Майя Зинченко - Сердце мага

• Название: Сердце мага
• Автор: Майя Зинченко
• Жанр: Фэнтези

Победа меняет победителя, но и поражение может изменить побежденного. Решающая битва состоялась, а как жить побежденному дальше не знает никто. Черный маг Тео был бы рад начать все сначала, но прошлое преследует его. Он погибнет наяву, если откажется сотрудничать с волшебниками, которые желают видеть в нем идеального шпиона, и погибнет во сне, если позволит огнеголовым охотникам поймать себя... Только научившись жить не вставая ни на чью сторону, Тео осознает, кто он на самом деле. Роман дописан.

---

Зинченко Майя Анатольевна Сердце мага

Над пустынной равниной лениво клубилась фиолетовая дымка. Рассеянные солнечные лучи пронизывали ее, словно тонкие нити. Местность, куда он забрел в своих скитаниях, была по-своему красива - первозданная природа, нетронутая человеком. Ничего лишнего, только небо и земля. Две полоски, смыкающиеся в единую черту где-то за сиреневой вуалью.

Тео наслаждался тишиной. Разглядывая быстро светлеющее небо, он размышлял о разных мелочах, которые могут прийти на ум ранним утром. Например, о припасах, подошедших к своему естественному концу. Ему нечем подкрепить силы, а значит, предстоящий переход будет тяжелым. Или о том, что в полдень солнце сделает жизнь невыносимой, поэтому нужно заранее отыскать дерево, чтобы в его скудной тени переждать жару.

Маг отстегнул от пояса жестяную флягу и допил воду. Сделав последний глоток, он без всякого сожалению швырнул флягу на песок. По его расчетам в ней все равно больше не было нужды. Несмотря на то, что окружающий пустынный пейзаж не менялся уже много дней, Тео был уверен, что он всего в одном или двух днях пути от города.

С каждым шагом в воздух поднимались клубы рыжей пыли, раздражающей легкие, маг часто спотыкался, по щиколотку проваливаясь в норы грызунов. Несмотря на досадное увечье - кисть, проглоченную демоном, не вернуть, отсутствие дома и друзей, скудное имущество, состоящее из мантии, старого вещевого мешка, сапог и маски, Тео был полон надежд.

У него нет денег, зато знаний и опыта в избытке, а значит, он по-прежнему богаче любого смертного. И он свободен. Еще никому не удавалось измерить ценность свободы - ее не замечаешь, пока она есть, но стоит свободе исчезнуть, как жизнь теряет всякий смысл.

Маг ненадолго снял маску и осторожно вытер рукавом взмокшее от пота лицо, размазав пыль. Конечно, только неисправимый оптимист может назвать лицом то, что он скрывал под ней. Многие черные маги носят подобные маски, будучи не в силах смириться с уродством, усиливающимся с каждым годом.

За могущество приходится платить. Тьма клеймит их особой печатью, меняя облик до неузнаваемости. Магия иссушает тело, оставляя только остов, обтянутый кожей, но чудовищная худоба это еще не самое страшное. То, что раньше было лицом, превращается в лик самой смерти, вызывающий отвращение и ужас. Слишком часто прибегая к разрушительному колдовству, они превращаются в мертвецов еще при жизни.

Тео не выносил зеркал. Ему было ненавистно все, что может отражать - будь-то витраж собора, начищенный до блеска щит или спокойная водная гладь. Он не страшился собственного отражения - к нему он давно привык и смирился, но зеркала будили в нем неприятные детские воспоминания. Те самые, которые приходят во снах и настигают тебя, сколько бы тебе ни было лет. В отличие от других магов, Тео не был повинен в уродстве. Он бы не прибегнул к колдовству, если бы знал, что может быть таким как все. Cжег бы все книги и бежал прочь из городов сулящих опасное знание, но провидение, боги или темные силы решили иначе.

День его рождения был самым обычным днем, немного пасмурным и только. На холмах от ураганного ветра не заламывались верхушки деревьев, не хлестал дождь, водные потоки не неслись с рокотом в долину, неся смерть всему живому. Только в легендах рождение необычного человека судьба отмечает буйством природы. Тео имел полное право считать себя необычным, хотя его слава не была похожа на славу полководцев и государственных мужей. Подобные ему всегда остаются за кулисами, избегая толпы и яркого дневного света, но их влияние на судьбы других нельзя недооценивать.

Итак, это был самый обычный день... Именно так считала старая бабка, неоднократно помогавшая разродиться женщинам их захолустного городка. Эта была опытная знахарка, много повидавшая на своем веку, но когда вместо пухлого младенца на рассвете появилось нечто чудовищное, она от страха уронила ребенка - на предплечье у Тео сохранился малозаметный белесый шрам в память об этом. Роженица, мучимая горячкой, едва рассмотрев, кого она произвела на свет, испустила дух.

