Вячеслав Бондаренко - Герои Первой мировой

• Название: Герои Первой мировой
• Автор: Вячеслав Бондаренко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03657-4

Нет в нашей стране более замалчиваемой, более оболганной, более проклятой и забытой войны, чем Первая мировая (1914—1918). Горька судьба ее героев. В силу исторических обстоятельств они не дождались ни юбилейных медалей, ни пенсий, ни музеев, ни вечных огней, ни цветов в день Победы…

Эта книга — скромная дань уважения тем, кто не вернулся с кровавых полей Галиции, Волыни, Польши, Литвы, Латвии, Белоруссии, над кем навсегда сомкнулись холодные воды Балтики или Черного моря.

Вниманию читателя представлены двенадцать очерков — кратких биографий людей, которые навсегда вписали свои имена в историю Первой мировой войны. Это выдающийся полководец и командир боевого корабля, сын великого князя и простой донской казак, первый в России летчик-истребитель и сестра милосердия, военный священник и лихой гусарский офицер… Жизнеописание каждого героя прослеживается в тесной взаимосвязи с судьбой России, отчего по прочтении складывается целостное представление о великой и трагичной эпохе.

Книга снабжена приложениями, из которых читатель узнает много полезного об организации и структуре Русской Императорской армии, воинских званиях и наградах.

---

Но Николай II был склонен верить не Родзянко, а Хабалову, которому, как мы помним, недавно приказал усмирить беспорядки. Поэтому на телеграмму главы Думы он отреагировал так: «Опять этот толстяк Родзянко пишет мне разный вздор, на который я не буду ему даже отвечать».

Впрочем, именно во второй половине дня 26 февраля в Ставке произошло что-то, что приоткрыло Николаю II глаза на происходящее. Что именно это было, мы не знаем. Возможно, император пересмотрел свое отношение к «вздору» Родзянко, письмам и телефонному разговору с женой. Но, во всяком случае, он принял решение 28 февраля выехать из Могилёва в Царское Село — ведь там находилась императрица с болевшими корью детьми, а семья в жизни Николая II всегда была на первом месте.

Между тем телеграфисты Ставки в 22.22 приняли еще одну телеграмму от Родзянко: «Волнения, начавшиеся в Петрограде, принимают стихийный характер и угрожающие размеры. Основы их — недостаток печеного хлеба и слабый подвоз муки, внушающий панику, но главным образом, полное недоверие к власти, неспособной вывести страну из тяжкого положения. На этой почве, несомненно, разовьются события, сдержать которые можно временно путем пролития крови мирных граждан, но которых, при повторении, сдержать будет невозможно. Движение может переброситься на железные дороги, и жизнь страны замрет в самую тяжелую минуту. Заводы, работающие на оборону в Петрограде, останавливаются за недостатком топлива и сырого материала. Рабочие остаются без дела, и голодная безработная толпа вступает на путь анархии стихийной и неудержимой. Железнодорожное сообщение по всей России в полном расстройстве… Правительственная власть находится в полном параличе и совершенно бессильна восстановить нарушенный порядок. России грозит унижение и позор, ибо война при таких условиях не может быть победоносно окончена. Считаю необходимым и единственным выходом из создавшегося положения безотлагательное призвание лица, которому может верить вся страна и которому будет поручено составить правительство, пользующееся доверием всего населения. За таким правительством пойдет вся Россия воодушевившись вновь верою в себя и своих руководителей. В этот небывалый по ужасающим последствиям и страшный час иного выхода нет на светлый путь, и я ходатайствую перед Вашим Высокопревосходительством поддержать это мое глубокое убеждение перед Его Величеством, дабы предотвратить возможную катастрофу. Медлить больше нельзя, промедление смерти подобно. В ваших руках, Ваше Высокопревосходительство, судьба славы и победы России. Не может быть таковой, если не будет принято безотлагательно указанное мною решение. Помогите вашим представительством спасти Россию от катастрофы. Молю вас о том от всей души. Председатель Государственной Думы Родзянко».

Текст этой телеграммы Алексеев сообщил императору утром 27 февраля. Утренний доклад начальника штаба Верховному главнокомандующему вылился в долгий разговор между ними, содержание которого известно из воспоминаний генерала А.И. Спиридовича: «Государь, никогда не позволявший Алексееву касаться внутренней политики, на этот раз долго беседовал с Алексеевым. На ответственное министерство Государь категорически не соглашался. Но с мыслью, что необходимо назначить особое лицо для урегулирования продовольственного и транспортного дела, Государь был согласен. Однако никакого окончательного решения относительно Петрограда принято не было».

В письме жене Николай II описал этот разговор таким образом: «После вчерашних известий из города я видел здесь много испуганных лиц. К счастью, Алексеев спокоен. Но полагает, что необходимо назначить очень энергичного человека, чтобы заставить министров работать для разрешения вопросов продовольственного, железнодорожного, угольного и т. д. Это, конечно, совершенно справедливо». Это письмо, написанное вечером 27 февраля, свидетельствует об одном — на тот момент Николай II вполне доверял Алексееву и, более того, фактически поднял его в статусе до личного советника по государственным вопросам, в противном случае вряд ли он всерьез советовался бы с Алексеевым о чем бы то ни было да еще одобрял его позицию в частном письме.

