Николай Свешников - Воспоминания пропащего человека

• Название: Воспоминания пропащего человека
• Автор: Николай Свешников
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-86793-017-3

Автор, бродячий торговец книгами второй половины XIX в., много видавший и испытавший, рассказывает о своей своеобразной и богатой впечатлениями жизни: общение с уголовным миром (ночлежки, притоны, трактиры, тюрьмы), знакомства с известными литераторами (Н. С. Лесков, Г. И. Успенский, А. П. Чехов) и т. д. Впервые напечатанные в 1896 г., воспоминания Свешникова были переизданы в 1930 г. и давно уже стали библиографической редкостью. В предлагаемое переиздание включены также опубликованные и неопубликованные воспоминания о народной книжности (рыночные букинисты, уличные разносчики).

---

Екшурский в то время торговал так хорошо, что до конца своей жизни вспоминал об этом.

«Эх, — говорил он, — как мы прежде торговали! Бывало, летом раньше семи часов утра выходишь в лавку, а уж тут тебя дожидается партия золоторотцев да спичечников: поторгуешь часов до девяти, глядишь, в выручке-то и скопилось рублей семьдесят, а ведь покупателей-то на рубли мало было, — больше все на копейки. Полная лавка наберется разной шишгали с утра-то, только успевай повертываться — и достать книжку надо, и сосчитать, кто на сколько взял, и деньги получить, да надо и посматривать в оба, чтобы другой с полки-то за пазуху чего не пихнул».

Такие успехи по торговле развили в нем до некоторой степени жадность к наживе и скупость, положим, что он не отказывал иногда своим покупателям-эолоторотцам давать пятачки на хлеб или на похмелье, но более этой суммы на истинную нужду трудно было у него выпросить. Характерною чертою его следует считать и то, что, приходя к какому-нибудь приятелю в лавку или встречаясь с ним у себя, он никогда не осведомлялся ни о здоровье, ни о чем другом, и первый вопрос его был постоянно таков: ну, как наживаешь деньги? продал ли сегодня хотя рублей на полтораста? — И если кто говорил, что плохо, то и он начинал жаловаться, что в данное время тоже плохо наживает. Но все-таки, если было у него время, он вел приятеля в трактир и там заводит речь о прежних золотых днях.

Через излишнюю стяжательность и скупость Екшурский погубил сам себя: в 1891 году он был убит своим сыном, которому отказал в сравнительно небольших средствах для открытия своей торговли. Но я не буду описывать этого процесса, потому что о нем в свое время много было уже писано во всех газетах.

Это был последний из книгопродавцев Апраксина рынка, начавший свою торговлю в допожарное время. На нем я и покончу.

Теперь в Апраксином рынке, исключая Холмушина, о котором было уже сказано, находятся только два книгопродавца[235]: Т. Ф. Кузин и А. Ф. Нарышкин, получивший лавку по наследству от своего дяди Игнатия Архипова. Первый из них так же, как и Холмушин, занимается торговлею исключительно народными книгами и картинами, а у Нарышкина хотя и имеется большой выбор книг новых и подержанных по всем отделам для частных покупателей, но более всего он занимается комиссией для иногородных книготорговцев и ведет это дело довольно аккуратно и честно.

Впрочем, в корпусе, выходящем на Фонтанку и принадлежащем также к Апраксину рынку, находится и еще книготорговля В. И. Губинского, но это скорее книжный склад, преимущественно собственных изданий. Однако о торговцах настоящего времени я теперь не намерен писать, а опишу, как сумею, букинистов-мешочников.

II. Букинисты-мешочники

Кроме книгопродавцев, имевших постоянную торговлю на местах, то есть в магазинах, в лавках или так где-либо раскладывавшихся со своим товаром, — в то время существовал еще особый тип букинистов-мешочников, которые носили книги в перекидных мешках.

Такие мешки делались обыкновенно 2 ¼ аршина длины и ¾ ширины; оба конца их зашивались наглухо, а посередине одна треть оставалась не зашитою, таким образом они могли наполняться с обеих сторон и перекидывались через плечо. Эти букинисты разносили свой товар по преимуществу интеллигенции того времени, как-то: академикам, профессорам и прочим любителям, библиоманам, а самыми лучшими их покупателями были богатые офицеры военной академии и кавалерийских полков гвардии. Несмотря на то, что большинство из них ходили в армяках, подпоясанных кушаками, и в сапогах, смазанных дегтем, им нередко удавалось попадать в кабинеты богатых княжеских и графских домов, потому что они являлись, большею частью, поставщиками таких книжных редкостей, которые достать было довольно трудно. Через них же можно было приобрести все что угодно, как дорогие распроданные издания на русском и иностранных языках, так и книги, не дозволенные в продаже — политического или порнографического содержания. Из числа этих букинистов-мешочников были довольно интересные типы, на которых не мешает остановиться впоследствии, а теперь я хочу сказать о них в общих чертах и о приемах их торговли.

