Дэвид Гарнетт - Женщина-лисица. Человек в зоологическом саду

• Название: Женщина-лисица. Человек в зоологическом саду
• Автор: Дэвид Гарнетт
• Издательство: Б.С.Г.-ПРЕСС
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-93381-136-Х

В этой книге впервые публикуются две повести английского писателя Дэвида Гарнетта (1892–1981). Современному российскому читателю будет интересно и полезно пополнить свою литературную коллекцию «превращений», добавив к апулеевскому «Золотому ослу», «Собачьему сердцу» Булгакова и «Превращению» Кафки гарнеттовских «Женщину-лисицу» и историю человека, заключившего себя в клетку лондонского зоопарка.

Первая из этих небольших по объему повестей сразу же по выходе в свет была отмечена двумя престижными литературными премиями, а вторая экранизирована.

Я получила настоящее удовольствие… от вашей «Женщины — лисицы», о чем и спешу вам сообщить. Читала, как завороженная, не отрываясь, хотя заранее знала, чем все кончится. По-моему, это успех. Очень заманчиво выглядит ваше желание скрестить современный юмор со стилем восемнадцатого века. Впрочем, даже интереснее другое — ваш талант рассказчика. Каждую минуту что-то происходит, и что поразительно, — без всякой натуги, живо и непринужденно, а вообще все очень похоже на Дефо. Видно, что сюжетов вам не занимать. Это для нас, старой писательской гвардии, самое трудное — необходимость сочинять истории, а у вас они выходят сами собой…

Из письма Вирджинии Вулф Дэвиду Гарнетту (1922 г.)

О том, как это написано, говорить не буду. По-моему, написано здорово: что называется, ни убавить, ни прибавить. Вещь поразительная: она точно выстроена от начала до конца. В ней есть чистота и логика нового творения — я бы сказал, нового биологического вида, неведомо как оказавшегося на воле. Она и впрямь как шустрый, чудной пушистый зверек, живой и прыгучий. Рядом с «Лисицей» большинство рассказов выглядят бледно — эдакими заводными механическими игрушками.

Из статьи Герберта Уэллса (1923 г.)

Огромное спасибо за повесть Д[эвида]. На редкость удачная вещь — я и не припомню ничего подобного за последнее время. По-моему, суть человеческой психологии и поведение зверя схвачены очень точно. В своем роде шедевр — читать местами грустно, местами смешно, при этом нет ни одной (насколько могу судить) неверной ноты в интонации, стиле, замысле. Словом, безукоризненно выстроенная повесть — поздравьте от меня Дэвида.

Из письма Джозефа Конрада Эдварду Гарнетту (1922 г.)

---

Оптимистические размышления мистера Тэбрика были неожиданно прерваны голосом садовника, старавшегося как-нибудь угомонить собак, которые непрерывно выли, лаяли и рычали с того самого момента, как он вернулся домой. Очевидно, собаки учуяли в доме лисицу и стремились во что бы то ни стало ее поймать и удавить.

Он вскочил на ноги и закричал садовнику, что сам спустится вниз и успокоит собак, а его просит вернуться в дом. Все это было сказано резким, не терпящим возражений тоном, так что слуга немедленно исполнил приказание, хотя любопытство его было сильно возбуждено и ему совсем не хотелось беспрекословно повиноваться. Мистер Тэбрик спустился вниз и, зарядив ружье, вышел во двор. Здесь были две собаки: одна — принадлежащий его жене красавец ирландский сеттер, которого она привезла с собой после свадьбы из Тенгли-холла, вторая — старый фокстерьер Нелли, его собственная собака, жившая у него уже больше десяти лет.

Когда он вышел во двор, обе собаки приветствовали его тем, что стали лаять и визжать вдвое громче, чем раньше. Сеттер как бешеный рвался и прыгал на цепи, а Нелли вся дрожала и, виляя обрубленным хвостиком, то поглядывала на своего хозяина, то на входную дверь дома, за которой чуяла лисицу.

