Раиса Кузнецова - Унесенные за горизонт

• Название: Унесенные за горизонт
• Автор: Раиса Кузнецова
• Издательство: Новый хронограф
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-94881-133-8

Воспоминания Раисы Харитоновны Кузнецовой (1907-1986) охватывают большой отрезок времени: от 1920-х до середины 1960-х гг. Это рассказ о времени становления советского государства, о совместной работе с видными партийными деятелями и деятелями культуры (писателями, журналистами, учеными и др.), о драматичных годах войны и послевоенном периоде, где жизнь приносила новые сюрпризы ― например, сближение и разрыв с женой премьерминистра Г. И. Маленкова и т.п. Публикуются фотографии из личного архива автора.

---

77

Мы познакомились с ним в Свердловске через нашего корректора Юлю, красивую замужнюю женщину, в которую А.М. был сильно влюблен. Иногда собирались теплой компанией на Шарташе или у него в комнате. Когда заболела Соня Сухотина, он устроил ее в больницу, где был «главным светилом». Летом сорок второго ему срочно понадобилось выехать в Москву. Я обратилась с просьбой к Александру Михайловичу Урусову, и тот быстро выдал ему пропуск. Узнав о моем возвращении из эвакуации, Александр Маркович стал навещать меня, познакомился с Иваном Васильевичем, и они сдружились.

78

Через два месяца я созналась Александру Марковичу, что уже через двадцать дней стала работать, выезжала за город. Он просто ахнул от возмущения, а я, показав ему последние анализы, уговаривала его отказаться от прежней «методики» и воспользоваться моим опытом, чтобы не плодить «симулянтов». Он согласился «попробовать»...

79

К слову сказать, такое серьезное отношение к занятиям отличало его и впоследствии, когда учился в школе, которую окончил с золотой медалью, и в Московском Университете, физический факультет которого окончил с отличием.

80

Уже много лет спустя после начала нашей совместной жизни сразу после бурного и страстного слияния он вдруг прошептал мне на ухо:

― Я так счастлив, так рад, что и сегодня, обнимая и целуя тебя, нисколько не утерял той остроты ощущения, что испытал в первый раз, тогда, 11 апреля... И я уверен, что так будет продолжаться всегда, даже в семьдесят лет!

― А мне тогда будет семьдесят четыре, ― лукаво напомнила я.

― Ну и что же? Ты создана для любви и никогда в этом плане не постареешь. Но нет, не сбылись его желания. Он ушел от меня в пятьдесят девять лет. Он оставил мне лишь воспоминания о наших безумных и сладких ночах, которые жгут меня даже сейчас, когда мне далеко за семьдесят, и я понимаю, что если бы он был рядом сейчас, я с такой же страстью и негой отдавалась бы ему... А его нет! Он ушел от меня, не дожив до назначенного им срока, целых одиннадцать лет... Ваня, Ванечка, как ты мог так рано уйти от меня? Как мог оставить мне только воспоминания?..

81

И что же? 10 мая 1945 года родился сын. С двенадцати лет стал водить автомобиль, любит возиться с ним, стал не только водителем, но и настоящим автомехаником, хотя, как и Эдик, окончил физический факультет МГУ и занимается там же лазерами.

82

Когда мы впервые узнали, что Наташу интересует философия (она еще школьницей бегала на лекции в МГУ), я напомнила ему о наших разъездах с новорожденной на его руках:

― Уж не тогда ли ты почувствовал, что прижимаешь к себе не только родную дочку, а будущую преемницу и по своей науке философии?

― Да, возможно!  согласился он.

Сейчас, когда пишу эти строки, она уже давно кандидат философских наук. (А теперь ― уже доктор филос. наук, профессор РГГУ. ― Прим. ред.)

83

В 1951 году, когда готовилось первое издание очерков марксистско-ленинской философии, одним из авторов которых он был, ему удалось убедить авторский коллектив, и «четвертый пункт» был опущен, а понятие закона «отрицания» введено...

84

Впоследствии он вошел в историю под «именем» «и примкнувший к ним Шепилов» как участник затеянного в 1957 году Маленковым, Первухиным и Кагановичем заговора против Хрущева.

85

Он был сыном известного А. Богданова (Малиновского), с которым много и сердито полемизировал Ленин, в то же время уважая его как ученого. После установления советской власти Богданов организовал первый в стране Институт переливания крови. Умер он, перелив себе для опыта кровь не той группы. Сын тоже окончил медицинский институт и увлекался генетической теорией Кольцова.

86

Их еще со времен совместной работы в Гостехтеориздате связывали теплые человеческие и профессиональные отношения.

87

Вскоре «Принцип соответствия в современной физике и его философское значение» был издан в виде монографии и стал основополагающим трудом для развития отечественной «философии естествознания».

