Журнал Русская жизнь - Водка (июнь 2008)

• Название: Водка (июнь 2008)
• Автор: журнал Русская жизнь
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008

Содержание:

НАСУЩНОЕ

Драмы

Лирика

Анекдоты

БЫЛОЕ

Веселие пити

Ефим Зозуля - Сатириконцы

ДУМЫ

Мариам Новикова - Любить по-черному

Василий Жарков - Властный обычай

Борис Кагарлицкий - Пьяный термидор

Андрей Громов - Погубленные и спасенные

Максим Семеляк - Разонравилась она мне, что ли

Лидия Маслова - Братья-близнецы

ОБРАЗЫ

Захар Прилепин - Герой рок-н-ролла

Дмитрий Быков - Love Story

Михаил Харитонов - В завязке

Евгения Пищикова - Филины

ЛИЦА

Олег Кашин - Крепкое рукопожатие

Дело житейское

ГРАЖДАНСТВО

Евгения Долгинова - Танцы кривых

Мария Бахарева - Неупиваемая чаша

Олег Кашин - Порядочный арестант

ВОИНСТВО

Александр Храмчихин - Бутылка в небесах

МЕЩАНСТВО

Эдуард Дорожкин - Белоснежная Мэри

ПАЛОМНИЧЕСТВО

Карен Газарян - Венская композиция

Екатерина Шерга - Заколдованный источник

ХУДОЖЕСТВО

Аркадий Ипполитов - Натюрморт с бутылками

Денис Горелов - Бывает, что и баран летает

---

Сам факт появления такого сборника симптоматичен: идет медленная и дальняя пристрелка к «сухому закону», апробация вариантов и подходов. Скорее всего, эти предложения, при всей их разумности, не будут восприняты в правительстве: их «антиводочная» тенденциозность выглядит слишком очевидной, и авторам будет довольно-таки трудно отбиться от обвинений в лоббировании экономических интересов виноделов. Но проблема, по всему судя, не в этом. Даже если бы, сугубо гипотетически, водке была бы объявлена священная война - это было бы очень серьезное, драматическое, а может быть, и трагическое противостояние с отечественной интеллигенцией. Посерьезнее, чем в горбачевскую кампанию.

III.

И дело не только в том, что водка для русского человека будто бы сакральна, символична, мифологична и до последнего градуса набита квазикультурными смыслами. И даже не в водочных сверхприбылях, пусть об этом думают производители. Все гораздо хуже: образ алкоголизма как смертельно опасной болезни, как ситуации отчаяния, вытесняется из общественного сознания. Алкоголизм - это не очень страшно; вот наркотики, вот армия - это да. Часть общества, обладающая ресурсами влияния (медийным, экономическим, финансовым), предпочитает считать алкоголизм люмпенским пороком. На одном полюсе - социальная Хиросима, «слезы жен и матерей», мертвые, сломанные судьбы целых династий (алкоголик почти всегда ломает жизнь ближнему кругу), на другом - уже сформировавшаяся традиция «культурного потребления», то здоровое питие, от которого исходит на Руси настоящее веселие, и жертвовать воскресными радостями - ради кого, чего? Слишком много хороших ресторанов в Москве, слишком вкусна водка под шашлыки на свежеотстроенной даче. Слишком холодно зимой, в конце концов.

Социальное расслоение чувствуется и в отношении к порокам. К алкоголикам относятся еще брезгливо, но уже, в общем-то, толерантно. Родители боятся героина - уж лучше, конечно, водка (наркологи рассказывали про одну мамашу, которая ежедневно осматривала локтевые сгибы у ребенка и не замечала, что от инфанты попахивает пивом). Кроме того, коммерческая наркология не допустит потери клиентуры - вакансии персональных, домашних наркологов не должны пустовать.

И, конечно, репрессии против водки должны вызвать настоящую гуманитарную истерику у российской пишущей и говорящей интеллигенции. За вонючее «Киндзмараули», помнится, как рвали грудь, - нешто за водку не поднимутся? Оруэлл, прайвеси, свобода выбора, частная жизнь, регресс, мое здоровье принадлежит мне, нас возвращают в совок, - риторика, знакомая до боли. Конечно, риторики бояться - в лес не ходить, но можно почти не сомневаться: пьющие и непьющие сольются в едином водочном строю.

IV.

Если запрет маловероятен, то что же делать? Может быть, у нас научились массово лечить алкоголизм? Осталась ли в России некоммерческая, бюджетная наркология? Спрашиваю об этом у Сергея Полятыкина, главного нарколога Юго-Западного округа Москвы.

- Осталась, - говорит Полятыкин, впрочем, без особой радости. - Пусть обращаются. Есть Закон о психиатрической помощи. Правовая база, правда, частично устарела, например, документ, который регулирует учет, - он 85-го года. Есть стандарты оказания наркологической помощи, есть стандарты реабилитации. Есть схема оказания помощи, закрепленная в приказе по Москве. Выглядит она примерно так: первый этап - контакт наркологического центра с пациентом. Есть телефоны специальные, могут обратиться и родственники, записаться на первичную анонимную бесплатную консультацию. Мы, по крайней мере, у них снимем невроз, потому что все родные алкоголика тоже больны, это называется «созависимость», дальше начинаются амбулаторные виды помощи - например, в больницу можем положить для прерывания запоя.

- Лекарства дорогие?

