Журнал Русская жизнь - Дети (май 2007)

• Название: Дети (май 2007)
• Автор: журнал Русская жизнь
• Жанр: Публицистика

Содержание:

НАСУЩНОЕ

Знаки

Будни

БЫЛОЕ

Иван Манухин - Воспоминания о 1917-18 гг.

Дмитрий Галковский - Болванщик

Алексей Митрофанов - Городок в футляре

ДУМЫ

Дмитрий Ольшанский - Малолетка беспечный

Павел Пряников - Кузница кадавров

Дмитрий Быков - На пороге Средневековья

Олег Кашин - Пусть говорят

ОБРАЗЫ

Дмитрий Ольшанский - Майский мент, именины сердца

Дмитрий Быков - Ленин и Блок

ЛИЦА

Евгения Долгинова - Плохой хороший человек

Олег Кашин - Свой-чужой

СВЯЩЕНСТВО

Иерей Александр Шалимов - Исцеление врачей

ГРАЖДАНСТВО

Анна Андреева - Заблудившийся автобус

Евгений Милов - Одни в лесу

Анна Андреева, Наталья Пыхова - Самые хрупкие цветы человечества

ВОИНСТВО

Александр Храмчихин - Как мы опоздали на ледокол

СЕМЕЙСТВО

Евгения Пищикова - Вечный зов

МЕЩАНСТВО

Евгения Долгинова - Убить фейхоа

Мария Бахарева - В лучшем виде-с

Павел Пряников - Судьба кассира в Замоскворечье

Евгения Пищикова - Чувственность и чувствительность

ХУДОЖЕСТВО

Борис Кузьминский - Однажды укушенные

Максим Семеляк - Кто-то вроде экотеррориста

ОТКЛИКИ

Мед и деготь

---

Примерно то же самое Фурсенко сейчас пытается сделать с российским образованием и наукой. Сперва «тяжелые решения», а потом золотой дождь. И, похоже, искренне верит, что так и будет.

«Вы ставите Россию на дыбы»

У него глаз завхоза. Он видит, где перерасход скрепок, где лишний, не положенный по смете дырокол. Но этот же завхоз спокойно проходит мимо текущих труб, холодных батарей и ветхих крыш, - будучи уверен, что построить заново дешевле, чем подлатать, а объединить два-три дома под новой кровлей выгоднее, чем отремонтировать один. «Укрупнение». «Перепрофилирование». «Реструктуризация» (псевдоним ликвидации).

«Мы перешли от стратегии выживания к стратегии развития». Звучит бодро, однако проекты все больше начинают напоминать кукурузу в Заполярье.

Переход на нормативно-подушевое финансирование средней школы («деньги следуют за учеником») обернулся избытком средств в больших школах и катастрофическим дефицитом в маленьких, некоторая часть учителей потеряла в заработке. Проект «Школьный автобус», приправа к закрытию малокомплектных школ, - трех-четырехкилометровыми пробежками детей по проселочным хлябям, на которых буксуют колеса. Кампания интернетизации школ всея Руси еще не закончилась, но министр уже объявил, что бюджет не будет оплачивать трафик; для отдаленных школ это большой удар. Свершился-таки переход на систему уровневого образования (с сентября 2007 года на нее переходят все вузы), но если студентов и абитуриентов прежде всего волнует бесплатность магистратуры (а сейчас во многих магистратурах - одно-два бюджетных места), то Фурсенко от этого вопроса уходит и продолжает на голубом глазу утверждать, что бакалавриат равен высшему образованию. Мало кто может понять рациональный смысл присоединения к Болонской конвенции.

Приоритетный национальный проект «Образование» 2006 года многое прояснил - будто положили под увеличительное стекло всю идеологию нынешнего Минобраза. Знаменитая фраза «У нас денег больше, чем проектов» обрела детализированное выражение. Фактически, конкурса школ и учителей не было: объявили о квотированном награждении «успешных и эффективных» за то, что они «успешные и эффективные». К участию в проекте допускались элиты - только учителя первой и высшей квалификационных категорий, только школы, обладающие статусом экспериментальных площадок (среди других требований почему-то значился выход в интернет). Наивные возражения практиков: титул - не знак качества, далеко не каждый учитель высшей категории есть хороший учитель, не каждая распальцованная школа дает хорошие знания, как и напоминания о том, что инновационный бум 90-х вовсе не дал массовой школе благодати, - услышаны не были. Титулованные учителя получили по 100 тысяч рублей, упакованные школы - по миллиону; вот, собственно, суть проекта. Процветающим вузам тоже обломился хороший кус.

Бедным, трудно живущим, изначально поставленным в тяжелые условия не дали ничего. И, по всему судя, уже не дадут. Они неперспективны, как распутинские деревни. Хорошо бы их затопить ради грядущих образовательных ГРЭС.

