Виктор Шендерович - Изюм из булки. Том 2

• Название: Изюм из булки. Том 2
• Автор: Виктор Шендерович
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9691-113

Книга воспоминаний Виктора Шендеровича «Изюм из булки» уже успела полюбиться читателям. Советская Армия и студия Олега Табакова, программа «Куклы» и ее герои, байки позднего «совка» и новых времен, портреты гениев и негодяев, — сотни сюжетов, объединенных обаятельной интонацией автора, образуют неповторимую картину нескольких эпох… Новое, третье издание книги — это еще и четыреста новых историй, которые вы, несомненно, будете перечитывать и пересказывать сами…

---

Он пришел к корифею, сел в кадр, собрался с мыслями и спросил:

— Существует ли в России угроза свободы слова?

И Александр Исаевич честно ответил:

— Нет.

По месту работы

Однажды журналист Л., крупная «звезда» федерального агитпропа, пришел в московский клуб «Петрович» и нарезался там, по обыкновению, до зеленых ящериц. В каковом самочувствии перестал бороться с Соединенными Штатами Америки, а просто лег лицом на стол и отрубился, предоставив оставшимся в живых решать вопрос о транспортировке своего заспиртованного тела.

Проблема состояла в том, что никто из работников клуба и бывших там в эту пору посетителей не знал, где живет Л., — обычно его, вместе с его зелеными ящерицами, доставляли домой друзья… Но в тот злосчастный вечер Л. прошел дистанцию в глубоком одиночестве.

Пытались добиться адреса от самого, но куда там!

За подвальными окошками клуба уже занималось хмурое утро…

И кто-то из посетителей предложил наконец концептуальное:

— Везите его прямо в Кремль!

Народная поддержка

После того как команда НТВ перебралась на ТВ-6 и ТВ-6 ликвидировали, в поликлинике меня узнала женщина, работавшая в регистратуре. И негромко сообщила через окошечко:

— Мы по вам очень скучаем!

— Спасибо, — ответил я.

— Держитесь… — попросила женщина, переходя на шепот. И почти за пределом слышимости добавила: — Не сдавайтесь…

Без лицензии

Январь 2002-го.

Дочь Валентина, девица пятнадцати лет, за завтраком интересуется новостями с фронтов войны за свободу слова. А я едва продрал глаза, лень шевелить языком, сижу, отмалчиваюсь…

Минут через десять Валентина осведомляется:

— У тебя что, тоже лицензию на вещание отобрали?

Не сейчас

На напоминание о долгах по зарплате владелец ТВ-6 Борис Абрамович Березовский отвечал гениальной формулировкой, пригодной во всяком разговоре с кредитором:

— Деньги были, деньги будут — сейчас денег нет!

На войне как на войне

В апреле 2003-го директор телекомпании ТВС г-н Терекбаев задним числом известил нас о снижении вдвое заработной платы за март (цитирую документ в грамматике подлинника) «в связи с перерасходом средств (Война в Ираке)».

Первой моей мыслью было подать в суд на Буша — какого, правда, хрена он поперся на Багдад? — но я сдержался и правильно сделал. Американская военщина проявила понимание ситуации, и уже через три недели я направил г-ну Терекбаеву столь же вежливое письмо с просьбой, по случаю окончания войны в Ираке, вернуть зарплату на место!

С тех пор в ТВС я не получил вообще ни копейки.

Не отпустили…

Весной 2003-го доблестные государственные мужи Вольский и Примаков пошли к Путину — отпрашиваться от дальнейшего подневольного участия в погибающем проекте этой заведомо обреченной телекомпании.

Глагол «отпрашиваться» взят из приватного рассказа самого г-на Вольского об этом славном эпизоде.

— Ну и?..

— Не отпустил, — печально молвил глава Союза промышленников.

Не отпустили их, двух пожилых дядечек из государственной элиты, — как пятиклассников, попросившихся с урока в туалет. Очень строгая попалась училка…

Непреодолимая сила?

На бумажках, которыми казенные люди опечатывали наши останкинские кабинеты, черным по белому было написано, что деятельность телекомпании ТВС прекращена «в связи с обстоятельствами непреодолимой силы».

«Форс-мажор» то есть!

Путин и К°, приравненные к пожару, войне или наводнению! — кажется, на Родине эта К° еще не получала более адекватную юридическую оценку.

Протухшие

Александр Архангельский пригласил меня в программу на канале «Культура» — и посадил супротив бывшего люберецкого братка Василия Якеменко. (Василий перековался и возглавил путинский комсомол.)

Программа была посвящена культу личности, уже вовсю набиравшему силу.