Мать Тео не оставила после себя ничего кроме старого хлама, который после похорон забрала хозяйка, сдававшая ей коморку. Имя было единственным наследством, которое он получил. Дурная примета - давать имена неродившимся детям и она, несомненно, это знала. Мать хотела избавиться от неугодного ребенка, принимая яды, травившие плод в утробе. Из чего было сделано зелье, послужившее причиной уродства?

До того как всерьез примкнуть к черным магам, Тео провел несколько лет в тщетных поисках действенного средства, смягчающего последствия яда. Он узнал, что подобный эффект могли вызвать жабьи внутренности, настоянные на торфяном спирте. Тео не винил мать, каждый выживает как может. Нежелательная беременность добавляла ей проблем, мешая обслуживать мужчин, поэтому она решила избавиться от него.

Отчего жители не убили чудовище сразу и не оказали тем самым и себе, и ему услугу? По сей день маг терялся в догадках. Неужели тому виной пресловутое людское милосердие? Вряд ли. Скорее всего они не захотели пачкать об него руки или боялись пойти против божественной воли. Некоторые суеверные горожане восприняли его появление как божью кару. Лучше не замечать маленького уродца, делая вид, что его не существует, чем убить и навлечь на себя беду.

Сироту отдали на воспитание старой подслеповатой прачке, которая решилась приютить у себя "дитя тьмы" из-за жалких грошей, выделенных на его обеспечение по решению городского совета. Первые несколько лет маг плохо помнил, в шкатулках с воспоминаниями хранилось всего несколько ярких цветных пятен, какие-то невыразительные запахи и звуки. Зато когда он подрос достаточно, чтобы самостоятельно покидать душную тесную коморку, ставшую ему домом, то открыл для себя странный мир, полный непредсказуемых вещей. Впрочем, сам Тео был подстать этому странному миру, чьи обитатели судят о других по внешней оболочке.

Он стал подобен камню, который из скуки кто-то швырнул в глубокую лужу. Стоило появиться на улице, как горожане бросали свои дела, и сосредотачивали все внимание на его персоне. Независимо от возраста, социального статуса, прежних разногласий, они объединялись против него, против его чудовищного лица. Сначала это удивляло Тео, пугало, а потом стало злить. Над ним часто склонялись незнакомые люди, пришедшие поглядеть на небывалого урода, но сначала они не делали ему ничего дурного. Чаще всего с отвращением отворачивались и поспешно уходили, реже - с интересом всматривались, качая головой и давая прачке мелкую монету. Но когда он подрос, его стали осыпать проклятьями, норовили ткнуть палкой, толкнуть в сточную канаву.

Чернокнижнику, которым он сейчас стал, трудно поверить, что бывали случаи, когда завсегдатаи таверн, выпившие кружку-другую крепкого эля, науськивали на него собак и те с лаем гнали свою жертву по дворам. Это забава называлась "Охотой на демона". Детские страхи имеют над нами большую власть, поэтому даже став взрослым Тео не выносил собак, всякий раз непроизвольно вздрагивая, услышав лай. Днем он мог убежать от них, но ночью адская свора, преследуя в кошмарах, настигала его. Он корчился в беззвучном крике, просыпаясь в испарине и подолгу не засыпая снова.

Тео быстро уяснил, что в светлое время суток опасно появляться на улицах. Любой прохожий считал себя вправе пнуть его или ударить палкой, крича, чтобы он убирался прочь, ибо в городке пронесся слух, что встреча с ним сулит несчастье. Солнце - прославленное "око Бога", стало его врагом, а луна, холодная и равнодушная - союзником. Постепенно он стал вести ночной образ жизни. В коморке прачки жизнь была невыносимой, поэтому Тео ушел.

Никто из окружающих не взял на себя труд рассказать Тео, что происходит. Не видя своего лица, он долгое время не понимал, отчего всем так неприятно его общество. Тео слышал, как его называют уродом, чудовищем, но не понимал, что означают эти слова. Собственное отражение в лужах поначалу не казалось ему страшным или отталкивающим.

Повзрослев, он осознал, что всему виной жуткая внешность, придававшая ему сходство с залежалым трупом, и стал грезить о новом облике. Просыпаясь, Тео обязательно ощупывал себя, надеясь на чудо. Вскоре это вошло в привычку. Даже теперь после пробуждения его руки непроизвольно тянуться лицу, хотя он знает, что на чудеса надеяться не стоит. Тео рос, но ничего не менялось. Его ждали одиночество, презрение и ненависть. Даже беспризорники, изгои, обчищающие городские помойки в дневное время и карманы пьяных по ночам, не хотели с ним знаться. Они гнали его, когда он, мучимый голодом, забредал к ним. Тео жаждал доброго слова, а получал камни в спину, тычки и презрительный смех. Неудивительно, что он не вырос добрым и милосердным. Позволь он развиться данным качествам, это обернулось бы против него - он бы не выжил. Вместо них Тео воспитал в себе эгоизм, лживость и мстительность.