Ефрем Филофейский - Моя жизнь со Старцем Иосифом

• Название: Моя жизнь со Старцем Иосифом
• Автор: Ефрем Филофейский
• Издательство: Ахтырский Свято-Троицкий монастырь
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-966-2503-17-3

Личность и учение величайшего Старца XX века Иосифа Исихаста живо запечатлены в воспоминаниях его ученика и преемника архимандрита Ефрема, проигумена монастыря Филофей на Афоне, создателя и духовника православных греческих монастырей в Америке, наиболее почитаемого Старца современности. Перед читателем впервые раскрываются в такой полноте образ преподобного Старца Иосифа и его наука о монашеском образе жизни и спасении. Книга дает ответ на главные для христиан вопросы духовной жизни.

Перевод с греческого и примечания архимандрита Симеона (Гагатика).

---

Каждый вечер на бдении Старец совершал проверку своей совести. Об этом он рассказывал нам так:

— Дитя мое, знаешь, как я поступаю?

— Как, отче?

— Я сижу и подвожу «баланс» каждого дня.

— Что за «баланс», Старче?

— Вот я сижу и с молитвой испытываю себя и проверяю, что я сделал нехорошо? Какая страсть еще сильна во мне? На что мне надо обратить внимание? Ага, на нерадение. Ага, на то, что не слежу за языком. На то, на другое. И сразу занимаю боевую позицию, чтобы исправиться. А на следующий день смотрю, что у меня получилось. И совесть, словно стрелка, это показывает. Как стрелка термометра показывает температуру, сколько сейчас градусов, жарко сейчас или холодно, так и стрелка совести показывает, как мы проводим жизнь.

Так Старец каждый день полагал начало и исправлял себя. Всю жизнь он не делал ничего иного, кроме как испытывал свою совесть, советовался с ней и оказывал ей послушание. Таким образом он мало-помалу совершенно избавился от страстей и достиг того, что совесть не обвиняла его больше ни в чем. Отсюда — дерзновение в молитве, отсюда — уверенность в рае.

Закончив все, он садился и спал немного, до рассвета. А затем вставал, трудясь в исполнении остальных обязанностей. Начинал работу, непрестанно говоря умом или устами Иисусову молитву, как нам передали мудрые в Божественном Отцы:

Тело мое, чтобы питаться, трудись.
Ты же, душа моя, чтобы наследницей стать
Вечной жизни, молись.

Иисусову молитву он говорил непрестанно. Ничего, кроме Иисусовой молитвы, Старец знать не хотел. Когда же бывал праздник, он не работал, а читал жития святых. И от умиления плакал.

* * *

Старец держался своего распорядка со строгой точностью. Начинал он свое бдение всегда в один и тот же определенный час. Шел дождь, снег, плавились от жары скалы — это не имело значения. Бдение должно было совершиться. Он чувствовал сильную усталость после дневных трудов, был болен — это не имело значения. Бдение должно было совершиться непременно.

Старец со строгостью хранил чин и канон бдения, трезвения, молитвы и поиска Бога. Глазами и души и сердца он созерцал Бога, каков есть Бог. Какая красота у Бога! Она не такая, как красоты лиц и вещей этого мира. У Христа — Святой Троицы, единого Естества, единого Света, Триипостасного Божества, единого Солнца — своя собственная красота. Ее знают только те, кто стал достоин ее увидеть, кто предал себя мученичеству совести, кто подвизался до крови, отдал свою кровь и принял Духа, Духа Божия. Наш Старец стал достоин сей великой чести от Бога — увидеть Нетварный Свет.

Когда он говорил о Нетварном Свете, он не мог найти слов, чтобы открыть, выразить, передать нам, что есть Бог. Каков этот Свет Нетварный? Какова эта Слава, которая сияет окрест Бога? Эта Слава, этот Свет есть сияние Его Естества, как нам открывает и святитель Григорий Палама.

* * *

Каждый может увидеть в письмах Старца, с какой свободой и глубиной он описывает различные этапы и состояния молитвы, вплоть до наивысшего состояния озарения и восхищения. Это свидетельствует о степени его совершенства и подлинности его опыта. Например, в одном письме он пишет: «За просвещением следуют прерывание молитвы и частые созерцания: восхищение ума, прекращение чувств, неподвижность и предельное молчание членов, единение Бога и человека в одно». [124]

Более подробно он изъясняет это Божественное единение так: «Если подействует благодать, сразу открывается дверь и как столп или огненное пламя восходит молитва и достигает Небесных врат. И в это мгновение происходит изменение. А если не посодействует благодать и происходит рассеяние ума, тогда молящийся заключает ум в сердце круговращательно, и, как в гнезде, ум успокаивается и не рассеивается, так что сердце становится как бы местом затвора и хранения ума.

