Юрий Самсонов - Стеклянный корабль

• Название: Стеклянный корабль
• Автор: Юрий Самсонов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Самсонов Юрий Степанович Стеклянный корабль

Юрий Степанович САМСОНОВ

СТЕКЛЯННЫЙ КОРАБЛЬ

Некий вор в наследство честным детям и внукам споим оставил сундучок, набитый разного фасону ключами, которые собирал и берег он весь век В том позабытом сундуке посреди прочих ржавеет не изведавший замка ключ от райских врат. Притча

ПРОЛОГ

Странник брел опять пустырем, без дороги, заблудившись, кажется, навеки в этой плоской бесплодной стране, где земля солона, воздух горек... В отличие от прежних посещений, он не смог бы теперь позабыть вдруг, куда направляется; это таило опасность смертельную: всему был свой предел, свой срок.. Над головою пылало солнце, неузнаваемое маленькое солнце, жалящее, как овод. Горечь полынной пыли жгла горло, сушила язык. Не на чем остановиться взгляду вплоть до горизонта, ничто не возвышается над ровною его чертою. Где они, прохладные зеленые холмы? Будет ли край пустырю? Перехватило горло от печали, но странник сумел сказать себе: не грусти и не трусь, ведь кто-нибудь знает дорогу Дикая будто бы мысль: кто же мог тут появиться? - однако он ничуть не был ею удивлен Странник остановился, чтобы ждать. Долгим было его ожидание. Очень долгим Почти бесконечным.

***

И все-таки маленькое солнце не успело сдвинуться с точки зенита, когда странствие окончилось: странник открыл глаза. Он открыл глаза и рассмеялся: дома!.. Да и выспался он превосходно, несмотря па изобилие приключений, речь о которых мы поведем чуть позднее. Мог считаться завершенным страннейший из экспериментов, необходимо было по свежей памяти описать все подробно. Молодой человек, не вставая с постели, включил уставленный пивными кружками страдалец-телевизор, заменявший часы, потянулся к карандашу, раскрыл толстую зеленую тетрадь и принялся за работу. Солнце, бурьян, описание минуты отчаяния - все, что поминалось в прежних заметках, он опустил. Торопливые каракули струились по бумаге, а тем временем в обшарпанном тельце телевизора разрастался полный шорохов и тресков радиогул, по экрану пронеслись зигзаги, возникло изображение и послышалась речь. Шел рекламный заказной репортаж, из тех, каких даже с самой отчаянной скуки не смотрел никто, кроме заказчика, его родственников, друзей и, коли имелись, подчиненных. Однако карандаш словно сам собою выскочил из пальцев молодого человека, который с разинутым ртом испуганно вытаращился на экран. - Что же это, боже, боже мой?! - жалобно проговорил он наконец. Сегодняшней записи суждено было оборваться на пол-дороге.