Следом Алексеев сообщил императору еще две телеграммы — от Хабалова и военного министра Беляева. Информация от них была противоречивой — Хабалов требовал присылки надежных войск с фронта, а Беляев утверждал, что власти «сохраняют полное спокойствие». В 12.40 принесли очередную депешу от Родзянко: «Правительство совершенно бессильно подавить беспорядок. На войска гарнизона надежды нет. Запасные батальоны гвардейских полков охвачены бунтом. Убивают офицеров. Примкнув к толпе и народному движению, они направляются к дому министерства Внутренних дел и Государственной Думе. Гражданская война началась и разгорается».

Надо сказать, что телеграмма Родзянко довольно точно описывала происходящее в столице. Именно 27 февраля в Петрограде случилось худшее: на сторону восставших начали переходить армейские части. В итоге в распоряжении впавшего в прострацию генерала Хабалова осталось около двух тысяч штыков и сабель при восьми орудиях, но никакого приказа они не получили. Тогда же депутаты Думы решили не исполнять постановление правительства о ее роспуске и создали Временный комитет Государственной думы во главе с М.В. Родзянко. Чуть позже «левые» думские депутаты организовали внешне оппозиционный Временному комитету Петроградский совет рабочих депутатов во главе с М. Чхеидзе. Разместились Временный комитет и Петросовет в одном и том же Таврическом дворце.

Родзянко, как мы уже видели, 26 февраля начал бомбардировать Ставку телеграммами, в которых настойчиво пытался «выбить» из императора то самое «ответственное министерство», которое еще 4 февраля требовал у него виконт Мильнер, а 13-го — генерал Гурко. Но мнение Родзянко для императора по-прежнему значило мало. Только получив в половине восьмого две тревожные телеграммы от Беляева, сообщавшего о том, что мятеж продолжается и ликвидировать его могут только проверенные фронтовые части, император по-настоящему поверил в то, что петроградские события приняли угрожающий оборот. По итогам вечернего доклада было решено откомандировать в Петроград для прекращения бунта и беспорядков три роты Георгиевского батальона по охране Ставки во главе со старым знакомым Алексеева по Киевскому округу и Юго-Западному фронту — генералом от артиллерии Н.И. Ивановым, который назначался командующим Петроградским военным округом. Небольшое количество вверенных ему войск смущать не должно — роты Георгиевского батальона должны были взять под охрану Царское Село, а для непосредственного подавления мятежа от Северного и Западного фронтов в столицу отряжались по бригаде пехоты и бригаде кавалерии.

На первый взгляд все выглядело логично — подавлять бунт отправляли кавалера ордена Святого Георгия 2-й, 3-й и 4-й степеней, боевого генерала с огромным опытом, отлично проявившего себя еще при подавлении кронштадтских беспорядков 1906 года, пользовавшегося безграничным доверием императора. В действительности же 65-летний Иванов давно уже не годился на роль решительного полководца, который замирил бы столицу. «Алексеев, долго служивший с Ивановым, знал это лучше, чем кто-либо, — отмечал А.И. Спиридович. — И почему он провел это чисто военное назначение — является вопросом». Ответ на него прост: Алексеев заранее прекрасно знал, что Иванову поставленная ему задача в любом случае окажется не по силам.

Роты Георгиевского батальона, отряжаемые в распоряжение Иванова, также производили весьма внушительное впечатление — армейская элита, проверенные в боях офицеры и солдаты, каждый из которых имел самую почетную в русской армии награду. Но готова ли была эта элитная часть выполнять карательные функции? Ответ дает ее командир генерал-майор

69 И.Ф. Пожарский: он сказал своим офицерам, что в Петрограде приказа стрелять в народ он не отдаст, даже если этого потребует Н.И. Иванов…

С войсками, отряжаемыми с фронтов в Петроград, тоже внешне все обстояло благополучно. Всего в столицу должно было прибыть 50 тысяч опытных, закаленных боями и верных присяге фронтовиков, которые при умелом руководстве легко справились бы с вышедшими из-под контроля мятежниками. Северный фронт выделил 67-й пехотный Тарутинский и 68-й лейб-пехотный Бородинский, 15-й уланский Татарский и 3-й Уральский казачий полки, Западный — 34-й пехотный Севский и 36-й пехотный Орловский, 2-й гусарский Павлоградский и 2-й Донской казачий. Чуть позже к ним должны были присоединиться и части брусиловского Юго-Западного фронта. Все соответствующие приказы были Алексеевым отданы, и казалось бы, войска должны выступать с фронтов на подавление мятежа немедленно. Но ничего подобного не происходило. А.С. Лукомский в своих мемуарах пишет: «Насколько еще не придавалось серьезного значения происходящему в Петрограде, показывает, что с отправкой войск с Северного и Западного фронтов не торопились, а было приказано лишь “подготовить” войска к отправке». А.А. Брусилов сам запрашивал Ставку, можно ли уже отправлять эшелоны, и получил ответ от В.Н. Клембовского: «Только по получении от начштаверха особого уведомления». То есть отмашку должен был дать Алексеев лично. Заранее скажем, что части Юго-Западного фронта никакого «особого уведомления» так никогда и не дождались, а те полки, что наконец погрузились в эшелоны и двинулись на Петроград, до столицы так и не доехали — весть о свержении монархии застала войска в Луге, Пскове и Полоцке… То есть «торопились» на подавление мятежа они очень своеобразно. Случайно ли? Конечно же нет.