога, возить сено, косить овсы…

Заработав толику, они двинулись дальше и шли между жидких и тощих хлебов.

Иногда по пути встречались им беглые мужики.

Не раз в непогоду и дождь крестьяне отгоняли от изб Иванку с Кузей. И они понуро шли прочь от негостеприимной двери, не вступая в споры и перебранки, и случалось так, что, подкупленный их покорностью и смирением, хозяин сам выбегал за ними на дождь.

— Робята! — кричал он. — Иди ночевать. С сердцов да с кручины молвил недобро… Экие поборы, а тут сосед убег, за него плати! А тут еще лето далось: то град, то ливень, глянь, робята, хлеб-то лег вполовину, а что стоит — колос пуст, а что не пуст — ржа изъела…

И, несмотря на скудость в доме, делился с ними куском хлеба…

5

Однажды, уже поздно вечером, вдали от людских поселений, Иванку с Кузей захватил дождь. Чтобы было веселей, Иванка запел. Вдруг сзади послышался конский топот и стук колес.

— Эй вы, веселые, куда ночью? — крикнул проезжий.

— К Новугороду, — бойко ответил Иванка.

— Садись, подвезу, что ночью да в дождь месить!

Ребята вскочили в телегу. Проезжий помог подложить сухого сенца и кинул на них рогожку. Усталые, они задремали. На ухабах телегу встряхивало и качало, дождь тихонько пощелкивал о рогожу. Было тихо. Укачиваемый тихой ночной ездой, Иванка заснул. И вдруг очнулся от громкого конского топота. Двое всадников бойкой рысью догнали телегу.

— Гей, стой! — закричал один.

Проезжий отпрукнул лошадь. Телега остановилась.

— Беглого чернеца не встрел? — спросил какой-то знакомый Иванке голос. Иванка не мог припомнить, где и когда его слышал раньше, но дыханье его невольно прервалось. Он никак не ждал, что его могут искать.

— Не встрел, — кратко ответил проезжий.

— Молодой парнишка — волос кудряв, зубы редки, глаза голубые, — услышал Иванка свои приметы.

— Чего он вам всем дался?! На сей неделе в десятый раз все спрошают, — ответил хозяин телеги. — Да вы тут не ищите. Живем в стороне. Я вот своих двоих уловил. Сукины дети бежать хотели, а на них недоимок по три рубли…

— Под плети теперь? — злорадно спросил все тот же знакомый голос, и Иванка узнал наконец собакинского холопа Федоску.

— А как не под плети! — деловито буркнул проезжий и, вдруг охлестнув по крупу конягу, громко воскликнул:

— Ми-ила-ай!..

Телега затарахтела по корням и ухабам. Всадники повернули с проселка в сторону. Но встревоженный неожиданностью Иванка не мог уже больше заснуть…

Вскоре телега остановилась.

— Вставай, скворцы, прилетели в скворешню! — сказал хозяин.

Кузя открыл глаза и потягивался, не сразу поняв, где он и почему спит в телеге.

— Вылазь, вылазь, — ласково проворчал хозяин. — В горнице у меня тесно. Ляжете в подклети.

Он отомкнул замок и впустил их обоих в подклеть. Едва они вошли, дверь захлопнулась и громыхнул засов. Иванка ошалел от неожиданности. Он рванулся назад к двери и затряс ее, от злости не в силах вымолвить слова, когда в темноте послышалась возня и густой голос спросил:

— Сколь дураков новых попалось?

— Двое, — ответил Кузя, смекнув, что речь идет о нем и Иванке.

— Да старых нас шестеро — вот и добро, — пробасил первый. — Ложитесь-ка спать… Не тряси двери, дурак: крепки — не растрясешь!..

Озадаченный Иванка опустился на сено.

— Куды ж мы попали?! — спросил он шепотом Кузю.

— Поди угадай! — прошептал так же тихо Кузя.

— Спать, дураки, спать — все дураки спят, — проворчал тот же голос, что в первый раз.

— Дяденька, да мы где, у кого? — спросил Кузя.

— Я не дяденька, а отец дьякон, — сказал бас, — а где мы, и сам не ведаю… Мыслю, что в чертовой кубышке: каждую ночь сюда черт дураков кидает, как гроши в копилку, а что станет делать — уху ли варить из нас или сало топить, кто знает!

Иванка не мог уснуть. Боясь больше всего за мирское поручение, он выпорол челобитную из полы и тут же в подклети спрятал ее под сено… Под утро отперли клеть и в темноте втолкнули кого-то еще.

Сквозь щели в двери проникли яркие солнечные лучи. В полусвете на сене Иванка с Кузей увидели, кроме себя, еще шестерых людей, которые один за другим просыпались. Иванка и Кузя узнали от них, что ловили их разно, кого — силой, кого — хитростью. Маленький щуплый мужичок вылез из-под сена.

