Сергей Карпущенко - Маска Владигора

• Название: Маска Владигора
• Автор: Сергей Карпущенко
• Издательство: АСТ, АЗБУКА
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-7684-0671-9

Князь племени игов Грунлаф задумал женить Владигора на своей дочери, желая заручиться мощным союзником в своих честолюбивых стремлениях господствовать над всем Поднебесным миром. Грунлафу помогает черный маг Крас, у которого свои счеты и с Владигором, и с его учителем Белуном. В очередной раз синегорский князь становится участником древней как мир схватки добра со злом…

---

— Да убей же ты ее, убей! — закричал он неожиданно для себя. — Не то она убьет тебя! Давай!

Но не этот крик, а обретенное в поединке понимание, что перед ним действительно враг, а не просто женщина, заставило Бадягу собраться и дать самому себе дозволение на убийство противника. Раньше он лишь отбивал удары или ловко уходил от них, теперь же, заметив, что превосходит Младу быстротой движений, дружинник, дождавшись, когда она нанесет очередной удар, сделал ловкий выпад в направлении ее правого, незащищенного, бока и со всей силы рубанул мечом по трепещущему под кольчугой телу. Железные кольца раздвинулись, пропуская к живой плоти холодное железо меча, брызнула кровь, Млада вначале изумленно, а потом со страхом взглянула на свой бок, покачнулась и, издав страшный вопль, рухнула на землю ничком.

— Он победил! — восхищенно сказал Владигор. — Ты видишь, княгиня леса, он победил, и если ты на самом деле княгиня, то сдержишь свое слово и отпустишь моих воинов, или… или меч, ранивший твою рабыню, пронзит и твою грудь! Бадяга, ты слышал? Исполнишь это!

Карима сказала, горько улыбнувшись:

— Я не боюсь смерти, но, если ты убьешь меня, мои подданные перебьют твоих. Зачем так много крови? Уезжайте! — А потом прибавила: — Владигор, я хотела подарить тебе свою любовь! — И вдруг, потрясая кулаками, она в остервенении закричала: — Владиго-о-ор, не езди к Грунлафу! Там погубят тебя! Ты уже в цепях Кудруны! Я видела, как резали друг друга наши мужья! Ради нее резали! Не любовь зовет тебя к ней, а приворожен ты! Останься, сниму с тебя порчу и стану любить, как никто не любил! Ты будешь мой Ладо! Останься!

Что-то дрогнуло в душе Владигора, мимолетное сомнение в необходимости поездки к врагу его страны приложило к его сердцу свою раскаленную докрасна печать, но тут же милое лицо Кудруны вновь озарило сознание, подобно выглянувшему из-за тучи солнцу, и Владигор решительно помотал головой:

— Нет, не останусь! Дай мне коня!

…Все тридцать дружинников во главе с Владигором уезжали из селения, а женщина с распущенными по плечам волосами, обхватив руками колени, сидела на валу и смотрела им вслед. Так сидела она довольно долго даже после того, как всадники скрылись в лесу, но потом резко поднялась и быстро пошла к своему неказистому дворцу. Тяжело раненная Млада уже была унесена с площадки перед домом, а ее кровь присыпана песком. Несколько женщин-воительниц, ожидая приказаний, стояли у входа, и приказ последовал незамедлительно:

— Рагуда, Хмеля, волосы остричь немедленно, как носят мужики! Штаны наденьте, сапоги, рубахи, свиты, а поверх — кольчуги. Шлемы не забудьте. Из оружия — мечи, кинжалы длинные и луки. Стрел возьмите по три десятка, еды дней на пять пути и коней седлайте. Все, пошли!

Отдав приказ, Карима прошла в дом. В горнице своей платье с себя сбросила — из тонкой шерсти, с рукавом широким, — ради Владигора надевала, да не пригодилось. Обнаженная, острый нож взяла, левою рукой на затылке волосы в пучок собрала, и упали на пол змеями густые пряди. После порты мужские, из полотна, надела, нижнюю рубаху, поверх нее — нарядную, с воротом расшитым. Свиту Велигорову надела, поясом драгоценным, с золотыми бляшками, стан обвила. Сапоги натянула красные, на подошве тонкой. Кольчуга черненая свиту праздничную чешуей своей закрыла, пояс боевой, широкий, весь в заклепках бронзовых, ее стянул. Меч в ножнах сафьяновых, тоже Велигора, сквозь ремни продела, что к поясу крепились, кинжал в железных ножнах под пояс просунула, но шлем с кольчужной бармицей покамест надевать не стала.

Лук Велигоров не был слишком туг для сильных рук ее. Лишь запасные семь тетив, в кожаный мешочек с тщанием уложенные — чтобы не отсырели вдруг, — да колчан с прекрасными, любовно сделанными стрелами оставалось взять Кариме. Напоследок в зеркало из полированного серебра взглянула и узнать не смогла себя — витязь молодой, безусый и красивый в зеркале отражался. Улыбнулась и сказала:

— Нет, не будет больше негодница Кудруна смущать мужей! Не будет! — А потом, погрустнев, вымолвила тихо: — Ах, помоги мне, Мокошь-заступница, запрети мукам нас изводить да тревожить, ведь мы сестры твои! — Но тут же брови ее изогнулись, ноздри хищно раздулись, и громко сказала Карима: — Нет, не Мокошь я помочь заклинаю, а Перуна, стрелоносителя! Пусть пособит мне в деле задуманном!