Светила яркая луна, так что мистер Тэбрик совершенно отчетливо видел обеих собак. Первым же выстрелом он убил наповал сеттера своей жены и обернулся, чтобы второй пулей покончить с Нелли. Но ее нигде не было видно. Собака куда-то исчезла. Нагнувшись, чтобы выяснить, каким образом ей удалось сорваться с цепи, он случайно обнаружил, что она забилась в дальний угол своей конуры. Но эта хитрость не спасла ее от смерти. Мистер Тэбрик несколько раз пытался вытащить ее за цепь, но напрасно: она не двигалась с места. Убедившись в тщетности своих стараний, он просунул дуло ружья в конуру и, прижав его вплотную к телу собаки, выстрелил. Затем, чиркнув спичкой, заглянул внутрь, чтобы удостовериться, что Нелли действительно мертва. Оставив собак, как они были на цепи, мистер Тэбрик вернулся в дом и отыскал садовника — тот еще не успел уйти к себе. Вместо всякого предупреждения он просто заплатил ему за месяц вперед и сказал, что у него есть к нему еще одно поручение — зарыть обеих собак, и что он просит сделать это сегодня же вечером.

Вся прислуга была крайне взволнована, тем более что мистер Тэбрик говорил с ними, как им показалось, очень странно и проявил необычайную для себя властность. Услышав выстрелы, пока он был во дворе, старая няня побежала наверх в спальню, хотя ей совершенно нечего было там делать. Приоткрыв дверь, она увидела одетую в пеньюар лисицу, которая сидела в кресле, откинувшись на подушки, и была так погружена в свои грустные размышления, что даже не обернулась на шум.

Старая няня вовсе не ожидала увидеть здесь свою госпожу, — она слышала, что миссис Тэбрик еще днем уехала в Лондон; но, несмотря на это, няня тотчас же узнала ее и воскликнула:

— Ах вы, моя дорогая бедняжка! Ах, бедная миссис Сильвия! Что это за ужасная перемена?

Увидев, что госпожа вздрогнула и повернулась к ней, она добавила:

— Ничего, ничего, бедняжечка! Не бойтесь, все уладится. Ваша старая нянька узнала вас, все в конце концов устроится.

Однако говоря так, она уже больше не смотрела в ту сторону, а стояла отвернувшись, избегая встретиться взглядом с хитрыми лисьими глазами своей воспитанницы. Ей было слишком тяжело видеть в ней такую перемену. Она поспешила уйти, боясь, что ее застанет здесь мистер Тэбрик и — кто знает? — может быть, застрелит ее так же, как и собак, за то, что она разгадала его тайну.

У мистера Тэбрика, пока он расплачивался и прощался с прислугой и убивал собак, все время было такое ощущение, как будто он все это проделывает во сне. Теперь он подбодрил себя двумя или тремя стаканами крепкого виски и, взяв на руки свою лисицу, улегся в кровать, где и заснул крепким сном. Спала ли она тоже или нет — к сожалению, вопрос, на который ни я, ни кто другой не в состоянии ответить.

Утром, когда он проснулся, весь дом был уже всецело в их распоряжении, потому что согласно его приказанию вся прислуга уехала ни свет ни заря. Дженет и кухарка отправились в Оксфорд в надежде найти себе там новое место, а старая няня вернулась к своему сыну, жившему в хибарке неподалеку от Тенгли-холла, где он пас свиней.

Таким образом, с этого утра для них началось то, что должно было отныне стать их обыденной жизнью. Мистер Тэбрик ежедневно вставал, когда уже было совсем светло, и прежде всего спускался вниз, растапливал плиту и готовил утренний завтрак. Потом щеткой причесывал свою жену, обмывал ее влажной губкой и снова причесывал. При этом он обильно поливал ее духами, чтобы хоть сколько-нибудь отбить неприятный и сильный запах, присущий лисьей породе. Когда лисица была одета, он нес ее вниз, и там они вместе завтракали. Она садилась за стол рядом с ним, пила чай с блюдечка и либо ела из его рук, либо ему приходилось кормить ее с вилки. Она все еще любила те кушанья, которые всегда с удовольствием ела до своего превращения — яйцо всмятку или тоненький кусочек ветчины, немного булки с маслом и чуточку яблочного варенья с гвоздикой. Кстати, говоря о пище, я считаю нелишним упомянуть, что мистер Тэбрик прочел в энциклопедическом словаре, будто лисицы, которые водятся в более теплых странах, очень любят виноград. Так, осенью, в пору урожая, они почти исключительно питаются виноградом, совершенно отказываясь от обычной пищи. В этот период они заметно прибавляют в весе, толстеют и утрачивают свой специфический запах.

