Андрей Дышев - Разведрота

• Название: Разведрота
• Автор: Андрей Дышев
• Жанр: Боевик
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41962-3

Война не только убивает и калечит. Она переделывает солдат и офицеров под себя, закаляет их волю, притупляет чувство страха и, напротив, обостряет до предела дремлющий где-то в генах инстинкт самосохранения. И после первого боя многих бойцов просто не узнать. Они превращаются в опасных, чутких, настороженных и готовых к смертельной схватке хищников... Так война выковывает бойцовский характер. Иначе нельзя. Или ты выживешь, или тебе суждено сложить голову.

---

– Мифтяхов, поторопите дозор!

– Разхубин, не звякай каской! Тебя, как барана в горах, за километр слышно.

– Тесно в затылок идти, Панаркин?

– Я Мараимову на ноги наступаю, товарищ сержант.

– Сто раз объяснял – два шага дистанция!.. – Эти короткие переговоры не прекращались ни на минуту. Сержанты и «старики» сейчас особенно старательно напоминали молодым, кто здесь правит бал. Рыбаков, исходя из собственных, не всем понятных соображений, шел первым сразу за дозором, не вмешиваясь в воспитательный процесс. Те, кто уже больше года шастал по этим горам, знали все премудрости и тонкости подобной прогулки не хуже офицера. Возможно, что не хуже офицера учили они этим премудростям молодых.

Гешка шел перед Гурули, который замыкал группу. Он не совсем еще понимал, что с ним происходит. Еще полчаса назад он дрожал вместе с вертолетом на высоте облаков, просматривая через залапанный иллюминатор мозаику темных латок земли, кишлаков, похожих на угловатые графы кроссвордов, гладких рыжих гор, с трудом скрывал от полусонных глаз Гурули свои трясущиеся коленки и изо всех сил держался влажными руками за рифленую скамейку, будто вертолет собирался выполнять мертвую петлю. А сейчас все волнения и страхи остались позади, под ногами, как спички, хрустели высушенные иголки, сквозь широченные, как парапланы, сосновые ветви проглядывала лазуритовая синь неба, и кружил голову легкий запах плавленной на солнцепеке смолы. И Гешка шел в редком, просторном сосняке к далекому кишлаку Нангархар, с тяжелым рюкзаком за плечами, как по домбайской долине вместе с Сидельниковым навстречу голубым льдам островерхих пиков.

Тропа потихоньку уводила группу вниз, в ущелье, и сосны остались вверху. Теперь в плотной тени Гешка мог различить лишь темные силуэты огромных валунов да трех-четырех солдат, идущих впереди него. Повеяло сыростью. Влажные, холодные, как мороженое мясо, скалы круто уходили вверх по обе стороны от тропы. Гешка смотрел на них, как голодный на еду.

– Что ты там увидел? – спросил Гурули.

– Посмотри, какая стеночка! И о чем только думают власти? Здесь же готовое место для международного альплагеря!

Прапорщик чертыхнулся:

– Не болтай, экономь силы.

Цепочка застопорилась. «Стой! Садись!» – прокатилась команда.

Прапорщик продолжал идти широкими шагами вниз. Гешка сел на камни, перешнуровал ботинок, потом стал рассматривать автомат. Яныш прохаживался по тропе, пулемет висел у него на уровне пуза, по локоть обнаженные руки, как на школьной парте, лежали на нем.

– Устал? – заботливо спросил Яныш. Гешка сильно кивнул и сделал измученное лицо. Яныш клюнул. – Может, помочь? – осторожно спросил он, на всякий случай тоже делая усталую физиономию, но Гешка в три секунды стащил с себя рюкзак.

– Так и знал, что ты мне поможешь… Вот рюкзачок… Плечи натер, гад.

Яныш, проклиная себя за милосердие, с сожалением вздохнул:

– Не, рюкзачок – это многовато будет…

Рыбаков водил дымящейся сигаретой над картой:

– Здесь – мы. Здесь – рубеж вероятной встречи с противником. Наша задача: занять выгодные рубежи…

– Короче, – перебил его Гурули, покусывая высохшую травинку. – Надо переться в горы. Я правильно вас понял?

Пепел с сигареты упал на кишлак Нангархар. Рыбаков стиснул тонкие губы:

– Да, если тебе так понятней, надо переться…

– Ты соблюдаешь питьевой режим? – спросил Яныш Гешку.

– А как это?

– Делаешь маленький глоток, полощешь рот, потом еще один. И еще. Жажда ослабевает, и ты не пьешь до тех пор, пока сможешь сдержаться.

– И где ты всему этому обучился? – изо всех сил удивился Гешка.

– Встали! – сказал Рыбаков и махнул рукой дозору.

Земля не хотела отпускать людей. После привала они сильнее стали ощущать свой вес.

«Нет, небо здесь не такое голубое, как в Серебряном Бору», – подумал Гешка. Он стал замечать легкий налет дискомфорта, будто сбился с пути и бредет сейчас совсем не туда, куда надо.

