Рене Кастр - Мирабо: Несвершившаяся судьба

• Название: Мирабо: Несвершившаяся судьба
• Автор: Рене Кастр
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03086-2

Оноре Габриэль Рикети де Мирабо (1749–1791) — один из наиболее ярких деятелей Великой французской революции, блестящий оратор и публицист, бретер и любимец женщин, узник королевских тюрем и защитник монархии. Посмертное открытие его тайных связей с двором Людовика XVI привело к тому, что прах Мирабо вынесли из Пантеона великих людей Франции. Отношение к нему не раз менялось и в последующие годы. Автор данной книги, известный французский историк Рене де Кастр (1908–1987) видит в своем герое не авантюриста, а гения политики, пытавшегося примирить умеренных республиканцев с монархистами и избежать революционных потрясений, войны и террора. «Останься Мирабо жив, история Франции и Европы могла бы пойти другим путем» — этот неожиданный вывод автор книги подкрепляет кропотливым анализом биографии своего героя, его сочинений и мемуарных свидетельств современников.

---

— Уж очень хорошая порода; грех будет, если она угаснет, — с певучим южным акцентом говорили кумушки, чьи заботы были согласны с «потомствоманией» Друга людей.

Эмили, возможно, позволила бы себя уговорить, несмотря на злопамятство знати и все свои старые обиды; будущее могло стереть прошлое. Но Мирабо не дал бы себя дурачить; пусть народ умиляется.

«Вы знаете, — писал он тогда, — госпожа графиня непременно хочет вернуться в объятия своего дорогого и славного супруга, несмотря на своих родных, которым выгодно этому противиться». Что бы он стал делать с непонятливой супругой, которая хотела вернуться лишь затем, чтобы и ей перепало незаслуженных ею лавров? Мирабо думал не о супруге, а о единственной любовнице, которая влекла его к себе, — о политике. Наконец его час пробил.

Избрание в Эксе казалось делом решенным; однако восторженность толпы была подозрительна человеку, испытавшему столько злоключений; Мирабо решил из осторожности обеспечить себе голоса и в Марселе.

Его поездка в этот город была ловко срежиссирована публикацией настоящего заявления о намерениях — «Письма гражданина Марселя о г-не де Мирабо и аббате Рейнале». В этом анонимном сочинении Мирабо, воздавая должное знаменитому автору «Истории обеих Индий»[35], бессовестно восхваляет сам себя и без опасения описывает себя таким образом: «Он разит наследную знать, он раскрывает свободным людям глаза на злоупотребления аристократии… он высекает уже пятнадцать лет в трудах, которые проживут столько же, сколько бронза и медь, священные права человека: свободу и равенство… Прованс влачил рабское существование, граф Мирабо явился и вернул ему свободу. Прикрываясь именем национальных штатов, дворянская аристократия подавляла общины — он сравнял с землей это готическое сооружение. Равенство и свобода станут основанием новой конституции… Нужно еще добавить, что сей добрый гражданин — самый красноречивый человек своего времени, что его голос разносится над народными собраниями, как гром перекрывает грохот моря, что его храбрость удивляет еще более его талантов, и нет такой человеческой силы, которая заставила бы его отречься от принципов».

Сегодня этот текст может вызвать улыбку, однако надо думать, что в то время именно так и следовало писать. В первый же приезд в свой запасной избирательный округ Мирабо встретил трогательный прием; 18 марта он торжественно вступил в Марсель, где, по его словам, «120 тысяч человек, от юнги до миллионера, устроили ему триумфальную встречу, подносили детей для благословения».

Вечером в театре давали «Мещанина во дворянстве»; Мирабо обратился к своей соседке, мадемуазель Тьер (тетке Адольфа Тьера, будущего государственного деятеля), спросив, нравится ли ей пьеса. Та ответила: «Больше всего нам нравится сидеть рядом с дворянином в мещанстве». Эта острота, странным образом возвещавшая правление Луи-Филиппа, ярко выражает характер симпатии, которую Мирабо вызывал к себе со стороны деятельной части третьего сословия, какую являла собой буржуазия.

Когда на следующий день Мирабо уехал из Марселя обратно в Экс, за ним следовал гигантский кортеж: сто верховых впереди, триста карет позади; все семь лье, отделявшие два города друг от друга, тысячи пеших людей с факелами шли за ним вслед, распевая песни, — уличный люд был уже покорен.

В марте 1789 года Мирабо во второй раз торжественно вступил в Экс под звуки военного оркестра, одолженного комендантом Прованса, графом де Караманом, — представителем рода Рикети из ветви Безье. Когда погасли огни и стихли звуки, важные марсельские избиратели собрались, точно заговорщики, и проголосовали поднятием руки за предложение молодого марсельского адвоката Бремон-Жюльена, поклявшись в вечной ненависти «врагам героя буржуазии». Эта неслыханная популярность, апофеоз в провинции, толпы сторонников немедленно дали результаты во время предвыборной кампании.

