Кирилл Мерецков - На службе народу [с иллюстрациями]

• Название: На службе народу [с иллюстрациями]
• Автор: Кирилл Мерецков
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1970

Аннотация издательства: «Воспоминания Маршала Советского Союза К. А. Мерецкова охватывают почти полвека. Автор рассказывает об участии в революционных февральских и октябрьских событиях 1917 года, в гражданской войне, о работе на раличных постах в Красной Армии. Много страниц Кирилл Афанасьевич посвятил К. Е. Ворошилову, И. П. Уборевичу, В. К. Блюхеру и другим видным военным деятелям, с которыми ему довелось вместе работать продолжительное время. В специальных главах повествуется о борьбе против фашизма в Испании в 1936-1937 годах. Большая же часть книги посвящена боям и сражениям в годы Великой Отечественной войны. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей».

Версия без разбивки на страницы. Расположение фотографий может не соответствовать размещению в печатном оригинале.

---

Квантунская армия, как рассказывал далее Мацумура Томокацу, состояла из 1, 3 и 17-го фронтов и 4-й отдельной армии. Общая численность армии равнялась примерно 1 миллиону человек (в том числе 600 тысяч японских солдат). Из них 450 тысяч находилось в Маньчжурии, а 150 тысяч входило в 17-й фронт, соединения которого прикрывали Корею. Командующим Квантунской армией был генерал Ямада Отодзо, начальником штаба — генерал-лейтенант Хата Хипосабуро. Штаб находился в Синьцзине (Чанчунь).

Основным направлением возможного главного удара советских войск и самым для себя опасным японское командование считало направление со стороны Монгольской Народной Республики, так как оно открывало доступ к Чанчуню. Южные отроги хребта Большой Хинган представляют собой невысокие, но трудно проходимые возвышенности. Поэтому основные силы Квантунской армии прикрывали район Чанчуня. Кроме того, в случае отступления 4-я отдельная армия должна была усилить оборону этого направления. Располагать свои силы западнее японцам было невыгодно, так как там намеченные оборонительные рубежи не были оборудованы.

Когда советские войска в большинстве районов довольно легко перешли границу Маньчжурии и в первые же дни наступления значительно углубились на ее территорию, командование Квантунской армии приняло решение не выводить войска навстречу наступающим частям Красной Армии, имея в виду оказать сопротивление на рубежах, предусмотренных оперативным планом. Эти рубежи должны были окончательно достроиться к осени 1945 года. Поэтому задержать на них наступающие советские войска представляло, конечно, сложную задачу. В будущем имелось в виду осуществить жесткую оборону на линии Чанчунь — Тумынь и Чанчунь — Дайрен. Войска 3-го фронта прикрывали подступы к железной дороге Синьцзинь Дайрен, чтобы не пропустить Красную Армию в этот район и в Корею. Войска 4-й отдельной армии должны были отходить на юг, в направлении на Гирин. Войскам 1-го фронта была поставлена задача после упорной обороны отойти с боями на линию Яньцзи, Тунхэ. Части Сахалянского и Хайларского укрепленных районов, а также 107-й дивизии в Учагоу и Хутоу имели целью задержать наступающую Красную Армию, оборонять дороги, не допускать продвижения по ним внутрь страны.

Все эти боевые задачи, поставленные командованием Квантунской армии, исходили из плана и директив императорской ставки. Приказы на такое осуществление обороны маньчжурской территории были отданы 10 августа 1945 года 1-му и 3-му фронтам, 13 или 14 августа — 4-й отдельной армии.

На вопрос, как отнеслись японские генералы и офицеры к объявлению войны Японии Советским Союзом, Мацумура Томокацу ответил: «Мы — военные и поэтому должны были воевать, раз началась война. Возможность выступления СССР на стороне его союзников нами вполне допускалась. Мы знали, что наших сил для того, чтобы противостоять Советскому Союзу в Маньчжурии, недостаточно, но у нас были силы, чтобы удержать район Кореи по крайней мере в течение двух лет, если бы японское командование не было вынуждено передать эти силы метрополии для отражения предполагавшегося вторжения. После победы над Англией и Америкой, в которую мы верили, продолжал Мацумура, мы полагали, что можно будет, использовав корейский плацдарм, предпринять наступление против Красной Армии и вернуть себе всю Маньчжурию. И я, и все другие известные мне генералы и офицеры считали, что в этой войне мы не потерпим поражения и что она лишь затянется на несколько лет. Капитуляция же есть признание поражения. Я считаю, что мы не потерпели бы поражения, если бы император не отдал приказа сложить оружие».

Говоря это, японец гордо вскинул голову, но, встретив наши улыбки, потупился. После некоторого молчания он продолжал: «Что касается отношений между Японией и СССР, то раньше они были неустойчивыми, временами хорошими, а иногда плохими, хотя Япония и СССР не имели агрессивных намерений друг против друга (я привожу его выражения дословно). В дальнейшем отношения с Японией будут зависеть только от СССР. Япония хотела бы иметь дружбу с Советским Союзом, так как России и Японии легче иметь дружественные отношения, нежели Японии, с одной стороны, Англии и Америке — с другой».