Если изменение происходит, то это случается посреди просительной молитвы. И когда приливает благодать, человек наполняется просвещением и бесконечной радостью. И когда настигнутый благодатью не может удержать огонь любви, тогда прекращаются чувства и он захватывается в созерцание. До сих пор были движения собственной воли человека, а после этого он более не властвует и не знает самого себя. Ибо сам уже соединился с огнем, весь пресуществился, стал богом по благодати.

Таково Божественное свидание, когда уходят стены и человек вдыхает другой воздух — воздух разума, свободный, наполненный благоуханием рая. Потом снова мало-помалу отходит облако благодати и застывает глиняный человек, как воск, и возвращается в самого себя, как будто вышел из бани: чистый, легкий, сияющий, изящный, сладкий, мягкий, как вата, и полный мудрости и знания.

Но тот, кто хочет сего, должен шествовать к смерти каждый миг». [125]

Сила молитвы Старца оказывала воздействие не только на него самого, но и на окружающий его тварный мир. Когда он молился, к окнам его келлии прилетали дикие птицы и стучали клювами в стекла. Могло показаться, что это диавольское искушение, чтобы отвлечь его внимание, но на самом деле птицы привлекались благодатью его молитвы.

Брань с бесами

Духовные победы никогда не приходят без бесовского сопротивления. Старец Иосиф всю свою жизнь боролся с бесами. Они противоборствовали ему разными способами. Иногда — помыслами, иногда — чувственным образом, иногда — используя немощных братьев.

Однажды Старец вместе с отцом Арсением пошел в келлию, где подвизался когда-то святитель Григорий Палама, близ Проваты, чтобы пожить там. Поскольку Старец трудился в умном делании, он надеялся, что молясь там, где молились и великие исихасты, он удостоится их помощи. После многочасового пути они оба устали. Старец отдохнул, а после поднялся и начал свое бдение. А отец Арсений где-то задержался и подошел не скоро. По дороге он был страшно напуган, ибо услышал, как бесы сотрясали воздух и кричали: «Ты нас сжег! Ты нас сжег!» И мерзко бранили его. Отец Арсений испугался и поспешил к Старцу.

— Кто это кричит так? — спросил простодушный отец Арсений.

— Это бесы. Я их вижу, только не слышу. Не бойся, они уйдут. Им не нравится то, что мы здесь делаем.

После бдения, когда Старец утром ненадолго уснул, он видел во сне, как в Великую Лавру входят свиньи. Утром он сказал отцу Арсению: «Искушение вошло в Лавру, я видел то-то и то-то. Приготовься к искушениям и скорбям».

И действительно, вскоре пришли лавриоты и сказали им: «Убирайтесь отсюда, прельщенные». И прогнали их.

* * *

Одной тяжелой зимой искуситель приберег и возвел всяческие ухищрения, как он один умеет искушать, а Бог попускает испытывать. И вот бес сделал три или четыре попытки и увидел, что его нападки бесплодны. Тогда внезапно порыв ветра ворвался сквозь дверь так, что поднял кровлю со всеми опорами, крышу с тысячами ок [126] камней наверху — она пронеслась по воздуху, как самолет, — и бросил ее напротив, на скалы, в снег. И подвижники остались под открытым небом среди снега. [127]

В другой раз во время Иисусовой молитвы Старец смежил глаза и перед ним в видении предстал бес. Началась борьба. В конце концов Старец крепко его схватил и как будто закричал отцу Арсению:

«Арсений! Неси огонь, сожжем его! Теперь, когда я схватил его, он не убежит». Но как только бес был схвачен и отец Арсений принес огонь, злой дух, увидев, что его хотят сжечь, превратился в ворона и улетел.

* * *

Как-то пришел повидать Старца один его мирской знакомый. На ночлег Старец поместил его в свою келлию, а сам совершал бдение в церкви. Явились, как обычно, бесы в келлию Старца и давай колотить гостя. Тот в ужасе заорал диким голосом. Он почти лишился чувств. Сразу прибежали Старец и отец Арсений, и Старец спросил его:

— Что с тобой случилось, дружище?

— Бесы чуть не задушили меня, — отвечал тот. — Чуть не забили до смерти!

— Не бойся, успокойся, они больше не будут. Каждую ночь они избивают меня, но по ошибке на этот раз досталось тебе.

Гость упал на колени, плача:

— Отведите меня поскорей в Святую Анну, я здесь не могу!

Старец попытался его ободрить и успокоить, но все было тщетно — он не мог больше оставаться в этом месте мученичества. Дрожа, он озирался кругом и умолял, чтобы его увели отсюда. Поэтому ночь-заполночь Старец отвел его в скит Святой Анны и вернулся обратно.

В первые годы бесы сильно били и Старца, и отца Арсения, но главным образом Старца, ибо его молитва их попаляла. Отца Арсения они били меньше, потому что он находился не на той духовной высоте, которая была у Старца. Но более всего от бесовских нападений его избавляло то, что он был послушником. Ибо когда послушник творит истинное послушание и чистую исповедь, он лишает бесов права досаждать ему.