В самом деле, уложением от 27 декабря 1788 года, вводившим принцип всеобщего голосования, предусматривалось, что он будет выполняться ступенчато: прежде чем назначить депутатов, предстояло организовать первичные собрания, которые затем произведут отбор среди кандидатов в депутаты Генеральных штатов.

Учитывая разногласия по поводу правил представительства, можно было предсказать, что предварительные выборы в Провансе не обойдутся без проблем, однако события превзошли самые худшие ожидания. К неурядицам административного порядка добавились серьезные экономические трудности: выборы проходили в условиях плохого снабжения продовольствием, народ находился на грани голода.

Если учесть, что предварительные собрания состояли исключительно из самых недовольных налогоплательщиков и что помимо назначения делегатов они должны были дать «наказы», не стоит удивляться, что в Провансе начались волнения.

За несколько дней до первых собраний в Маноске произошел бунт: туда наведался монсеньор де Сюффрен, епископ Систерона; его речи, направленные против Мирабо, были освистаны. Когда прелат направился к своей карете, в него полетели комья земли, снежки и даже камни. Серьезно пострадавший, он едва спасся, а вслед ему гремело: «Мы бедны, вы богаты, мы хотим все ваше состояние».

В первом томе «Происхождения современной Франции» историк Ипполит Тэн описал более сорока бунтов в Провансе с 15 марта по 15 апреля 1789 года; самые значительные состоялись в О, где убили сеньора де Бруйони де Монферрата, в Рие и в Тулоне, где народ осадил дворцы епископов и потребовал выкуп, грозя поджогом. В Эксе и Марселе эти события приняли такой оборот, что поддерживать общественный порядок стало проблематично.

23 марта, накануне дня, назначенного для собрания выборщиков, в разных кварталах Марселя собрались толпы людей; они слились воедино и двинулись к старому порту, заняли ратушу, где заседали городские власти. Манифестанты громко потребовали, чтобы цену на хлеб снизили с трех с половиной су за фунт до двух су, а на мясо — с десяти су до шести. Для пущей убедительности, народ побил камнями стекла в мэрии и начал выламывать двери. Властям пришлось немедленно удовлетворить народные требования, и глашатаи тут же побежали по улицам, возвещая о снижении цен на продукты. Советники муниципалитета тайком вызвали де Карамана; тот прибыл из Экса под вечер, произнес длинную речь, призвав к спокойствию и предупредив, что если не будут составлены петиции по всей форме, он будет вынужден ответить силой на насилие. Ему похлопали, и Караман уехал из Марселя, не приняв необходимых мер для обеспечения общественного порядка. Как только он уехал, бунт вспыхнул с новой силой; дом интенданта разграбили, мэру и главным муниципальным советникам пришлось прятаться или бежать. Благоразумные граждане рассудили, что для восстановления порядка необходимо срочно сформировать народные дружины. Адвокат Бремон-Жюльен возглавил это движение; он решил, что только Мирабо сумеет снять противоречия. «Если придется уступить народу, все будет потеряно, — написал он ему, — если прибегнуть к силе, все будет разрушено. Ваше присутствие, возможно, утишит страсти. Когда от людей уже ничего не ждешь, приходится обращаться к богам, и возможно, что наш город будет Вам за это обязан…»

Ставка в игре была крупной; нужно было ни много ни мало взять на себя бразды правления, выступив против народа; для Мирабо, только что исключившего себя из аристократии, существовал риск так и не попасть в Генеральные штаты. Однако он не раздумывая выехал в Марсель; прежде чем покинуть Экс, он отправился к Караману, чтобы «известить его, спросить совета или, в случае необходимости, получить приказания». Растерянный комендант дал ему карт-бланш.

Марсель находился в осадном положении. Мирабо маневрировал, проявляя замечательное политическое чутье. Он сразу же взялся за создание дружин, которые обеспечили порядок на улицах и разогнали скопления народа. В то же время он сочинил один из своих шедевров — «Обращение графа де Мирабо к народу Марселя». В этом кратком рассказе он выражает доверие к народному здравомыслию и взывает к нему; в доступных выражениях он дает понять, что резкое снижение цен на мясо и хлеб вызовет дефицит муниципальных финансов, и в конечном счете марсельские налогоплательщики поплатятся за иллюзорные послабления, на которые они вынудили пойти городских чиновников. Таким образом, он предлагал установить цены на продукты, соответствующие экономической реальности того времени: «Своим примером вы повсюду установите мир; марсельцы — мужественные люди; король об этом узнает, наш добрый король, которого не нужно огорчать, наш добрый король, к которому мы беспрестанно взываем». Эта речь, которая тотчас была напечатана, вывешена на улицах и распространена среди населения, произвела столь умиротворяющий эффект, что муниципальный совет, под охраной народных дружин, смог собраться и установить реальные цены на хлеб и мясо. Местный бюджет был в безопасности. Мирабо совершил настоящее чудо: в три дня Марсель успокоился и был спасен от гражданской войны.