И вот — я чего-то говорю, а Василий сидит с загадочным видом, и лежит возле него вниз лицом толстая книга с закладкой, и по хитрой братковской физиономии ясно, что эта книга — непобиваемый джокер, который в должный час поставит точку в нашем споре!

И вот заветный миг настает: Якеменко торжественно открывает том на закладке и читает вслух с отчеркнутого референтами места… Боже мой! — это «Братья Карамазовы»! А заветный абзац — про старца Зосиму: мол, непременно должен быть непререкаемый авторитет, пример для юношества…

Якеменко вслух, с выражением, читает Достоевского, а мы с Архангельским переглядываемся, в одночасье вспоминая неведомое братку Василию продолжение «карамазовского» сюжета…

Зосима-то — «протух»!

По окончании цитаты Архангельский осторожно сообщил господину Якеменко эту скорбную весть. Тот даже не понял, о чем речь.

Вопросы дня

Мораторий на мою физиономию в телевизоре случился не сразу. Первое время еще приглашали по инерции.

Вот краткий перечень предложений за 2004 год: принять участие в обсуждении выступления футбольной сборной России на Евро (НТВ), выступить экспертом в программе о проституции (Первый канал) и поучаствовать в ток-шоу на тему «Борода — признак ума?» на канале «Россия»…

А летом 2004-го позвонили из «Российской газеты» — у нас, говорят, вопрос дня, не согласитесь ли ответить? А только что боевики захватили Назрань, Кавказ полыхает…

Давайте, говорю, свой вопрос.

— Какая у вас дневная норма спиртного?

Прикладная пушкинистика-2

Осенью 2003 года по всей России появились предвыборные плакаты с сентенцией огромной глубины: «Пробуждение РОССИИ, ее движение к ЕДИНСТВУ — неужели в этом не вся ее история?».

И подписано: Пушкин, из письма к Чаадаеву…

Задумчивое пушкинское лицо над цитатой не оставляло сомнений: именно Грызлов и Пехтин, лидеры партии «Единство», грезились поэту как светлое будущее России.

Растроганный прозорливостью гения, я полез в любимый десятый пушкинский том, в письма. И гений в очередной раз удивил: оказывается, ничего такого он Чаадаеву не писал!

А писал — вот что: «Татарское нашествие — печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие ее могущества, ее движение к единству (к русскому единству, разумеется) (…) — как, неужели все это не история, а лишь бледный и полузабытый сон?».

Вот ведь незадача! Говоря о «пробуждении», Пушкин, оказывается, имел в виду пробуждение от татарского ига (привет члену политсовета «Единства» Шаймиеву). И не делал пошлых умозаключений о том, в чем заключается история России, а, вступаясь за нее перед другом-философом, утверждал, что история эта у нас — есть.

Но какая разница, что имел в виду Пушкин, когда на носу — выборы, в моче — революционная целесообразность, и моча все время ударяет в голову?

«Это циничное презрение к человеческой мысли и достоинству — поистине могут привести в отчаяние…» — как писал Александр Сергеевич Петру Яковлевичу в том самом письме.

Целесообразность

В послевыборную декабрьскую ночь 2003 года я брел по останкинским коридорам. Параллельным курсом двигались два известных политолога, отговорившие свое в эфире одного федерального телеканала и направлявшиеся на другой.

Они рассуждали о туманных перспективах партии СПС.

— Им добросят голосов, — предполагал один.

— Могут не добросить, — скептически пожимал плечами другой, оказавшийся более прозорливым.

Они обсуждали это вслух, прилюдно, совершенно бытовыми голосами, как будто речь шла о прогнозе погоды, а не о тяжелом уголовном преступлении.

«Зоолетие»

Празднование трехсотлетия Санкт-Петербурга удалось, прежде всего, по части воровства: это было феноменально даже по российским меркам.

С некоторой гордостью (как новейшую достопримечательность) друзья-питерцы показывали мне на набережной Фонтанки роскошно отреставрированный фасад, за которым не было даже стены!

Гостинный двор тоже поправили роскошнейшим образом — ту его часть, которая видна с Невского при проезде президентского кортежа. За углом начиналась разруха — сразу, без переходов и полутонов.

Однажды главный художник праздника Эдуард Кочергин, пришел в Смольный к одной руководящей даме — за финансированием. Не за ноликами, указанными в смете, а за живыми деньгами, которыми можно расплатиться с подрядчиками.

В ответ руководящая дама начала на Кочергина орать:

— Что вы, как маленький! Вы что, не знаете, что этих денег давно нет!

Вор, орущий на обворованного, — вот сцена из новых времен, ожидающая своего Сухово-Кобылина…