— А-а, вот и еще один! — приветствовал дьякон.

— Я прежде всех тут бывал, — почти хвастливо сказал мужичок. — Меня в третий раз ловят. Я все испытал…

— Чего ж испытал?..

— Клети ставил, избы рубил, телеги делал, а там и убег… Пымали, опять убег! Опять пымали, я — снова!

— Да кто ж ловит?

— А приказчик боярский. Лютей зверя! Кого запорол, кого собаками затравил, а иной и сам убежал в казаки. А приказчик, чтобы перед боярином счет вести, ловит прохожих людей — крестьян ли, гулящих ли, все едино, — имает да кабалит, а зваться велит чужим именем: кой человек помер или сбежал, кличкой его велит называться. А силен станешь — насмерть побьет…

— Тебя же не побили, — сказал дьякон.

— Два раза драли и нынче драть станут, — спокойно сказал мужичок, уверенный, что своей судьбы не минуешь. — А я и сызнова убегу! — заключил он.

Клацнул дверной замок. Все в подклети замолчали и притаились. Дверь распахнулась. В окружении мелкой челяди, состоявшей из пятерых парней с плетьми, засунутыми за кушак рукоятками, освещенный ярким солнечным светом, кормленый и дородный, стоял приказчик, румяный, с широкой русой бородой, в чистой белой рубахе, без шапки.

— Выходи! — повелительно крикнул он.

Все бывшие в подклети поднялись на ноги, сбившись, как овцы, в кучу, щурились, ослепленные ярким утренним солнцем.

— Ну что? Испугались? — самодовольно и добродушно спросил приказчик. — Не зверь — человек я… Голодны? — Приказчик обернулся к одному из челядинцев: — Митька, раздай-ка хлеб.

Мелкорослый и с виду добродушный Митька, с реденькой бороденкой, прижимая по-бабьи к груди, стал резать круглый большой каравай, раздавая каждому пленнику по краюхе. Приказчик молча наблюдал за раздачей. Пленники не спешили есть, только богатырского сложения рослый детина, дьякон, нетерпеливо впился зубами в свою краюшку.

— Отцу дьякону по священству прибавь еще, — насмешливо приказал приказчик, — ишь, дюжий! Ладно работать станет.

Роздали всем еще по луковице и по ковшу квасу.

Выйдя из подклети, Иванка острым и неприметным взглядом окинул двор. У ворот он увидел псаря со сворой борзых, словно собравшегося на волчью травлю. Рослые поджарые кобели сидели и стояли у ворот, поглядывая во двор на толпу новых людей и нюхая воздух.

«Кинься бежать — разорвут в клоки!» — подумал Иванка. Он заметил на себе наблюдающий взгляд раздававшего хлеб Митьки и с безразличным видом принялся за еду…

— Вот что, добрые люди, — сказал приказчик, обращаясь ко всем пленникам, — нынче у вас началась новая жизнь, все одно, что сызнова родились, а коли снова родился, надо и новое крещение принять. Я вам буду заместо попа, дам имяны. — Приказчик обвел их взглядом, словно примериваясь к каждому, и проглядел бумагу, которую держал в руке. — Ты, сукин сын Федька, иди назад в подклеть, — сказал приказчик, обратясь внезапно к щуплому мужичонке, — тебя драть укажу, чтобы не бегал… Кабы ты не плотник искусный, я б тебя насмерть задрал. Ну, помилую, полжизни тебе оставлю ради уменья твоего…

Федька молча скользнул в подклеть. Приказчик обвел остальных взглядом.

— Эй, толстый, — вдруг обратился он к Кузе, — будешь Якушкой Карповым. Молод, да ничего — сойдешь!

— Ты, отец дьякон, гриву свою подстриги. Она в работе будет мешать. Федотом станешь Андроновым…

— Ты, чернявый, Степанкой Трепцом назовешься, — сказал он длинному, тощему, встрепанному парню.

— Парфен Терентьич, он больше на Ваську Титова походит, — вставил свое слово Митька, холоп, раздававший хлеб, и Иванка признал по голосу вчерашнего хозяина телеги.

Приказчик взглянул на чернобородого длинного парня, словно измеряя его взглядом.

— И то! — сказал он. — Васькой Титовым станешь. — И он пометил в своем списке.

Когда дошла очередь до Иванки, приказчик усмехнулся:

— Таких у нас не бывало. Кличкой будешь Баран. Волосом ты на барана похож, ни охотник, ни работник. Ты кто? — спросил он.

Редкобородый холоп Митька весело усмехнулся:

— Беглый чернец он, Парфен Терентьич, которого ищут повсюду… Волосом желт, зубы редки, одна бровь выше другой…

— Сам ты беглый чернец! — не сумев скрыть испуга, воскликнул Иванка. — Я что за чернец?! Скоморох я — вот кто!..