Виктор Лопатников - Канцлер Румянцев: Время и служение

• Название: Канцлер Румянцев: Время и служение
• Автор: Виктор Лопатников
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03460-0

Заслугам Николая Петровича Румянцева (1754—1826) — политика, дипломата и патриота-государственника, служившего на ключевых постах правящего кабинета Александра I, на страницах политической истории России почти не оставлено места. А ведь этот богатый, блестяще образованный вельможа стремился избавить страну от кровопролития и разорения, заключая важные международные договоры, старался побороть экономическую отсталость, развивая торговлю, прокладывая водные пути, строя города…

При этом духовную основу повседневной жизни Румянцева составляла просветительская деятельность. Он прослыл выдающимся меценатом, собирателем книг и памятников славянской культуры. Его коллекции легли в основу Румянцевского и других музеев.

---

Приходится признать: Резанов — один из тех государевых людей, кому не удалось добиться успеха, достигнуть поставленных перед ним целей. Таких, как он, канувших в безвестность, в истории России гораздо больше, чем тех, кому удалось занять место на почетном пьедестале. Между тем судьба Резанова, его старания и устремления, свойственная ему жажда верой и правдой послужить Отечеству — высокий нравственный пример для поколений.

Знакомство с оставленными Резановым донесениями, письмами, инструкциями, дневниковыми записями открывает личность государственного масштаба. «Секретная инструкция Николая Резанова Григорию Баранову», составленная в июле 1806 года перед отплытием из Ново-Архангельска, — своеобразное духовное завещание героя-первопроходца. В ней излагается так и не осуществленная программа освоения россиянами Аляски. «Не знаю, будет ли у Вас принят план мой, я не щадил для него жизни. Горжусь им столько, что ничего, кроме признательности потомства, не желаю. Патриотизм заставил меня изнурить все силы мои: я плавал по морям, как утка; страдая от холода, голода, в то же время от обиды и еще вдвое от сердечных ран моих. Славный урок! Он меня, как кремень, ко всему обил, я сделался равнодушен; и хотя жил с дикими, но признаюсь, что не погасло мое самолюбие. Я увидел, что одна счастливая жизнь моя ведет уже целые народы к счастью их, что могу на них разливать себя. Испытал, что одна строка, мною подписанная, облегчает судьбы их и доставляет мне такое удовольствие, какого никогда я себе вообразить не мог. А все это вообще говорит мне, что и я в мире не безделка, и нечувствительно возродило во мне гордость духа».

Отнюдь не случайно адмирал Вандерс (США) впоследствии утверждал: «Николай Резанов был прозорливым политиком. Живи Резанов на десять лет дольше, то, что мы называем Калифорнией и Американской Британской Колумбией, было бы русской территорией…»

* * *

Обстоятельства, как видим, не сильно благоприятствовали Резанову. Консервативная традиция, которой придерживалась Япония, оказалась непреодолимой. Так и не продвинулись дела у Российско-американской компании. Не удалось достичь главного: наладив торговлю с близлежащими в регионе партнерами, сбалансировать экономику Российско-американской компании, тем самым сделать жизнь колонистов на Аляске более или менее сносной. Мореходам Крузенштерну и Лисянскому повезло больше. Торжественное возвращение кораблей в Петербург сделало их национальными героями. Русский престол после трагических неудач в Европе нуждался именно в таком позитивном событии. Искания Резанова на этом фоне оказались отодвинутыми на задний план.

К тому времени, когда Резанов решил возвратиться в Петербург, добрая молва о нем, замечательном человеке, наперекор обстоятельствам прокатилась по Сибири. «Приехав в Якутск, видел я благодарность соотчичей моих, весь город за рекою встретил меня, и наперерыв угощали. Здесь, в Иркутске, еще более видел ласки их, меня задавили поздравлениями. Я из благодарности, хотя без удовольствия, но таскался всюду, и из той же благодарности дал я и городу в доме училища на 300 человек обед, бал и ужин, который мне 2 т. руб. стоил. Из Томска получил нарочного, что город приготовил мне дом со всею прислугою. Здесь также наперерыв принять старались меня. Г-н Ситников, уступя мне прекрасный дом свой, барски меблированный, дает мне стол, экипаж и ни до малейшей не допускает издержки. Остается мне пожелать только то, чтобы мой труд Монарху угоден был, верь, что мне собственно ничего не нужно».

Это строки из последнего, предсмертного письма Резанова своему доверенному лицу в Петербурге. Из него также следует, что Резанов к тому времени уже знал о завершении кругосветного плавания «Надежды» и «Невы». Известно было ему, и в каком свете представлены были он и его роль перед государевым руководством. «Слава богу, всё кончилось. Все получили награды, и один только я ничего не желаю потому, что не о том мыслю и ничего не удобен чувствовать», — заключает он в своем письме.