88

Тогда мы не знали биографии Кедрова, за исключением того, что он был сыном известного революционного деятеля М. С. Кедрова, много лет проведшего в эмиграции, в Берне, где часто встречался с Лениным. В 1924—1925 годах М. С. Кедров стал заместителем Ф. Э. Дзержинского. Инспектируя по его заданию Закавказье, он послал донесение о подозрительных связях Берии с мусаватистами. Донесение это, похоже, не дошло до Дзержинского, но осталось, вероятно, в архивах ГПУ. Старший брат Бонифатия Михайловича Игорь работал за границей на нашу разведку. Неожиданно в 1939 году его вызвали в Москву. Оказалось, Берия вызвал всех «внедренных» «на совещание», раскрыв, таким образом, почти всех разведчиков. Убедившись, что эта информация соответствует истине, Игорь посоветовался с отцом, писать ли Сталину об этом вопиющем факте. Михаил Сергеевич, не доверявший Берии, понимал опасность такого шага, но все же принял участие в составлении письма. Уже через несколько дней Игорь был арестован и вскоре расстрелян. Над арестованным вместе с ним М. С. Кедровым, однако, без суда расправиться не решились. Суд- тройка его оправдал, но Берия из тюрьмы его не выпустил. В 1941 году, когда немцы стояли под Москвой, он лично расстрелял его, что и было указано в постановлении ЦК по делу Берии.

Семью Кедровых выбросили из Дома правительства сразу после ареста отца и сына.

89

После смерти И. В. Кузнецова работа была переиздана в сборнике, посвященном его памяти. Туда же включена и статья Бора, которого «максимовцы» яростно проклинали при обсуждении книжки, что особенно возмущало Ивана Васильевича.

90

Таких встреч было немало. Ваня хоть и огорчался моей вечной занятостью, но вместе с тем и гордился мной. Он и сам помогал мне ― и не только советами, но и прямым участием в просмотре сложных текстов, подборе научных консультантов и рецензентов, так как отлично знал великое множество научных работников, их способности и возможности.

91

Почти месяц пропущенных занятий в год выпуска стоил ему дорого. В аттестате было много троек. Пришлось отказаться от поступления на физфак МГУ и пойти в педагогический институт, где были менее жесткие требования к мальчикам, идущим в педагогику. Это определило всю дальнейшую жизнь Сережи. Он стал учителем физики, к счастью, настолько влюбленным в это дело, что никакая научная или административная деятельность никогда не привлекали его, несмотря на предложения подобного рода.

92

Она не могла отказаться от двух тысяч стипендии, хотя как-то проговорилась, что давно уже кладет свои деньги на текущий счет внука: «Тридцать тысяч, получаемых Маленковым, семье хватает».

93

Эдик (ныне Дмитрий Иванович) прожил со своей женой в любви и согласии почти 50 лет, вплоть до ее смерти (Прим. ред.)

94

Забавно, что жена Потемкина оказалась моей знакомой, писательницей Шаповаловой. Она пришла к нам в Совинформбюро в очень трудное для себя время, после ареста ее мужа — писателя Льва Овалова (автора «Майора Пронина» и других вещей подобного рода). Она осталась с сыном на руках, работать не давали нигде, просто «гнали». Однако наши руководители, Лозовский и Юзефович, хорошо понимая весь трагизм положения таких людей, работать им разрешали. Она писала для нашего отдела ― по моим заданиям как редактора. Когда нас «ликвидировали» и я ушла работать в кинематограф, я ее потеряла из виду. И вдруг — встреча во Внукове. Она вышла замуж за В. С. Потемкина и носила его фамилию. Оказывается, Овалов привез из ссылки другую семью.

95

К сожалению, мое назначение сорвалось. Федоров был освобожден от редакторства, а потому полетели все его «креатуры», в том числе и я. Правда, когда Федоров представлял меня начальству, заместителю председателя общества «Знание» Месяцу, я уже сомневалась, что мое назначение состоится. Помню его гримасу, когда он узнал, что мне за пятьдесят. «Предпенсионный возраст», ― пробормотал он. Федоров, еще не знавший, что готовится его отставка, уверял меня, что это «пустяки».

96

Теперь это профессор, доктор наук, из тех немногих людей, которые свято дорожат памятью об Иване Васильевиче. Я поняла это особенно тогда, когда он выступил на чтениях, посвященных И. В. Кузнецову, которые проводились в Институте философии в связи с 10-й годовщиной его смерти. Он рассказал о травле Ивана Васильевича в связи с обвинением его в космополитизме, якобы проявившемся в его книжке «Принцип соответствия». (Н. Ф. Овчинникова не стало в 2010 г. ― Прим. ред.)