- Лекарства - нет, не очень дорогие, вообще лечение - это не проблема денег, это исключительно проблема мотивации. Все зависит от мотивации, если она есть - человек готов к системе мероприятий, к постоянной работе над собой. Потом тоже лечение бесплатное, участвуют психолог, психотерапевт. Можем направить в группу анонимных алкоголиков.

- Районный диспансер перегружен, должно быть?

- Я бы так не сказал. Примерно на 85 процентов он загружен. Не очень-то идут люди…

- Почему?

- Да потому что, - взрывается Полятыкин, - сохранилась система учета! И его, учета этого, боятся как огня, как клейма на всю жизнь. В психиатрии ровно то же самое. Ведь посмотрите - если что, то милиция там, суды, смотрят не на поступок, а на сам факт учета. Стоит на учете у нарколога - все, достаточно. Страхи у людей - они справедливые. Вот как это преодолеть, пока непонятно.

Но это Москва - и один из самых богатых округов. Полятыкин, впрочем, уверяет меня, что так по всей столице. Все зависит от энтузиазма и желания главврача: при желании можно найти любые ресурсы. Рассказываю ему банальную немосковскую историю: человек долго мучился, падал-вставал, прошел через десяток кодирований, собрался с духом, пошел в областную нарколечебницу. Положили, три дня кололи лекарства, на четвертый день кто-то принес литр - и все. Всю палату выгнали за нарушение режима. На этом опыт общения пациента с государственной наркологией завершился, больше он к нему не возвращается.

Полятыкин соглашается - есть такая проблема, что в стационаре у наркоманов можно найти наркотики, и у алкоголиков - алкоголь. Но это зависит от больницы.

- Проблем много, - говорит он. - И финансовые, и учетные… Но тем не менее - система сохранилась, она существует, работает, и к ней надо обращаться.

Другого мнения придерживается Олег Владимирович Зыков, член Общественной палаты и руководитель всероссийского Фонда НАН («Нет алкоголизму и наркомании»). На вопрос о бюджетной наркологии он отвечает с большим энтузиазмом:

- Умерла! И труп ее смердит!

Речь у Олега Владимировича красивая, образная:

- Чтобы разбить эту философию, нужна мучительная работа по выстраиванию внутренней архитектоники себя. Государство может быть эффективным в этом вопросе? Государство ни в чем не может быть эффективным, это инструмент по подавлению наших реализаций. Мы должны сделать так, чтобы стало оно инструментом обслуживания наших инициатив. Государство в принципе неспособно что-то сделать!

Дальше Олег Владимирович рассказывает про социальные технологии Фонда НАН, «лечебные субкультуры» (АА, «12 шагов») - вещи, в общем-то, широко известные. Это голос «третьего сектора», НКО, активно выступающих против «репрессивных подходов» в лечении социальных болезней, и, как утверждают специалисты по борьбе с наркооборотом, повлиявших на знаменитое Постановление правительства № 231 о «средней разовой дозе», развязавшей руки наркодилерам. Право, не знаю, что же хуже - тоталитарно-запретительный подход, отрицающий всенародно любимую водку, или общественно-гуманистический, отрицающий государственное участие в лечении одной из самых распространенных социальных болезней? Сейчас Олег Владимирович руководит Рабочей группой Общественной палаты РФ по разработке проекта «мотивационной наркологии» для последующего представления в Минсоцздрав. Посмотрим.

V.

… Выхожу с конференции наркологов, в спину шелестит выступающий: «Я, кстати, работал с офицерами из ГРУ, которые из Германии, работали сами понимаете с кем, тридцать человек в группе… Три генерала скончались от алкоголизма…»

Мария Бахарева Неупиваемая чаша

Утешение в Серпухове

Помогает от пьяного недуга «Упиваемая Чаша». Смотрят потерявшие человеческий образ на неописуемый лик обезумевшими глазами, не понимая, и кто Эта, светло взирающая с Золотой Чашей, радостная и влекущая за собой, - и затихают. А когда несут Ее тихие девушки, в белых платочках, следуя за «престольной», и поют радостными голосами: «Радуйся, Чаше Неупиваемая!» - падают под нее на грязную землю тысячи изболевшихся душою, ищущих радостного утешения.

Иван Шмелев, Неупиваемая чаша

I.

Было это в 1878 году. Пришел в серпуховский Владычний женский монастырь какой-то забулдыга, отставной солдат из крестьян.

- Желаю, - говорит, - отслужить молебен иконе Божией Матери «Неупиваемая чаша», которая у вас в Георгиевском храме хранится.

- Да мы бы с радостью, дедушка, - отвечали сестры, - только нет у нас такой иконы.

Сел тогда солдат и стал рассказывать свою историю. Рассказал он, что пристрастился на военной службе к вину, а уж как вышел в отставку, так и вовсе дал себе волю: жены нет, детей нет, пенсия кое-какая положена. Чего ж не выпить? Так постепенно и пропил сначала всю пенсию, потом все добро из дома. Стал было поденничать, чтобы на бутылку заработать, да ноги отнялись. И вот в один прекрасный день приснился ему какой-то строгий старик. «Иди, - сказал старик, - в Серпухов, во Владычний монастырь, там в Георгиевском храме есть икона Божией Матери „Неупиваемая Чаша“, отслужи перед ней молебен и будешь здоров и душою и телом». Проснулся солдат, крякнул удивленно, да никуда не поехал. Мало ли что приснится. Да и опять же, если только денег нет, так хоть можно пешком дойти, куда надо. А если и ног нет - куда пойдешь?