Виктор Гвор - Волчье Семя

• Название: Волчье Семя
• Автор: Виктор Гвор
• Жанр: Фэнтези

Этот мир такой же как наш. Почти. Физическая география совпадает полностью. Политическая немного отличается от нашего средневековья. Не слишком принципиально. Технический прогресс шел похоже. Не точно, так что заклепки на тему соответствия эпохе не принимаются.

Принципиальное различие одно. У человека существует рецессивный ген. Полноценные носители этого гена могут по желанию менять свой облик. Нет, не становятся волками или медведями. Черты лица меняются не очень сильно. Но появляются клыки, когти, способные порвать самую лучшую сталь, короткая шерсть на теле. При этом оборотни становятся намного быстрее и сильнее. В том числе и по скорости соображения. Все навыки, полученные человеком, в Облике сохраняются.

Их называют по-разному в разных странах: вильдверы, берсерки, велеты… Кое где никак не называют. А кое-где их и вовсе нет.

И относятся по-разному. Кто-то бережет, кто-то использует. А кое-кто и считает нечистью.

Но они такие, какие есть.

---

— Значит, ты — единственная наследница несчастного пана Леха, желающая избежать общения с опекунами? — сообразил, наконец, Хюбнер. — А мне ты племяшка, значится? Так?

— Не так! Ты, папочка, — издевательски протянула мелкая, — мой папочка!

Хюбнер усилием воли заставил себя не упасть со стула. Проклятый Мариуш, чтоб ему еще раз брюхо распороли, ничего не говорил про наличие детей. Особенно таких!

— Мне для полного счастья как раз не хватало почти совершеннолетней дочки, нахалки, стервы и оторвы, — капитан постарался выдержать тон «дочки». — Знатока коневодства и поленской брани!

— Спасибо за комплименты, папочка, — ангельским голоском пропел ребенок. — Ты просто невозможно куртуазен!

— И которую из характеристик ты считаешь комплиментом?

— Все! Не каждый день безродный ягер, прикидывающийся моим отцом, скажет столько приятного! — нежное личико расплылось в чарующей улыбке. — Между прочим, у тебя есть целых два выхода! Можешь принять мое предложение или… Если я не ошибаюсь, самозванцев вешают…

Капитан откинулся на спинку стула, рассматривая наглую девку.

— А вариант, что я уеду отсюда, оставив шинкарю на память полторы дюжины трупов и отделенную от тела прелестную девичью головку, ты не учитываешь?

— Не-а, — безмятежно пропела «дочка». — Ты же не воюешь с детьми, — она демонстративно приложилась к кружке, отерла белоснежным платочком молочные «усы». — И, кроме того, предложение тебе понравится!

— Во всяком случае, — кивнул Арнольд, — я его выслушаю!

— Вот и прекрасно. Суть такова: ясновельможный пан Мариуш вступает в права наследования, посылает в любом нравящемся ему направлении свору несостоявшихся опекунов дочурки и может дальше месить грязь, где и как ему нравится. Только обязуется в ближайшие полгода не повторять подвигов своего непутевого братца.

Хюбнер насмешливо уставился на девчонку.

— И что я буду с этого иметь?

Та изумленно выгнула бровь.

— А жизни и дворянства за просто так тебе мало?

— Ты не поверишь… — хмыкнул Хюбнер.

Паненка вернула бровь на место и вздохнула:

— Так я и знала! Сколько?

— Это сложный вопрос… — задумчиво протянул капитан. — Для начала с тебя несколько ответов. С какой радости ты считаешь, что ясновельможные паны нам поверят?

— А куда они денутся?! — девчонка снова задвигала бровями. — Свидетельства Пречистой Церкви в лице отца Тадеуша более чем достаточно. А оно будет. Да и твои метания по Полении в последний месяц уже подготовили кого надо. Между прочим, тебя тут десять лет не было! Эту наглую рожу толком и не помнит никто…

— Не такая уж она и наглая, — «обиделся» Арнольд. — И даже сходство с оригиналом есть…

— Ты его знаешь?

— Имел честь, — Хюбнер горько усмехнулся. — Неплохой был рубака.

— Потом расскажешь. Он мертв?

— Мертв.

— Ну и хрен с ним, — большого огорчения девчонка не проявила. — Еще вопросы?

— Зачем было гоняться за мной по округе? Взять любого бродягу…

— Ты думаешь, — опять съязвила, — у нас тут всё кишит чужеземными бродягами, способными прикинуться ясновельможным паном? А ты обманул даже святую сестру! — улыбнулась в ответ на изумленный взгляд. — Ага, она первая и сообщила. Едет, мол, ваше блудное счастье! Только Лех еще живой был, так что это мало кого взволновало. А сейчас…

— А почему мне не остаться паном Мариушем навечно?

— Навечно не выйдет, — покачала головой мелкая. — А до старости — кто мешает? Хоть в сейме заседай! Только у меня под ногами не путайся!

— Ты же меня поняла, — укоризненно протянул Арнольд.

— Ты тоже умнее, чем кажешься! — вернула сомнительный комплимент девочка. — Нет у меня гарантий, раз даже Анджей, — она кивнула на понурого сержанта, — не справится. Но ты не воюешь с детьми. А вся дворня меня любит. Пойдешь поперек — так и будешь жить, ожидая ножа в бок или яда в кубок. Даже если я потеряю голову. Особенно, если я потеряю голову!

— А объяснить это опекунам?

— Они не поймут, — пожала плечами «дочка» и презрительно процедила. — Шляхта!

