Валерий Капранов - Глупец

• Название: Глупец
• Автор: Валерий Капранов
• Жанр: Фэнтези

---

Хуже всего, когда не было иного выхода, и Илья воровал. Он проклинал себя за это, осознавая, что воровство было ещё одним шагом, отбрасывающий его с пути, к которому он так стремился. Давясь консервами и разносолами, на пустующих дачах, мальчик клятвенно обещал себе, что когда он устроится в жизни, то отдаст этот долг, помогая таким же, как сам — брошенным и одиноким.

Сгинь, нечистая сила…

А я, бежал, по Большой Покровке… Впервые в жизни, без наслаждения и созерцания благородных фасадов красивых зданий, пёстрых витрин и вывесок заведений, радующих глаз посетителей. Бежал, изнывая от жары. Обливаясь, горячим потом, въедающимся в перепачканную сажей одежду, и смешивающим грязные пятна в новые оттенки и полутона. На рубашке, сквозь «камуфляжные пятна» гари, проступали белые разводы от соли. Я благодарил Бога, за то… что, то ли народ у нас утратил свою былую сознательность, и не пытался задержать беглеца, пропуская мимо ушей, возмущённые призывы «держать вора». То ли это жара, вселила в прохожих такую апатию и безразличие к чужим проблемам…

Я был не виновен в случившемся и осознавал это точно. Но это только усугубляло картину, делая ещё более нелепым моё положение. Но что я мог доказать этим людям, подпавшим под стихийную волну гнева разъярённой толпы. Им нужна была жертва. И я вполне мог бы сгодиться на эту роль, в качестве закланного ягнёнка или избиваемого младенца. Теперь я понимал, что испытывали бедные, затравленные толпой люди, во времена Великой Инквизиции.

Я судорожно пытался сообразить, что же мне теперь делать. Первое это быстрее скрыться с глаз долой с этой многолюдной улицы. Ну, а там уже видно будет…

И вот, я добежал до пересечения Покровки с улицей Октябрьской, с высунутым как у собаки языком, мокрый насквозь и сбившимся дыханием. Тяжело… а всё никотинчик… Курить бросим — яд в папиросе… Не обращая внимания на изумлённые взгляды обеспеченных завсегдатаев расположившегося поблизости ресторана, я повернул на лево и с победным видом, завалившего быка, тореадора, задрав подбородок и пытаясь насвистывать, побрёл вниз. По Лыковой дамбе, в сторону Почтового съезда. В глазах окружающих, я имел внешность, весьма экзотическую. Нечто среднее, между через чур интелегентно выглядевшим сантехником — трубопрокладчиком, и пытающимся сохранить человеческий облик, спивающимся представителем деловой прослойки общества. Но меня уже это не беспокоило.

Не дожидаясь пока отголоски недавней мистификации, не замедлят появиться и в этих местах, я ускорил свой шаг и устремился через улицу Добролюбова к Почаинскому оврагу. А уже оттуда по горе, минуя улицу Заломова и стоящую на откосе гостиницу, по крутому спуску устремился вниз.

Перепрыгивая с лестницы в кусты, избегая встречи с прохожими, я как партизан перебежал через Повалихинский съезд, шокируя своим видом, застрявших в пробке водителей.

Стараясь быть никем не замеченным, мне приходилось, отсиживаться в зарослях, и выжидать моменты, чтобы продолжить свою передислокацию. Я терпел укусы гнусных мошек и домогательства назойливых мух и слепней. Сделав последний рывок… марш бросок по пересечённой местности, через Черниговскую, в предвкушении избавления от своих страданий, я устремился к реке. Оставляя, дипломат на берегу Окской набережной и разуваясь на ходу, бросаюсь прямо в одежде в прохладную воду.

Такое ощущение, что каждая пора моей разгорячённой кожи, с неутомимой жаждой впитывает эту живительную влагу. Непередаваемое блаженство переполняло меня всего. Так бы и оставался здесь, до окончания лета.

Я основательно начал смывать с себя следы ненавистной копоти. Было такое чувство, что вместе с ней, я смываю и все свои грехи (не скажу, что их у меня так уж и много…). Приходя в себя, я искренне желал, чтобы всё произошедшее со мной сегодня было всего лишь игрой моего воображения. Но, увы, это было не так. В этом я убедился, когда в отличие, от моего тела, прочно въевшаяся в мою одежду сажа, ни в какую не собиралась отстирываться. После тщетных попыток её устранить, она ехидно решила остаться на моих вещах, лишь слегка поблекнув и утратив контрастность и чёткость контуров.

О возвращении в таком виде домой, не могло быть и речи. Борясь с появляющимся чувством голода, я решил переждать до сумерек. Не могу сказать, что эти часы ожидания, доставляли мне истинное удовольствие. Снова в памяти всплыли подробности сегодняшних событий, и нахлынуло чувство внутреннего беспокойства и волнующей неизвестности.