…Три всадника в шлемах с плещущими по плечам бармицами, в развевающихся плащах выехали из селения и направили коней к лесной дороге, по которой совсем недавно отправились на запад три десятка воинов с князем Владигором во главе. Владигор же в это время ударами каблуков понукал подаренного Каримой каурого коня, и совсем не потому, что плох был конь, — нет, просто Владигор спешил, боясь, что потерянное время помешает ему поспеть в Пустень, к Грунлафу, в срок.

Думы князя были нерадостными. Любовь к Кудруне ничуть не угасла, она-то и заставляла гнать коня, но поселилась в сердце его какая-то тоска, и причину ее Владигор видел в том, что он, прежде такой независимый и гордый, послушный лишь приказам долга и чести, превратился ныне в невольника. Еще совсем недавно он радовался, чувствуя, что любит Кудруну, не замечая тяжести этих оков, теперь же представлял себя рабом каких-то смутных сил, заставивших его полюбить дочь Грунлафа, рабом, похожим на тех разбойников, которые ради нее поубивали друг друга и были счастливы умирать с ее именем на губах.

— Нет! — вдруг, неожиданно для ехавшего рядом Бадяги, сказал Владигор. — Я не невольник! Я — воитель, свободно распоряжающийся самим собой, я князь! Не Кудруна мне нужна, а борьба за нее! У меня есть мой самострел, и я всем докажу, что лишь меня одного достойна дочь Грунлафа!

5. Получи свою маску!

Грунлаф со скрещенными на груди руками ходил по горнице взад-вперед, изредка останавливаясь возле окна, и каждый раз досадливо проводил рукой по лбу, не увидев за пределами комнаты ничего для себя интересного. Горница располагалась в верхнем этаже башни его дворца, и отсюда хорошо была видна дорога, ведущая с востока к Пустеню. По ней порой проезжал крестьянин, везущий в город овощи на своей дрянной телеге, скакал посланный куда-то гонец, шли из города в ближайшую деревню смерды, купившие что-то на рынке, но никаких признаков княжеского отряда или по крайней мере одинокого всадника, похожего на Владигора, не было видно.

— Он не приехал, не приехал! — топнул ногой, обутой в мягкий сапог, князь Грунлаф. — Ты, чародей, слишком много возомнил о силе своего искусства! Зачем-то выцедил из тела моей дочери целую чашу крови, потом замучил ее, когда малевал на доске! И чего ты добился? Что прикажешь мне делать? Все витязи и князья уже устали ждать, когда начнутся состязания, они едят мои хлеб и мясо, опустошают мой погреб, а напившись допьяна, бродят по городу и обижают женщин! Ссоры, драки, угрозы сжечь мой дворец! И ведь, не забывай, каждый приехал с дружинниками, с холопами, даже с наложницами! Что мне делать? Скажи!

Крас, сменивший рыжую бороду на черную, окладистую, сидел у стола, закинув ногу на ногу, и маленьким ножом сосредоточенно срезал кожицу с яблока, которая длинной спиралью свисала вниз.

— Что делать, спрашиваешь? Отвечу: ждать, ждать и ждать, — спокойно сказал он. — Владигор в твоих руках, говорю тебе, благороднейший. Он выглядел умалишенным, когда в одной рубахе, весь потный и красный, прибежал ко мне в каморку. Портрет обладает великой сверхъестественной силой. Помнишь, я рассказывал тебе, как полсотни разбойников перебили друг друга мечами ради того, чтобы кто-нибудь из них мог приехать на состязание?

— Помню, — немного успокоился Грунлаф, — но только почему же я не вижу его в Пустене? Не случилось ли с ним что-нибудь в дороге?

— Брось, Грунлаф! — презрительно махнул рукой Крас. — Сам знаешь, что о его силе и мужестве по всему Поднебесному миру ходят легенды, о нем поют песни, слагают сказы. А этим витязям и князьям, всей этой собравшейся здесь мелкоте скажи, что Кудруна занемогла, а поскольку без нее состязание проходить не может, вот и пришлось отложить ненадолго. Гляди-ка, пива да браги для гостей пожалел! Не думал я прежде, что ты такой скупердяй, Грунлаф. Может быть, тебе и яблок этих жаль для меня?

Но ответа Крас не получил, зато увидел, что Грунлаф замер у окна, словно приглядываясь к чему-то, и вдруг взволнованно спросил:

— Скажи, какой родовой знак Владигора?

— Ну, кто же этого не знает — меч и две скрещенные стрелы!

— Вот! — вытянул вперед свою руку Грунлаф и с восторгом сказал: — Я вижу меч и стрелы на красном щите! Это Владигор! Ах, Крас, твоя тайная наука помогла!

— Иначе и быть не могло, — равнодушным тоном ответил Крас, впиваясь зубами в яблоко. — Только пусть радость не помешает тебе быть осмотрительным — ни в коем случае не выказывай ее перед Владигором. Ведь он оскорбил тебя отказом, и ты должен ответить ему тем, что не выделишь его из толпы хорьков, лакомых до чужих закромов. Размести его вместе с остальными, в домах твоих дворовых людей.