Министр отпущения

Сложился контекст, в котором «самый публичный министр» и в немногих своих «движениях к добру» обречен быть превратно истолкованным. С какой бы полезной инициативой ни выступил Фурсенко, поднимается хай и лай, дальше второй фразы не слушают. Два года назад пресса кричала: Фурсенко закрывает вузы в Самарской области! В реальности же, были приостановлены на полгода лицензии филиалов частных университетов в Тольятти и Жигулевске (вузы известного рода: арендованный на вечер школьный класс, один компьютер в бухгалтерии). Фурсенко не устает говорить о сокращении бюджетных мест в вузах - и мало кто из негодующих слышит, что речь о сокращении непрофильных специальностей. Например, журналистика в педуниверситете или психология в металлургическом: заранее понятен уровень и журналиста, и психолога (к тому же, есть куда сокращать: по закону государство должно содержать 170 студентов на 10 тысяч населения, у нас же сейчас - 210, при этом недобор в профтехобразовании, страшная нужда в квалифицированных рабочих и инженерах при перепроизводстве скороспелых экономистов, юристов и менеджеров). Фурсенко не смог (или не захотел?) запретить обязательное преподавание «Основ православной культуры» в четырех регионах, которые ввели ОПК в обход Минобра, - но был жестоко освистан православной общественностью на Рождественских чтениях за «антиклерикализм». На екатеринбуржском форуме «Молодежь меняет мир» зал стонал и плакал от безобидных фурсенковских оборотов вроде «нельзя войти в одну воду дважды». Подумаешь, «в воду»!

Бронебойные удары по социальной составляющей образования перемежаются уверениями в его доступности и бесплатности, а то и совершенно нелогичными, почти популистскими акциями. Например, поправки в закон «Об образовании» о невозможности исключить из школы ученика, не достигшего 15 лет, и об обязанности органов устраивать жизнь исключенного; как ни посмотри, а это мера соцзащиты неблагополучных детей, небольшой шанс отсрочить или предотвратить уличное будущее. Или намерение не платить стипендии обеспеченным хорошистам («Когда на эту стипендию студент заправляет свою машину, а рядом стоит тот, кому эти 600 рублей жизненно необходимы, я считаю, что это не просто неправильно, это аморально»). Или настойчивые призывы к введению обязательного полного среднего образования.

Правая рука отнимает, левая защищает. Но правая - доминирует.

Если песню запевает молодежь

Яйца, пощечины, свист - привычное для Фурсенко дело. Он пытается оставаться элегантным: снимает пиджак, забрызганный яйцами, и объясняет: «Ведь в любой реформе принципиально важен диалог».

«Это моя гражданская позиция!» - заявила нацболка Саша Сафронова, когда ее схватили за руку, отвесившую пощечину Фурсенко. Было это на совместной с министром образования ФРГ пресс-конференции. «И в чем же она?» Девушка промолчала. Расшифровать свою гражданскую позицию ей было не под силу. «Иди, деточка», - ласково сказал министр. Пресс-служба лимоновцев заявила, что Фурсенко удостоился оплеухи за «коллапс образования» и за поддержку «Наших» (в одну телегу…) - точнее, за то, что, по мнению нацболов, нашисты побили лимоновцев бейсбольными битами. Сама же Саша не без кокетства рассуждала в интервью, что если Фурсенко подаст на нее в суд, она «разочаруется в нем как в мужчине». Но все это было уже остроумие на лестнице, а вот молчание нацболки произвело сильное впечатление и окончательно маркировало молодежный протест как декламацию на самовзводе. Однако солдат ребенка не обидит: репрессий не последовало.

Здесь напрашивается параллель. В 1898 году министр просвещения Н. П. Боголепов получил прошение юноши Петра Карповича, отчисленного из Московского университета за подстрекательство к бунту, о дозволении поступить в Императорский Юрьевский университет - и дозволил. А через три года Карпович (из Юрьевского тоже исключенный, не для учебы же он туда поступал) пришел в приемную Боголепова и разрядил в него пистолет. Боголепов умирал две недели в страшных мучениях; Карпович же через семь лет сбежал с поселения в Забайкалье, пробрался за границу, сотрудничал с Евно Азефом и в марте 17-го, возвращаясь из Англии в освобожденную Россию, утонул в Северном море вместе с пароходом, атакованным германской подлодкой; по всей вероятности, Россия потеряла будущего яркого комиссара.

Поводом для теракта было известие об отправлении 183 студентов Киевского университета в солдаты - согласно принятым в 1900 году «Временным правилам», студентов могли ссылать в армию за «дерзкое поведение, за подготовление беспорядков». Вопреки всеобщей убежденности, писал и внедрял эти правила С. Ю. Витте. А убили Боголепова.

Вот и «нашизм» - совсем не порождение Фурсенко, но пощечины и негодование левых летят в него. И еще Бог весть, чем это закончится.

Пусть неудачник плачет

Фетиши Фурсенко - «инновации», «эффективность», «рентабельность», «конкурентоспособность», «результативность». Ценности, требующие нормальной волчьей хватки, «рыночного мышления», известной человеческой безжалостности. (Недавняя инициатива Андрея Александровича - обучать директоров школ менеджменту; прежде всего, по его мнению, они должны быть профессиональными управленцами. Или - фандрайзерами?)

Эти ценности противоречат всему духу и природе российской школы - доброй, злой, сильной, слабой, плохой, хорошей, разной. Дети живут и растут в школе, а вовсе не «готовятся вписаться в рынок труда»; нет таких антропометрических инструментов, которыми можно измерить культурную память или этические установки, воспитанные школой. Ребенок из тяжелой семьи, с неблестящей генетикой, которого хорошие учителя спасли от улицы, а может быть, и от тюрьмы, не покажет результат, не придаст школе конкурентоспособности, не принесет денег, но общество прирастет одним социально выносимым гражданином, - это развитие или стагнация?