Все эти букинисты были люди, так сказать, разбитные, то есть ловкие, изворотливые и смелые. Они выходили, в большинстве, из свихнувшихся приказчиков книжных магазинов, или с Апраксина двора, посему все вообще знали хорошо книжное дело. Кроме того, они отлично умели делать фальсификацию книгами — положим, что фальсификациею в то время занимались и апраксинские книжники, но более всего она практиковалась букинистами.

Фальсификация производилась таким образом: в хорошие книги, оказывавшиеся неполными, вкладывали листы из других книг, подходящих по формату и по печати, на титулах подчищали численность томов, чисто, почти незаметно; из какой-нибудь нестоящей и рваной книги вклеивали конец и затем отдавали в переплет. Все эти переработки были настолько аккуратны, что только опытный человек мог заметить такую фальшь: такими книгами букинисты нередко снабжали своих покупателей. Впрочем, надо сказать, что они частенько бывали и вполне полезными для некоторых господ, потому что без них иному довольно трудно было бы найти нужную книгу, а они хорошо знали, у кого из книгопродавцев какие имелись редкости, а также знали и то, кто каких книг более придерживался.

Когда у них не было своего товара, а у них зачастую его не случалось, то они брали его на снос из лавок Апраксина рынка, то есть брали книги, чтобы только «предложить» покупателю, и если продавали, то обязаны были заплатить условленную цену, а если нет — возвращали их обратно. Но не всегда у них были готовые покупатели, приходилось их разыскивать. Тогда, наложив мешки товаром, а иные, вместо книжек, и пустыми ящиками из-под сигар, ходили по улицам и, останавливая богатых господ, преимущественно военных, предлагали им интересные или выдающиеся сочинения. Конечно, богатые господа на улице у них не покупали, но очень часто, принимая их предложения, делали им заказы. Излюбленным местом ловли покупателей служили им военная академия, академия наук и университет. Для этого некоторые из них постоянно, от 2 и до 4 часов, бродили около сказанных зданий и каждому, выходящему оттуда, предлагали свои услуги.

Но самая блестящая у них торговля была в то время, когда войска находились в лагерях. В лагерях, исключая той поры, в которую производились маневры, доступ к офицерам, пажам, кадетам и проч. был гораздо свободнее, чем в казармах, а потому у них и сбыт интересного товара был несравненно изобильнее. Иные из них, которые были, как говорится, покрепче, зарабатывали в лагерное время, в продолжение полутора-двух месяцев, по пятисот рублей. Следует заметить, лишь бы только не оскорбить кого, что в те времена военные люди были как-то падки вообще на все то, что считалось недозволенным цензурою, и за томик лондонского или брюссельского издания на русском языке платили десятки рублей. Надо сказать правду, что тогда многие из них цены деньгам не знали. Деньги для них зарабатывали крепостные крестьяне, а потому таким господам стоило только написать своим родителям или управляющим, и им высылалось на все нужное и излишнее.

Когда же войска выходили из лагерей, то букинисты расходились по дачам. Так, они ездили торговать в Царское Село, в Павловск, в Петергоф, в Лесной корпус, в Новую Деревню и другие дачные места, в которых в прежнее время господа проживали частенько до глубокой осени.

Следует также сказать, что между ними была большая солидарность-сообщительность. Так, в городе они ежедневно сходились в одном трактире на углу Большой Мещанской, ныне Казанской улицы, и Вознесенского проспекта, где для них была отведена и особая комната. Сходясь тут, они перекупали и выменивали друг у друга товар, передавали один другому адреса господ, а иногда составляли компанию и отправлялись за покупкою; тут же они уговаривались, кому куда идти торговать Если удавалось купить товар или расторговаться, то они опять собирались в тот же трактир и совершали разные сделки. Конечно, сделки эти заканчивались чаепитием, закускою, а иногда и попойкою.

Отправляясь торговать в лагеря, они все останавливались в одной харчевне, и у них между собою были распределены полки, где кому торговать. А когда они перебирались на дачи за Неву, то их пристанищем был трактир Налисова на Черной речке. Здесь им также отведено было особое помещение, в котором они одни угощались и спали и оставляли товар, когда нужно было съездить за чем-либо в город.

Кроме торговли по домам, в лагерях и по дачам, букинисты являлись еще посредниками торговли между рынком и магазинами. Очень часто случалось кому-нибудь из апраксинцев купить хорошие книги, которые он считал выгоднее продать в магазин, чем постороннему покупателю, потому что по рынку хотя и ходило много собирателей книг, но последние были уверены, что в рынок попадали книги за бесценок, и старались приобрести их дешево, почему иной книжник, хотя и состоятельный, отчасти совестясь сам нести книгу в магазин, отчасти не имея времени, посылал букиниста продать ее. Кроме того, в те времена на рынок много попадало так называемого темного товара. Этот товар таскали переплетчики, служащие в типографиях, а зачастую и прислуга сочинителей и издателей книг.