Здесь японский генерал опять сделал паузу и посмотрел, какой эффект произвело на нас это «дипломатическое» заявление. «Япония во время русско-японской войны 1904 — 1905 годов и во время интервенции 1918 — 1922 годов в Сибири действовала под влиянием Англии и Америки, но отнюдь не по своему убеждению», — продолжал он, нетерпеливо повернувшись к переводчику и внимательно вглядываясь в наши лица.

После перерыва Мацумура дал подробные сведения о времени формирования дивизий Квантунской армии; об организации японского генерального штаба (в его втором отделе во главе с генерал-лейтенантом Арисуэ Советским Союзом занималось пятое отделение, которым руководил полковник Сираки, Англией и США — шестое отделение, Китаем — седьмое отделение); о работе военной академии; о деятельности разведки; об организации армии Маньчжоу-Го во главе с марионеточным императором Пу И (17 августа Генри Пу И был задержан вместе со своей свитой и интернирован на Мукденском аэродроме).

Слушать и затем перечитывать показания японского генерала о действиях Красной Армии было довольно любопытно. То, что нам было уже известно, представало перед нами еще раз. Нагляднее были видны наши отдельные просчеты и крупные успехи. Отчетливее были заметны плоды той работы, которую проделали воины Советских Вооруженных Сил в целом, 1-го Дальневосточного фронта в частности.

Тем временем сухопутные войска продолжали продвигаться вперед и принимать капитуляцию японцев. Местами приходилось еще вести бои с разрозненными группами смертников и диверсантов. К концу августа было полностью закончено разоружение капитулировавшей Квантунской армии и войск марионеточных сателлитов Японии. Было пленено около 600 тысяч солдат и офицеров, взяты большие трофеи, освобождены Северо-Восточный Китай, Ляодунский полуостров, Южный Сахалин, Курильские острова и Северная Корея до 38-й параллели, причем наши войска ворвались сначала даже в Сеул, но затем, в соответствии с имевшимся соглашением, оставили его и отошли к северу. Стремительный бросок советских войск лишил японцев возможности осуществить тактику «выжженной земли», и мы с удовлетворением смотрели на оставшиеся целыми и сохранными дома мирных жителей.

Советские Вооруженные Силы, разгромив Квантунскую армию Японии, вписали еще одну яркую страницу в славную летопись своих побед, содействовали установлению долгожданного мира, освобождению ряда угнетенных империализмом народов Дальнего Востока и подъему бурного национально-освободительного движения в странах Южной и Восточной Азии, обеспечили безопасность советских рубежей. 

Когда отгремели выстрелы...

После капитуляции. — На митинге. — Чанчунь, Мукден и Дальний. — У стен Порт-Артура. — Как погиб генерал Кондратенко. — Помощь китайским коммунистам. — Промелькнул сентябрь, и...

Меня нередко спрашивают: как отнеслись наши войска к сообщению о том, что 6 и 9 августа на Хиросиму и Нагасаки упали американские атомные бомбы? Как отразились эти события на операциях советских войск? Отвечу коротко: почти никак! Во-первых, ни в какой связи с нашими планами разгрома Квантунской армии трагические происшествия в Хиросиме и Нагасаки не стоят. Во-вторых, истинные результаты взрывов не были в точности известны в то время даже самим американцам, а японцы, естественно, нас не информировали.

Скоро после взрывов 6 и 9 августа, когда весь мир узнал о деталях случившегося, наш народ охватило чувство взволнованного удивления. Как бы мы ни относились ко вчерашнему врагу — японским вооруженным силам, каждый понимал, что прямой военной необходимости в использовании атомных бомб у США не было; что делу присуща совсем иная подоплека. Так же думал и я. И, как теперь это стало доподлинно известно, все мы не ошиблись в своих предположениях.

Существует поговорка: конец одного дела — это начало другого. Она вполне применима в данном случае. Кончалась вторая мировая война. А правящая верхушка США уже подумывала об установлении своего мирового господства. Но как быть с Советским Союзом, вынесшим на себе основную тяжесть второй мировой войны, и с его победоносной армией? Как быть с завоевавшими невиданную популярность социалистическими идеями? И американская реакция становится на путь устрашения, начинает размахивать «атомной дубинкой». Позади лежали годы борьбы с фашистским блоком, а впереди — долгие годы «холодной войны». Запугать нас и весь мир — вот истинная цель атомных бомбардировок в начале августа. Стоит ли говорить, что из этой затеи у американской реакции ничего не вышло? Но горько думать, что сотни тысяч людей, мирных японских жителей, явились первой жертвой, принесенной на алтарь «холодной войны» ее заокеанскими пропагандистами, инициаторами налетов на Хиросиму и Нагасаки.