***

Не без злорадства, сознаемся, предвкушали мы недоумение, в которое ввергнем читателя, полагая справедливым, чтобы оно было с нами хоть кем-нибудь частью разделено, и все же отнюдь не надеясь, что оно от разделения уменьшится. Хроника наша опирается на документы старинных архивов и на показания очевидцев, доступные всякому. Она достоверна - и все же настолько загадочна, что на иные вопросы вряд ли когда-либо сыщется ответ. Не о том была забота автора, чтобы рассеять мрак, а о, том лишь, чтоб найти связь событий, придать их хаосу подобие системы и тем открыть дорогу более проницательным исследователям. Правдивость повествования зависит от надежности источников, его полнота - от их полноты. Кто был, например, наш герой? Помимо свидетельских показаний, посвященных немногим часам его жизни, чудом найденная тетрадь - это все, что после него уцелело. Содержащиеся в ней заметки весьма скудны по части внешних житейских обстоятельств. Как тут быть? Автор не намерен выдавать домыслы за истину и откроет читателю не более того, что открылось ему самому. Этот принцип - основа всей хроники. Иногда мы будем делиться догадками, иногда утаивать их, оберегая собственную репутацию. Не развлечь читателя, мы желали, но призвать его поразмыслить над событиями, которые, не исключается, определяют и прошедшую, и грядущую нашу судьбу - или хотя бы намекают на нее, В любом случае они заслуживают внимания, пусть из-за одной своей необыкновенности, из-за причудливости! Стоит понять, наконец, что наше безразличие опасно. Не вопием ли в пустыне? Но к делу. Из заметок в зеленой тетради и отчасти из показаний свидетелей мы знаем, что помянутый молодой человек был студент, что он изучал попеременно философию, медицину и физику, не ведая, какая из наук нужнее, чтобы осчастливить человечество свершениями по окончании курса, таково было твердое его намерение. Пожалуй, читателю следует это запомнить особо - лично ему, коли верить тетради, для счастья ничего уже не требовалось, так как был он влюблен. Да, едва приехав в столицу, он успел завести, а лучше сказать - учинить обворожительный роман с красивой дамой, которая, верно, ничего не знала ни об этом романе, ни о самом его герое, так как... Тут придется открыть маленький секрет, в котором ничего нет постыдного. Бываем же мы растроганы, читая истории о людях, что почти умирали, влюбившись в портрет, и надо ли судить бедною юного провинциала? Наверное, вы угадали: он увидел Ее на телевизионном экране в самый день приезда, был покорен в один миг, разумеется, навсегда, но, конечно, позабыл бы об этом назавтра, кабы не одно нечаянное обстоятельство сразу вслед за тем он повстречал свою Даму в дальнем маленьком городке, они там прогуливались, взявшись за руки, и, черт возьми, целовались в гулком каменном сарае - вот до чего дошло! Молодой человек проснулся влюбленным окончательно по уши, потому что во сне только могло это случиться. Уж спалось-то ему отменно, в чем и загвоздка: тому был молодой человек всем обязан - деревенским румянцем, голубиной ясностью глаз, преданной вечной любовью странной печальной судьбой... Кстати, сновидение закончилось пренеприятно: Дама приказала найти в каком-то доме дверь, которой не было, и отворить ее, что было невозможно. Он это исполнил. Дверь никуда не вела. Пустота была за ней и высота необычайная. Глубоким стариком остался он посреди полынного пустыря под злющим маленьким солнцем, и некуда было идти - все кончено! Как он смеялся, проснувшись? Только свидание на самом деле оказалось роковым. Он с безразличным видом выслушивал сплетни, ревновал, тосковал и ходил под Ее окна исправно, как на службу, имея из-за того неприятности, - которые в тетради не живописуются. Зато многократно упомянут эпизод, показавшийся необычайно важным: кто-то из Ее домочадцев ему однажды кивнул - и знал бы, что натворил! Впрочем, надо полагать, это было сделано по ошибке, но молодой человек разволновался ужасно! Чудились ему и записочки, тайком сунутые в руку посреди толпы, и нежный голос, шепнувший: "сударь, вас ждут там-то", - все, что можно вычитать из книжек, - до бархатной повязки на глазах, до шпаг, сверкающих при луне, хотя где было взять шпагу! Смешные ожидания вскоре пресеклись: никто с ним больше не думал здороваться. Следствием пережитого было то, что мысли его, как видно из тетради, возвращались все чаще к счастливому сну. Ибо выкатывающийся из ворот лимузин с зашторенными окнами, в котором едет, может быть, не Она, пища ли это для влюбленных глаз? Один способ оставался увидеться, и на том сосредоточились мало-помалу все его душевные силы. Думая о своей Даме днем, стоя под окнами вечером, укладываясь поздно в постель, он ожидал, что Она в новом сне ему явится., Нелепо? Но зато вполне достойно какого-нибудь сэра Ланселота. Что мы знаем о магните души? Не способен ли он приводить в движение миры точно так, как жалкая железка вращает моторы? К тому же здравый смысл в этих занятиях не вовсе отсутствовал, он только знал свое место. Юмористический тон многих фраз, даже целых страниц дает основание это заключить. И сама-то тетрадка неспроста появилась, и в науках своих молодой человек успевал, не отличаясь только аккуратностью. А как же: для него извлечь какой-нибудь квадратный корень означало освободить Ее с боем из темницы, куда Ее упрятали злодеи, например, из банды знаменитейшего Тургота, требуя выкупа, грозя смертью! Философия вся рассуждала о Ней, Эйнштейн и Ньютон одну Ее запечатлели в формулах, это возле Нее, как вокруг солнца, изгибается невидимо пространство попробовало б оно не изогнуться! Вот так, почти непрерывно себя гипнотизируя, он ждал, но упорство не вознаграждалось. За многие месяцы только однажды привиделся ему тот городок, Где состоялось свиданье, но Дамы он не встретил, да и никого другого тоже: городок оказался пуст. Словно заблудившись в театральной декорации, заглядывал он в неживые окна и понимал, что Ей, при всяческих семейных и иных обязанностях - Дама была, разумеется, замужем, - не найти предлога для посещения отдаленного, незначительного и к тому же необитаемого городишки. "О котором никто на свете не слыхивал!" - добавил он, пробудясь, ибо, кажется, узнал наконец этот город! Если верить тетради, впервые он побывал там еще в детстве. (Это "побывал" следовало бы заключить в кавычки. В нашем повествовании сон и явь сплетаются так тесно, что читатель, опасаемся, будет не раз сбит с толку и без наших обмолвок. Не ведаем, как облегчить ему труд. И стоит ли, не едина ли эта странная действительность?) В заметках весьма подробно изложены сопутствовавшие , первому посещению обстоятельства. Обратимся к ним, коли даже они покажутся не идущими к делу. Кто знает, где, лежит волшебный ключ?