Дождавшись, когда солнце начало садиться, сочувственно прячась за облаками, я выбрался на Нижневолжскую набережную. О возвращении на общественном транспорте не хотелось и думать. Хватит с меня на сегодня. Ловить машину возле автобусной остановки, я тоже не решился. Быть объектом внимания, подозрительных взглядов пассажиров, мне не хотелось. Учитывая то, что слухи о сегодняшних событиях на Большой Покровке, уже наверняка облетели весь город, попробуй им докажи, что я не верблюд.

Всмотревшись сквозь сумерки, я обратил внимание на припаркованный возле ночного заведения на набережной, автомобиль. Это была темно синяя Волга. Причём, стояла она не на парковке, где обычно оставляют свои машины посетители, а у обочины дороги.

Сделав глубокий вдох и набравшись смелости, я подошёл к машине. Как ни в чём ни бывало, открыл переднюю дверь и спросил:

— Командир, свободен?

Смерив меня подозрительным взглядом, молодой, коренастый, с бычьей шеей водитель, задал встречный вопрос:

— Откуда это ты такой красивый? Не из этих случайно, что сегодня на Покровке на бабки развели?

Отступать было поздно. И я быстро сориентировался, уловив суть разговора:

— Ага. Из тех. Ну, так едем или как?

— А платить-то чем будешь? Вас же всех облапошили. Начисто. Я ведь тоже не Мать Тереза. Мне семью кормить надо.

— Всё нормально командир. Есть у меня деньги. Я у знакомых переодолжил. Не звери ведь… Люди друг другу помогать должны.

— А куда ехать-то нужно?

— В Сормово. На Юбилейный бульвар. Знаешь?

— Чего ж не знать. Знаю. Две сотни будет, — не скрывая, своего ко мне недоверия, ответил коренастый, с деланным беспристрастием в голосе.

— Годиться, — ответил я. Достал купюры. Отсчитал и протянул водителю.

— Ну, тогда садись.

Я прыгнул в салон. Хлопнул дверью и с успокоением в душе воспринял, звук заводящегося двигателя. Машина тронулась, и мы поехали к Канавинскому мосту.

С моста открывалась живописная картина на вечерний город. Вот это, воспетое поэтом место:

На Волге широкой,
На Стрелке далёкой….
Гудками кого-то
Зовёт пароход.

Под городом Горьким,
Где ясные зорьки,
В рабочем посёлке
Подруга живёт.

Здесь, именно в этом месте, на Стрелке соединяются две великие реки Ока и Волга. И эта характерная особенность этого города, делает его ещё более интересным и значимым для своих горожан и приезжающих гостей и туристов. Уже зажгли освещение. Ярмарочный комплекс нарядился в играющую переливами огней, иллюминацию, радуя глаз и навевая воспоминания о рождественских праздниках.

Мы переехали на противоположный берег и помчались к площади Ленина. На остановке у гостиницы «Центральная» нам махала рукой, с просьбой остановиться, молодая мамочка с летней коляской.

— Может, подберём? Если по пути конечно… А то жалко. С ребёнком всё-таки? — спросил меня водитель.

— Да я, собственно говоря, не против…

Мы остановились. В коляске сидел карапуз. Он, надув щёки пускал пузыри и крутил маленькими кулачками, изображая, крутящего баранку водителя.

— До центра Сормово не подкинете? — с надеждой в голосе спросила мамаша, состроив умоляющую гримасу, в надежде на наше сострадание.

Водитель, взглянув на меня, утвердительно кивнул и вышел из машины, в направлении багажника, чтобы уложить коляску.

— Вот спасибо. Дай Бог вам здоровья, — сказала мамаша, плюхаясь на заднее сиденье, с ребёнком на руках. — А то, его уже спать, пора укладывать. Загуляли совсем, сегодня. А не успей, так всю ночь концерты слушай.

Дальше ехали молча, под негромкую музыку автомагнитолы. Водитель уже не гнал, не смотря на то, что машин на дороге почти не было. Мы подъезжали к центру Сормова. Издалека было видно, как небо пронзают бегающие лучи прожекторов гостиничного двора «Сормовские зори». Молодёжь со всех сторон, как мыши в сказке Ганса Христиана Андерсона, на звуки флейты Нильса, стекалась к ночному клубу.

— Вам где… здесь? — спросил женщину водитель.

— Да вот, прямо на остановке, — ответила она и, положив мне руку на плечо, обратилась:

— Молодой человек, вы нам не поможете?

— Да, да, — ответил я, тоже выходя из машины.

— Подержите, пожалуйста, ребёнка, пока я разложу коляску и достану, кое какие вещи.