Такая слабость лисиц к винограду отмечена еще Эзопом и часто упоминается в Писании[7]. Мне даже показалось странным, что мистер Тэбрик не знал этого. Как бы то ни было, прочитав эту статью, он сразу же написал в Лондон с просьбой высылать ему по почте корзиночку винограда два раза в неделю. К искренней своей радости, он имел случай убедиться в правильности сведений, добытых им из энциклопедического словаря. Его лисица всякий раз ела виноград с одинаковым удовольствием, так что он увеличил свой заказ с одного фунта до трех, а потом и до пяти. Исходивший от нее запах настолько от этого ослабел, что он совсем перестал его замечать, разве только иногда по утрам, пока еще не был совершен ее туалет.

Ему сильно облегчало жизнь с ней то обстоятельство, что она прекрасно понимала его — да, да, понимала каждое слово, которое он ей говорил, и, хотя сама была нема как рыба, умела свободно выражать свои мысли и чувства при помощи знаков и взглядов; но за все это время он ни разу не слышал ее голоса.

Он часто подолгу разговаривал с ней, делясь всеми своими сокровеннейшими мыслями и ничего от нее не тая. Это ему доставляло искреннее удовольствие, особенно благодаря тому, что сам он тоже чрезвычайно быстро улавливал смысл ее ответов.

— Киска, Киска, — говаривал он ей (у него всегда была привычка так ее называть), — моя дорогая Киска! Наверное, многие сочли бы огромным несчастием то, что произошло с нами, и от души пожалели бы меня. Но я ни с кем на свете не согласился бы поменяться судьбою, пока ты жива. Я предпочитаю жизнь с тобою жизни с любой другой женщиной, несмотря на то, что ты лисица. Я клянусь тебе, что это так и что так было бы всегда, в кого бы ты ни превратилась.

Заметив, что она серьезно и вдумчиво смотрит на него, он спешил добавить:

— Неужели же ты думаешь, моя дорогая, что я позволяю себе этим шутить? Нисколько. Клянусь, что останусь верным тебе всю свою жизнь. Я всегда буду уважать и почитать тебя как мою жену. И буду это делать не потому, что надеюсь на милость Господа, который когда-нибудь вернет тебе твой прежний образ, а только во имя своей любви к тебе. Как бы ты ни изменилась, я всегда буду любить тебя.

Если бы кто-нибудь увидел их в такие минуты, он бы наверное принял их за влюбленных: столько страсти было в их взорах.

Часто он клялся ей в том, что даже сам дух зла, который обладает силой творить всякие чудеса, отказался бы от попытки изменить его чувство к ней.

Не знаю, какое впечатление производили эти пылкие речи на его жену в былое время, но теперь они, по-видимому, стали главным ее утешением. Она подходила к нему, клала ему в ладонь свою лапу и смотрела на него полным счастья и благодарности взглядом. Иногда она даже начинала учащенно дышать от волнения и, подпрыгивая, лизала его в лицо.

Теперь на нем лежала масса мелких домашних обязанностей: ему приходилось готовить завтрак и обед, убирать комнаты, стелить постель и так далее. Когда он был занят домашними делами, на его лисицу невозможно было смотреть без смеха. Иногда она как будто приходила в крайнее отчаяние и раздражение, видя, как неуклюже он проделывает все то, что она могла бы сделать гораздо лучше, если бы имела возможность. Тут она часто забывала о запрете, который сама наложила на себя, — из соображений приличия и ради красоты никогда не бегать на четырех лапах, — и повсюду сопровождала его. Если он делал что-нибудь не так, она останавливала его и давала понять, как это следует делать. Если мистер Тэбрик забывал, что уже наступило время завтрака или обеда, она подходила и дергала его за рукав, как будто спрашивая: «Как же так? Разве мы не будем сегодня завтракать?»