Пьер Рей - Вдова

• Название: Вдова
• Автор: Пьер Рей
• Издательство: Интер Дайджест, Сюрприз
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 985-10-0008-6

Обольщение и громкие скандалы, шантаж и подкуп, ложь и интриги — любые средства хороши для этой не имеющей возраста красавицы, которая готова на все, чтобы добиться главного в ее жизни — денег.

Пегги Сатрапулос — дважды вдова. Первый ее муж был президентом США, второй — греческим миллиардером. И хотя автор предупреждает, что главная героиня его книги не имеет ничего общего с каким-либо реальным прототипом, читателю нетрудно догадаться, кто послужил моделью для этого литературного портрета…

---

В «Георге V» им тоже не решились напомнить об оплате счета. За завтраком, который им подали в номер, она краешком глаза наблюдала за Лон, но та ни к чему не прикоснулась, а сидела устремив куда-то в сторону пустой, отрешенный взгляд, словно обрушившаяся на нее трагедия освободила ее от страданий и слез.

Почти автоматически Пегги занялась текущими делами. Прежде всего она позаботилась о том, чтобы у Квика была приличная могила, подняв ради этого на ноги массу знакомых. Ее торжественно заверили, что все будет сделано подобающим образом. Она всегда знала, что нужно сказать в том или ином случае, как уладить те или иные формальности, не забыла она и еще об одной, очень важной, по ее мнению, детали. Воспользовавшись тем, что Лон пошла в ванную, она позвонила некоему хорошо известному ей человеку и дала задание самым тщательным образом расследовать все обстоятельства гибели Квика.

В ее кругу, где жизнь любого человека была покрыта тайной, «естественная» смерть всегда вызывала противоречивые чувства: она казалась слишком банальной, чтобы принять ее без всяких оговорок. Был ли хоть один шанс из десяти, — а мысленно Пегги рассчитывала на все восемь, — что ее подозрения подтвердятся? Если был, то она не хотела его упустить. Осведомленный мужчина стоит двоих, но женщина в ее положении стоит сотен мужчин!

— Чарлен?

Дочь не пошевельнулась. Пегги легонько коснулась ее руки.

— Лон…

Девушка вздрогнула. Впервые мать назвала ее так, а не полным именем. Она сказала: «Лон»! И тогда с губ Лон сорвалось слово «мама». Благодаря этим двум словам между матерью и дочерью внезапно возникла связь, едва уловимая, тонкая и, как ни странно, прочная.

Повернувшись к Лон, Пегги увидела, что по ее щекам текут слезы — слезы удивления и нежности. Она отвела взгляд и робко, неловко прикоснулась к руке дочери. Лон схватила мать за руки, стиснула их, поворачивая к ней заплаканное лицо, и замерла, пораженная невиданным зрелищем: огромная слеза медленно скатывалась по скуле Пегги.

Лон никогда не видела мать плачущей и не подозревала, что в чрезвычайных обстоятельствах правый глаз Пегги действует безотказно. И девушка сломалась, бросилась в объятия матери.

В неудержимом потоке слез и сбивчивых фраз она сказала то, чего раньше никогда бы не осмелилась произнести вслух:

— Мама! Прости! Я не знала… Рони Бейли, мне стыдно… ты мне веришь, мама? Я хотела причинить тебе зло… Я думала, что ты меня не любишь. Я так думала! У меня не было никого, кроме Квика. А ты, мама! Ты теперь у меня есть. Навсегда! Я не понимала… Ты красивая, мама. Останься! Останься!

Пегги прижала ее к себе так, как делали это няньки, когда Лон была маленькой, гладила ей волосы и руки. И тогда из груди Лон вырвался отчаянный, протестующий крик.

— Мама! Квик… он же ничего никому не сделал! Почему они убили его?

Пегги, чувствуя, как к горлу подкатывает комок, осторожно отодвинула дочь, стараясь делать это как можно нежнее.

— Подожди. Я сейчас вернусь.

Она едва успела добежать до туалета, с трудом сдерживая тошноту. Ее вырвало, и она вынуждена была задержаться там, чтобы привести себя в порядок. Механически, привычными движениями накладывая косметику, Пегги, как заклинание, повторяла про себя: «Только бы не думать, ни о чем не думать…»

И это ей удалось настолько хорошо, что Пегги начисто забыла о проглоченном неделю назад бриллианте в сорок каратов. Ей даже в голову не пришло, что в этом проклятом самолете ее тело, на секунду вышедшее из-под контроля, уже выбросило драгоценный камень прямо в унитаз.

Пятьсот тысяч долларов поглотили экскременты каких-то неизвестных засранцев, летевших вместе с ней в Нью-Йорк.

* * *

В голове у Пегги все путалось. Но когда она открывала дверь ванной, ее вдруг обожгла мысль: ее бриллиант?!