* * *

«И последнее, что нам доподлинно известно о Николае Петровиче Резанове: Отправившись из Охотска 24 сентября 1806 года — Резанов по свойственной ему неутомимой деятельности ехал очень скоро, — что для слабого здоровья его, обессиленного тяжкими трудами, огорчениями и заботами в течение трех лет, имело гибельные последствия. При переходе через реки, покрытые тонким льдом, ему приходилось несколько раз ночевать в снегу. За 60 верст до реки Алдана он занемог жестокою горячкой и без памяти приведен в якутскую юрту. Получив облегчение, он через 12 дней отправился далее. В Якутске опять слег в постель и, не поправившись вполне, продолжал путь. Прибыв в Красноярск, он вновь захворал и 1 марта 1807 года скончался»{85}.

Спешил ли он в Петербург, дабы испросить согласие царя на бракосочетание с возлюбленной, доньей Консепсией, как уверяет Андрей Вознесенский, или все-таки попытаться снарядить новую экспедицию с целью закрепить русских на дальних берегах, — вопрос, который так и остается непроясненным…

…В 1852 году к берегам Японии направилась большая эскадра «черных кораблей». Это были одетые в металлические корпуса военные суда под американским флагом. Ее возглавлял командор Мэттью Перри. Незваные гости смотрелись куда как внушительнее, чем «Юнона» и «Авось» под командованием лейтенанта Хвостова и мичмана Давыдова. Военное снаряжение эскадры выглядело устрашающе. Американскому адмиралу удалось, под угрозой вторжения, склонить японцев открыть для иностранцев порты Хокодатэ и Симоду. На этом эпохе изоляции Японии от остального мира пришел конец. Тем временем, экспедиция русского морехода генерала Е.В. Путятина прибыла в Японию для наведения мостов несколько месяцев спустя. 26 января 1855 года японско-русские переговоры в Си-моде закончились подписанием договора. Начало статьи первой этого документа гласит: «Отныне да будет постоянный мир и искренняя дружба между Россией и Японией».

150-летие этого события в России и Японии торжественно отмечено в 2005 году.

* * *

Внимание министра коммерции, а потом и министра иностранных дел Румянцева к северо-американскому континенту не ограничилось лишь потребностями Аляски.

Историческая заслуга Румянцева еще и в том, что именно он заложил основы устойчивых двусторонних торговых, а затем и политико-дипломатических отношений между северо-американской республикой и императорской Россией. Министр исходил из того, что молодое, крепнущее государство на отдаленном континенте сталкивается с теми же проблемами, что и развивающаяся Россия, более того, его растущий флот рано или поздно станет противовесом морскому преобладанию Британии. Эта политика Румянцева весьма скоро оказалась повернута в практическую плоскость. Возмещать экономические потери от континентальной блокады Англии в какой-то мере представлялось за счет поставок через Атлантический океан из США. Тогда в начале века были предприняты шаги к установлению консульских, а затем и дипломатических отношений. Об этом красноречиво свидетельствует письмо Александра I — президенту Соединенных Штатов Америки Джеймсу Мэдисону (приводится полный текст{86}):

«Санкт-Петербург 31 августа (12 сентября) 1808 г.

Александр I, российский император, приветствует своего достойного и великого друга президента Соединенных Штатов Америки.

В целях еще большего укрепления дружественных связей и взаимопонимания, которое существует между Российской империей и Соединенными Штатами, и желая прежде всего дать недвусмысленное свидетельство моих чувств к вам лично, м-вый г-дрь, и к нации, столь достойной того высокого уважения, с каким я к ней отношусь, я решил назначить при вас в качестве моего генерального консула и поверенного в делах коллежского асессора Андрея Дашкова{87}, который вручит вам это письмо.

Зная его рвение и способности, я надеюсь, что своим благоразумным поведением он завоюет ваше уважение и благосклонность. Прошу вас, милостивый г-дрь, оказать ему благожелательный прием и верить всему, что он скажет от моего имени, особенно когда он заверит вас в моем неизменном расположении к Соединенным Штатам и моих чувствах к вам. Засим молю бога, мой достойный и великий друг, хранить вас под своим святым покровом.

Александр».

Примерно через год после обмена консулами в полном объеме были установлены и дипломатические отношения: в июне 1809 года американским посланником в России был назначен Дж. К. Адаме (1767—1848), будущий президент США, а граф Ф.П. Пален указом Александра I стал первым российским посланником в США. Таким образом дипломатические отношения между двумя государствами были установлены «де факто»[22]. Официальные представители обеих сторон были заняты урегулированием двухсторонних проблем, однако предпринимались попытки разрешать конфликты высокого политического уровня. Заметным дипломатическим эпизодом было предложение России выступить посредником в англо-американском военном конфликте 1812—1814 годов. Эта попытка, отвергнутая Англией, потерпела неудачу, однако оказала благотворное воздействие на атмосферу отношений США и России. На этом фоне успешно развивалась двухсторонняя торговля. Для подкрепления баланса российской внешней торговли помогло включение России в континентальную блокаду Англии и использование северо-американских нейтральных кораблей. За время навигации 1810 года в порты Российской империи прибыло более 200 кораблей под американским флагом. В 1811 году в Кронштадте побывало 138 кораблей, в Архангельске — 65, и в портах Балтики — около 30.{88}