Андре Агасси - Откровенно. Автобиография

• Название: Откровенно. Автобиография
• Автор: Андре Агасси
• Издательство: Юнайтед Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-904522-45-2

Папаша безжалостно отстреливает ястребов, кружащих над домом, сестра сбежала из дома с великовозрастным теннисистом, а Андре никак не решит, что же купить на первые заработанные деньги — так необходимый ему свитер или подарок девочке, которая очень нравится?

Биография Агасси кажется сказочной историей покорения мальчиком из бедной семьи большого мира и большого тенниса: в ней есть и агрессивный отец с тяжелой рукой, и безропотная мама, не cмеющая заступиться за сына, и ненавистные маленьким Андре круглосуточные тренировки на корте.

Эмоциональные истории из жизни, смысл которой бунтарь Агасси нашел, только встретив настоящую любовь в лице Штефи Граф, ощутив радость отцовства и научившись выигрывать ради людей, которым необходима его поддержка, способны тронуть читателя до глубины души.

---

Габриэль ухмыльнулся:

— Парень, ты победил.

… Смотрю, как все наши ребята загружаются в автобус, как он стартует в сторону Брадентонской академии, громыхая и отплевываясь черным дымом. Я сижу на скамейке, нежась в лучах солнца, и говорю про себя: «Мне четырнадцать лет и больше никогда не придется ходить в школу». Отныне каждое утро для меня станет Рождеством, помноженным на первый день летних каникул. Улыбка расползается по лицу — первая за много месяцев. Больше не будет ручек, учебников, мерзких учительских взглядов. Ты свободен, Андре. Тебе больше никогда не придется учиться.

7

Я ВДЕВАЮ В УШИ НАУШНИКИ и отправляюсь на корт с твердым покрытием. Это утро — мое. Мое! И я проведу его, колотя по мячам. Буду бить сильнее, еще сильнее. Стучу по мячам два часа, вкладывая вновь обретенную свободу в каждое движение. Мячи градом отлетают от ракетки. Подошедший Ник покачивает головой:

— Сочувствую твоему следующему противнику!

Тем временем в Вегасе мама начинает заочно учиться за меня. Самое первое ее письмо адресовано мне: в нем сообщается, что ее сын может отказаться поступать в колледж, но он обязан окончить школу. В ответ я благодарю ее за ту самоотверженность, с которой она делает за меня домашние задания и пишет контрольные работы. Но, добавляю я, когда она получит аттестат, может оставить его себе.

В марте 1985 года я лечу в Лос-Анджелес в гости к Фили. Он живет в гостевом домике у знакомых, подрабатывает, давая уроки тенниса, и решает, чем бы заняться в жизни. Фили помогает мне готовиться к турниру в Ла-Квинта, одному из крупнейших в этом году. Гостевой домик — крошечный, меньше, чем наша спальня в Вегасе, меньше когда-то арендованного фургона, но нам это не мешает. Мы счастливы вновь быть вместе и полны надежд по поводу моего будущего. Нас беспокоит одна проблема — отсутствие денег. Мы живем на чечевичной похлебке и печеной картошке. Трижды в день запекаем пару картофелин и варим котелок чечевичной похлебки, затем заливаем картошку супом — и получаем завтрак, обед или ужин, в зависимости от времени суток. Это питательное блюдо стоит восемьдесят девять центов и помогает спастись от голода на целых три часа.

ЗА ДЕНЬ ДО ТУРНИРА мы с Фили катим в его побитом жизнью рыдване в сторону Ла-Квинта. Машина извергает огромные клубы черного дыма, нам кажется, что мы движемся в центре небольшого самоходного тайфуна.

— Может, нам запечь картошку в выхлопной трубе? — спрашиваю я Фили.

Первая наша остановка — у бакалейного магазина. Однако стоило взглянуть на мешки с картошкой, как я почувствовал желудочные спазмы. Нет, еще одной картофелины я не вынесу. Прохаживаюсь по магазину, и в отделе замороженных продуктов мой взгляд падает на соблазнительнейший пакет. Сэндвичи с мороженым и печеньем Oreo. Я двигаюсь к ним походкой лунатика. Схватив вожделенную коробку, подхожу к кассе, около которой уже стоит брат, и кладу сэндвичи перед ним на движущуюся ленту у кассы.

Фили смотрит на коробку, затем на меня:

— Мы не можем себе это позволить.

— Я лучше съем это вместо картошки.

Брат берет коробку, смотрит на ценник, издает удивленный свист:

— Андре, это стоит, как десять картофелин. Мы не можем…

— Я знаю. Черт с ним.

Несу коробку обратно в отдел замороженных продуктов. «Ненавижу Фили, — думаю я. — Нет, я люблю Фили. Но ненавижу картошку».

Одурманенный голодом, я выхожу на корты в Ла-Квинта и обыгрываю Бродерика Дайка в первом раунде, 6–4, 6–4. Во втором раунде я побеждаю Рилла Бакстера, 6–2, 6–1. В третьем раунде обыгрываю Рассела Симпсона, 6–3, 6–3. Затем побеждаю в первом раунде основной сетки, выиграв у Джона Остина, 6–4, 6–1. Проиграв подачу, я все же сумел переломить ход матча. Мне пятнадцать лет, а я обыгрываю взрослых игроков, разбиваю их наголову, прокладывая себе путь наверх в мировой классификации. Где бы я ни появился, на меня то и дело показывают пальцами и перешептываются: «Это тот самый мальчик, о котором я говорил… Чудо-ребенок!» Это — лучшие слова обо мне, которые я когда-либо слышал.