Сердце, казалось, взорвалось от потрясшего ее мощного взрыва. Господи! Неужели камень остался там, в туалете «боинга»? И все из-за того, что она позволила себе на какой-то миг растрогаться и забыла проверить. Действовать, надо действовать! И немедленно. Если есть хоть малейший шанс…

Пегги кинулась к телефону, торопливо набрала номер, назвалась. Да, она приедет сию минуту. Ведь речь идет о жизни или смерти. Проклятие! Почему так медленно ползет лифт? Через четверть часа она уже входила в кабинет своего врача. Тщательное обследование не оставило — увы! — и тени надежды.

— Вы уверены? — повторила она дрожащим голосом. — Абсолютно уверены?

— Да вы сами взгляните на снимки. Видите, там ничегошеньки нет. Ваши внутренние органы так же чисты и прекрасны, как и черты вашего лица, — галантно добавил врач.

— Благодарю, — пробормотала Пегги. Гримаса настоящей боли исказила ее лицо. Неужели конец? Нет, надо сражаться, попробовать еще что-то предпринять.

Вернувшись домой, она позвонила в аэропорт, назвала себя и попросила соединить с управляющим.

— Дорогой друг, произошла история настолько дурацкая, насколько и трагическая… — Пегги запнулась, подыскивая нужные слова. — Я прилетела из Парижа часа два назад. Минутку, не помню номера рейса.

— Видимо, вы имеете в виду номер 872, который не так давно прибыл? — вежливо предположил ее собеседник.

— Да, да, именно этим!

— Чем я могу вам помочь?

— Я кое-что забыла на борту…

— Да? Что конкретно?

— Бриллиант… в сорок каратов!

— Вот как?! И где — на кресле?

— В туалете.

— Так… Надо полагать, на умывальнике?

— Нет, он попал в унитаз.

— Вы туда его упустили? Если больше никто из пассажиров не заходил после вас, возможно, служащая его извлекла…

— Я спустила воду, — произнесла Пегги самым ледяным, самым надменным своим тоном.

На другом конце воцарилось молчание.

— Вы меня слушаете? — спросила она.

— Да-да, конечно же.

— Ну что вам еще сказать? — голос ее дрожал от сдерживаемого напряжения. — И если уж расставлять все точки над «i», то мой бриллиант я проглотила. Теперь, надеюсь, понятно? Очень прошу, окажите мне услугу, свяжитесь с надзором за путями сообщения. Это срочно!

Про себя управляющий облегченно вздохнул. Слава Богу, речь идет не о краже.

— Прошу, не кладите трубку… Я сейчас соединю вас с тем сотрудником, который отвечает за взлетную полосу, и останусь на линии в полном вашем распоряжении!

Послышались потрескивание, отдаленные сигналы… И наконец раздался голос:

— Слушаю вас.

— Господин Пинтер, полагаю, ввел вас в курс дела?

— Да.

— Итак?

— Боюсь, предпринять что-либо уже невозможно.

— Как?

— Слишком поздно.

— Слишком поздно? Вы это мне говорите? Послушайте, когда прибывают самолеты, что вы делаете с… с…?

— Это сливают.

— Смею подозревать, что вы не оставляете себе это в качестве сувенира! — съязвила Пегги. — Когда и как?

— Сразу же после посадки. В самосвал, оборудованный специальной цистерной.

— Затем?

— Содержимое цистерн сбрасывается в большой коллектор.

— И где таковой находится?

— Везде! Под нашими ногами, например. Я имею в виду канализационную систему Нью-Йорка, протяженность которой составляет сотни километров! Могу еще добавить, что…

Пегги повесила трубку и набрала другой номер.

— Мой чек еще у тебя? — спросила она тоном, не предвещающим ничего хорошего.

— Ты привезла Чарлен? — вопросом на вопрос ответил Джереми, голос которого звучал слишком уж миролюбиво и добродушно.

— Да. Где мой чек?

— Чарлен с тобой?

— Да! — сорвалась на крик Пегги. — Да!

— Отлично. Никуда не уходи. Я буду через десять минут.

Обругать этого хама ей, к сожалению, не удалось. Он успел вовремя отключиться.

Пегги металась по комнате не находя себе места. Тогда она налила приличную порцию виски и залпом осушила стакан. Она чуть было не позвонила Нат, но вовремя вспомнила о последней ссоре с подругой.

Глупее ситуации не придумаешь. Кто может позволить себе потерять камень в полмиллиона долларов? Кто ей возместит потерю? Ага, Джереми! Ведь в Грецию она отправилась не по своей воле, а по настоянию этих проклятых Балтиморов. Следовательно, и расходы должны взять на себя ее, так сказать, наниматели, включая и потерю бриллианта, что вполне можно отнести к производственным издержкам. Поэтому с Джереми она возьмет не два, а два с половиной миллиона долларов. Только и всего. И наплевать, поверит он ей или нет, а денежки ему придется выложить. Потом можно позвонить Арчибальду, подписать контракт и назначить день их свадьбы.

В эту минуту раздался звонок в дверь. Явился Джереми.

— Браво, дорогая! Ты ее действительно привезла. От имени всей семьи я тебя…

— Деньги!

— Не нервничай. Получишь!

— Чек уже в моем банке?