– Шире шаг! – поторапливал Рыбаков. Нетерпение вынуждало его все время выходить из строя, что было небезопасно, и сопровождать взглядом солдат, как стрелочник поезд. Он равнял парней по себе: нашла усталость – значит, жди, что молодые начнут отрываться от строя, как виноградины от спелой грозди. Только успевай их поднимать, разгружать да уговаривать по-доброму или матом. И ничего, действует. Как Иисус и разбойники на Голгофу – кряхтят, пыхтят, потом заливаются, но идут.

А Гешке это напомнило массовое восхождение на Эльбрус, когда из-за ураганного ветра на леднике замерзла группа чехов. Гешка поднимался в авангарде, в одной связке с опытными инструкторами, и, может быть, потому восхождение показалось ему весьма заурядным, а пасмурный день – не таким уж мрачным. По пути вниз инструкторы примкнули к спаскоманде, а Гешка спустился в лагерь один. Туристы-горнолыжники встретили Гешку как героя, немедля дали ему водки, раздели, растерли руки-ноги випротоксом, напоили горячим чаем, и Гешка вынужден был войти в роль, изображать смертельную усталость, недомогание, отчего ему по-настоящему стало гадко. Он презирал себя за то, что не пошел с инструкторами, и уже собрался было этой ночью подняться к Приюту Одиннадцати, чтобы утром перебраться на ледник, но спасатели неожиданно вернулись. Три истощенных, обмороженных с ног до головы альпиниста едва шли, опираясь на плечи спасателей. Еще двоих, уже остывших, тащили волоком в застегнутых на всю «молнию» спальных мешках…

Уже через час группа сильно растянулась на подъеме. Гешке и Гурули часто приходилось останавливаться и поджидать тех, кто выдохся и едва плелся.

– У меня уже не плечи, а сплошная рана! – бормотал долговязый, нескладный солдатище, согнувшись почти пополам. Под лямки рюкзака он просунул ладони. Лицо его было красным, как солнце на закате, особенно под глазами, будто он недавно принял стопарь.

– Не ной! – рявкнул на него прапорщик. Гурули мало чем отличался от солдата. Платок, который он носил на шее, был мокрым от пота, будто его только что выстирали.

– Я не ною, – огрызнулся солдат, плюнул тягучей слюной, облизнул сухие губы и пошел дальше. На каждом шаге он, как конь, кивал головой.

Гурули переложил пулемет на другое плечо. Дернул же за язык этого молодого сказать о ранах на плечах! Теперь у самого заболело, в самом деле, как свежие раны. Гешка догадался, о чем думает сейчас Гурули, но предусмотрительно отвел глаза в сторону. Верхом идиотизма было бы сейчас предложить прапорщику свою помощь.

Гешка не играл альпиниста, привыкшего к большим нагрузкам. Он в самом деле чувствовал себя вполне сносно и мог бы без труда догнать Рыбакова, который шел далеко впереди. Но он щадил самолюбие Гурули.

Прапорщик взял на себя ответственность за его жизнь. Он готовился к тому, чтобы отдать Гешке последнюю воду, последнюю банку каши, чтобы из последних сил тащить его на себе, и где-то в душе очень желал этого. Но реальность не вкладывалась в сценарий – Гурули потерял то значение, которое он определил себе накануне.

Спустя час после первого привала из цепочки стал вываливаться Яныш. Некоторое время он шел рядом с Гешкой и даже пытался разговаривать, делая вид, что только ради этого и оставил свое место в строю. Способность к разговору, впрочем, быстро иссякла; Яныш ограничился только одним вопросом:

– А что… альпинисты тоже… столько с собой… волокут?

– Бывает, что побольше. Одни карабины и крючья килограммов на двадцать тянут.

Еще через полчаса Яныш стал отставать катастрофически.

– Не путайся под ногами, – не совсем вежливо попросил Гурули.

– Дурацкие ботинки попались, – бормотал Яныш. – Все ноги натер…

«Это агония, – подумал Гешка без всякого сочувствия и даже злорадно. – Он уже подыскивает причину, он нас готовит… Еще немного – и каюк!»

– Бля! – сквозь зубы выдавливал Яныш и, морщась, до неузнаваемости уродовал лицо. – У меня уже хлюпает… Ноги до кости…

Гешка молчал. Он знал, что Яныш молит бога в уме, чтобы он предложил ему помощь. «Ну! Ну же! – мысленно подгонял его Гешка. – Признавайся, что сдох!»

– Яныш! – начал заводиться Гурули, когда солдат сравнялся с ним. – За мной никто не ходит! Марш на свое место!

– С-сучара, – кряхтел Яныш, сильно припадая на правую ногу. – Кто сшил эти идиотские ботинки? Рожу бы ему набить…

Он сделал попытку участить шаги, на метр обогнал Гешку, но уже через минуту окончательно изнемог, остановился, согнулся, упершись руками в колени, будто его тошнило.

– Рота ждать не будет, Яныш! – заревел Гурули.

Гешка впервые видел старшину таким злым.

– Сейчас… Минутку, – кивал головой Яныш, и лицо его сочилось потом.

Гешка присел, заглянул Янышу в глаза.

– Хреново, Рэмбо?

– Да… – с трудом разлепил Яныш губы.