За выход во второй раунд на турнире в Ла-Квинта полагается вознаграждение — две тысячи шестьсот долларов. Но я — любитель, так что денег мне не дают. Зато Фили выясняет, что организаторы турнира возмещают игрокам расходы, связанные с участием в соревнованиях. Мы сидим в нашем драндулете и составляем список воображаемых расходов, включая перелет первым классом из Лас-Вегаса, номер в пятизвездочном отеле и обильные трапезы в ресторанах. Мы считаем себя ловкачами, потому что сумма наших придуманных расходов зашкаливает за две тысячи шестьсот долларов.

У нас с Фили хватает наглости запросить эту сумму, ведь мы из Вегаса. Наше детство прошло возле казино. Мы считаем себя прирожденными ловкачами, умеющими играть по-крупному. Мы, и правда, научились удваивать ставки раньше, чем проситься на горшок. Не так давно я и Фили, проходя через игровой зал в Cesar Palace, остановились у «однорукого бандита», названивавшего мелодию популярной песенки времен Великой депрессии «We're in the money». Песню мы впервые услышали от отца, поэтому решили, что это — знак. Нам, разумеется, не пришло в голову, что игровой автомат наигрывает одну и ту же мелодию весь день напролет. Мы подошли к ближайшему столу для игры в «блэк джек» — и выиграли. И вот теперь с тем же нахальством, замешанным на наивности, я понес составленный нами список расходов в офис директора турнира Чарли Пассарела. Фили остался ждать в машине.

Чарли — бывший спортсмен. В 1969 году он сыграл с Панчо Гонсалесом самый длинный матч в истории тенниса между мужчинами в одиночном разряде. Сейчас Панчо — мой шурин: он недавно женился на Рите. Это — еще одно свидетельство того, что деньги на сей раз не пройдут мимо нас с Фили. А вот и самый верный знак: один из старых друзей Чарли — Алан Кинг, организатор того самого турнира в Вегасе, где я увидел Цезаря, Клеопатру и тачку, полную серебряных долларов. Именно там я был мальчиком, подающим мячи, впервые ступил на профессиональный корт хоть и в скромной роли, но все же с полным на то правом. Знаки, знаки, кругом сплошные знаки. Я кладу список на стол Чарли и скромно отступаю назад.

— Н-да, — хмыкает Чарли, читая список. — Очень интересно.

— Простите?

— Редко приходится видеть столь тщательно составленный список расходов.

Я чувствую, что краснею.

— Ваши расходы, Андре, практически равны той сумме, которую вы получили бы, будь вы профессионалом.

Чарли смотрит на меня поверх очков. Я чувствую, как сердце сжимается до размеров горошины. Мне непреодолимо хочется сбежать. Представляю, как мы с Фили будем жить в гостевом домике до конца наших дней. Но тут Чарли, сдерживая улыбку, лезет в сейф и достает оттуда стопку купюр.

— Тут две тысячи, парень. И не приставай ко мне насчет остальных шести сотен.

— Спасибо, сэр! Огромное спасибо!

Я выскакиваю из здания и ныряю в машину, где меня ждет Фили. Он так бьет по газам, будто мы только что ограбили Первый банк Ла-Квинта. Я отсчитываю тысячу и бросаю брату.

— Твоя часть.

— Что? Нет! Тебе пришлось много потрудиться ради этого, братишка.

— Не глупи. Нам обоим пришлось потрудиться. Я бы не смог этого сделать без тебя. Мы в одной лодке, брат.

В этот момент мы оба вспоминаем то утро, когда я, проснувшись, увидел 300 долларов, лежащие у меня на груди. Мы вспоминаем ночи, когда мы сидели каждый на своей половине комнаты, разлинованной под корт, болтая обо всем на свете. Не отрываясь от дороги, Фили наклоняется и обнимает меня. Затем мы обсуждаем, куда бы пойти поужинать. От перечисления названий местных ресторанов рты у нас наполняются слюной. В конце концов мы приходим к заключению, что сегодня — исключительный случай, такой бывает один раз в жизни, а значит, нам требуется нечто воистину особенное.

Стейк-хаус Sizzler.

— Я уже чувствую вкус их фирменного стейка, — мечтательно произносит Фили.

— А я не буду мучиться с ожиданием заказа. Лучше пойду опустошу салат-бар. У них там есть специальное предложение: креветки — ешь, сколько сможешь!

— Думаю, сегодня они пожалеют, что им пришла в голову такая идея!

— Ты знал, брателло!

Мы закатываем впечатляющий ужин в Sizzler, опустошая тарелки до последней крошки. Потом мы садимся и разглядываем оставшиеся деньги. Тщательно раскладываем купюры, складываем в стопку, поглаживаем, шутим про нашего нового приятеля — Бенджамина Франклина. Мы настолько опьянели от калорий, что добываем паровой утюг и аккуратно проглаживаем каждую бумажку, тщательно разглаживая морщинки на лице старины Бена.

8

Я ВСЕ ТАК ЖЕ ЖИВУ И ТРЕНИРУЮСЬ в академии Боллетьери. Ник — мой тренер и попутчик в путешествиях, хотя он сам говорит, что работает моим рупором. На самом деле он уже стал моим другом. Наше временное перемирие неожиданно переросло в удивительно гармоничные деловые отношения. Ник уважает меня за то, что я сумел противостоять ему, а я его — за верность своему слову. Мы вместе истово работаем, чтобы достичь поставленной цели — завоевать теннисный мир. Я не жду многого от Ника в том, что касается схем игры и прочих профессиональных умений: от него мне нужно сотрудничество, а не знания. Он же ожидает от меня побед, о которых протрубит пресса, что, разумеется, пойдет на пользу академии. Я не плачу ему зарплату: у меня нет на это денег. Но он догадывается, что, когда я стану профессионалом, он может рассчитывать на бонусы из моих заработков. По его мнению, этого более чем достаточно.