— Подумать надо, — попытался выиграть время Хюбнер.

— Пяти минут хватит? — девочка вытащила небольшую клепсидру.

Хитрюга давно всё решил, но сосредоточенно похлебывал пиво, пока последняя капля воды не вытекла из верхнего сосуда.

— Значит так, дочка, — произнес капитан. — Пожалуй, стоит сыграть эту партию. Но не по твоим правилам, — девчонка чуть качнула головой, и Арнольд поспешил уточнить. — Не только по твоим. Первое. Я не консорт при тебе. Пан, так пан. Любое важное решение принимаем вместе.

— Это как?

— Молча! Ты не объявляешь рокош без моего одобрения. А я без твоего! Нордвенту войну тоже не объявляем. Мужа сама выберешь, моего мнения можешь не спрашивать. Ему-то как раз консортом быть! Поняла? — Арнольд дождался кивка девушки. — Второе. Ко мне идет мой отряд. Нанимаем всех! — Новый кивок. — Третье. Я тут кое-кого ищу. Поможешь людьми… — помолчал немного, — и головой, она у тебя работает. Устраивает?

— Поиск опасный?

Ну и чутье у девчонки!

— Не исключено.

«Дочка» задумалась, старательно морща лобик:

— Претендуешь на роль настоящего отца. А еще меня нахалкой называл! Ладно, попробуем… — и язвительно прошипела. — Папочка!

— Ты же сказала — комплимент, — «не понял» Хюбнер.

— А я и не отказываюсь, — впервые за разговор девочка засмеялась. — И тебе комплименты делаю.

— Ладно, — улыбнулся и Арнольд, — мир. Как тебя хоть зовут, дочка?

— Наконец-то! — девочка развеселилась по-настоящему. — Я думала, уже и не спросишь! Ядвига! По твоему, между прочим, настоянию назвали!

Примечание

Любой шляхтич в области дипломатических сношений — полное подобие государства. Может кому угодно войну объявить и кому угодно сдаться. Слава Господу, на описываемый период история Полении подобных глупостей не знает.

Глава 42

Медвежонок прислушался, осторожно высунулся из кустов и огляделся. Никого и ничего. Темнота и тишина. Только стучат капли по траве и деревьям. Часто стучат. Уже не капает — льет. Не сплошным веселым потоком весеннего ливня, а холодной косой стеной, пробирающей до костей даже в Облике. Каково же остальным? Вот и позабивались в щели. Даже собаки не гавкают. А, собственно, чего им гавкать? Забились в будки, спасаясь от бесконечного дождя, и носу не кажут наружу. Собаки — в будки, люди в избы. Всё одно падающая с неба вода сбила все запахи, а обычные злоумышленники попрятались под крышу и пьют горячий грог, холодное пиво или ледяную горелку, у кого что есть.

Но то ж обычные. А ему, Медвежонку прятаться негде. Разве что вернуться к старой ели, под которой сидят Коготь с Белкой. За два дня брат вырыл между корней целый погреб. Во всяком случае, углубился настолько, что под нижними лапами можно сидеть, не касаясь хвоинок головой. И совершенно не капает. Вот только третий день возвращаться с пустыми руками не хочется, тем более, наконец, что-то нашел. Увы, не одиноко стоящую в лесу избушку, брошенную хозяевами навсегда или до зимней охоты. Деревню. Небольшую, скрывшуюся от нескромных глаз в лесной чаще, но жилую.

Тащить сюда Эльзу не стоит, вряд ли местные обрадуются трем лишним ртам. Бесплатно ни кормить, ни лечить не будут. А показывать деньги нельзя. Нет, сам Медвежонок отобьется и уйдет. А остальные? Когтю, и то нелегко будет. Да и зачем громоздить гору жмуров, если всё необходимое можно взять потихоньку, никого не спрашивая. Ну, воровство, и что? Раз другого выхода нет! Не зря же он три дня носится по лесу, словно угорелый! И мешки, в которых Коготь поклажу носил, не зря же с собой взял. Вчера и позавчера не брал, а сегодня, словно почуял: пригодятся! И вообще, он же не собирается опустошать крестьянские запасы до последнего зернышка. А если от многого взять немножко, то это не кража, а просто дележка! Этот стишок Пешка на рынке рассказывал, а Пешка — не босяк какой, уважаемый человек, хоть и не урка. Много историй знает!

Конечно, опыт воровской у Медвежонка с Когтем не сравнить, но это в городе. А в деревне Отто справится. Знает, где что нужное лежит. А ненужное и брать не будет.

Медвежонок отбросил посторонние мысли и двинулся к крайнему дому. Перемахнул через забор, нарочно прошел мимо собачьей будки, чтобы псина почуяла, с кем дело имеет, и глотку понапрасну не надсаживала. Кобель, и в самом деле, мигом сообразил, что от него требуется, забился поглубже и не отсвечивал, лишь тихо поскуливая. А ларг уже скользнул к входу в погреб.

Это в Нейдорфе, у городских богачей замки мудреные даже на сараях стоят, вспотеешь, пока откроешь. А сервы дверь засовом закладывают. Куда надежнее, кстати, только сломать можно, да и то… Но это когда изнутри заперто. А погреба-то снаружи прикрыты. Медвежонок аккуратно положил на землю массивный брус и отвалил в сторону одну половинку дверей. Целиком раскрывать ни к чему — и так пролезть можно. Тихий скрип растворился в шуме дождя. Очень хотелось надеяться, что хозяину не приспичит посреди ночи во двор наведаться. Платить за еду ударом ножа в горло — не по-людски …