Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 1. Зима над миром. Огненная пора

• Название: Миры Пола Андерсона. Т. 1. Зима над миром. Огненная пора
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Рига: Пoлярис, 1995. — 415 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-88132-190-1

Среди коллег-писателей и читателей Пол Андерсон давно приобрел репутацию «творца миров». Оба романа, открывающие его собрание, дают читателю прекрасную возможность оценить эту сторону творчества писателя. Продуманные автором до мельчайших подробностей климат и география, история и обычаи инопланетян, их язык и верования, особенности биологии и отношений с людьми создают особую атмосферу достоверности.

В романе «Зима над миром» действие происходит на Земле, изуродованной ядерной войной, охваченной новым ледниковым периодом. Варварская империя, раскинувшаяся на месте Флориды, стремится захватить богатые северные земли, но нелегко подчинить народ, в чьих генах заложена свобода…

Во втором — «Огненная пора» — красный гигант приближается к планете Иштар, выжигая ее своими лучами; орды дикарей устремляются к экватору из полярных областей планеты, и земные поселенцы вынуждены бороться за выживание среди враждующих племен аборигенов.

---

— Теперь, — закончила за него Джилл, — мы должны будем найти это разумным, чтобы не дай Бог не обделить нашу любимую войну. И доктрина «невмешательства» — превосходное обезболивающее средство. — Она сплюнула. Понимаешь, почему я никогда не летала на Землю?

— Ладно, не суди о целой нации по её политикам. Я думал, что ты просто не спешишь увидать кучу домов, толпы людей и полный мир чудес. Там ещё много красивых мест, на Земле.

— Ты мне говорил. — Джилл стукнула кулаком по ладони. — Иен, что мы можем сделать?

— Постараться, чтобы приказы отменили, — вздохнул Спарлинг.

— Или найти в них лазейки?

— Если получится. Главное, я думаю, надо начать перетягивать людей Космофлота на нашу сторону. Заставить их согласиться с тем, что Союз Сехалы важнее, чем мелкая база в стороне от театра военных действий. Их слово в Мехико-Сити будет значить больше, чем наши страстные жалобы. Я повторяю, что Дежерин и его люди — в основе своей достойные и разумные люди. Они сторонники войны, но это не значит, что они фанатики.

— Ты планируешь для них большой тур?

— Пока нет. Я завтра должен быть в Сехале, чтобы сказать ассамблее… что любую помощь, которую они от нас рассчитывают получить, они могут получить нескоро. — Спарлинг поморщился. — Это нелегко сказать.

— Нелегко, — согласилась Джилл. — Я бы не хотела оказаться на твоем месте, Иен. Ты ведь понимаешь их лучше всякого другого, и они тебя Бог знает как высоко ставят. Но я хотела бы, чтобы тебе не пришлось этого делать.

Он взглянул на нее, как пораженный молнией, «Настолько я ей не безразличен?»

Она продолжала задумчиво:

— Допустим, что мне удастся переубедить этих землян. Ну, не переубедить, это за сутки не получится, но дать им понять наше дело, просто выложив факты. У меня нет здесь профессионального интереса — исследователь должен быть беспристрастным. И у меня брат в военной форме. Так что они должны будут прислушаться. Я буду говорить вежливо, даже сердечно. Как ты думаешь, Иен, это может помочь?

— Еще бы! — вырвалось у него. И сразу: «Я не верю, что ей пришло в голову, как может добиться своего очаровательная молодая женщина. Она понятия не имеет о том, как флиртовать». Это его тронуло, хотя он тут же понял, что заботится она о нем по-дружески, только по-дружески.

Она встряхнула головой:

— Ладно, нас ещё не стерли в порошок. Это значит, что пока У нас есть ещё что-то между ушами, мы можем надеяться. — И серьезным голосом добавила: — Когда встретишь Ларреку скажи ему от меня: «Яаго барао».

— Как?

— Ты не знаешь? Это не по-сехалански. Это на языке тех островов, где Зера стоял десятилетия тому назад. Грубый эквивалент слов «Я ещё не начал битву». Когда Ларрека это от меня услышит, ему станет приятно.

Спарлинг прищурился. Для них обоих поддразнивание давно стало общим удовольствием и привычным убежищем.

— Грубый, говоришь? А насколько грубый? Каков точный перевод?

— Я — леди, — ответила она с достоинством. — Я тебе этого не скажу, если только ты не считаешь, что мне полезна тренировка в искусстве краснеть. Или тебе полезна.

Они немного молча постояли, соединив руки.

— Слишком красив этот закат, чтобы думать о чем-нибудь еще, — сказала она, глядя на другой берег. Свет, отраженный от воды и облаков, обливал её золотом. — На Земле на самом деле ещё сохранились такие же красивые места?

— Немного. — Он чувствовал только её пожатие.

— Твои любимые зеленые поля?

— Нет, они не такие. А вот горы, леса, моря, влажный климат…

— Глупый! Я же знаю, что ты из Британской Колумбии. Ты только подтвердил и без того известный мне факт, что ты воспринимаешь все буквально, как компьютер. Если я скажу «лягушка» то ты не просто прыгнешь, а очень постараешься позеленеть.

Он усмехнулся, преодолевая внутреннюю боль.

— Поезжай на Землю, найди там лягушку и преврати её своим поцелуем в прекрасного принца. Только ты об этом пожалеешь, потому что по закону сохранения массы ты сама тут же превратишься в лягушку.

Поняла ли она, что назвала его старым и скучным? Потому что она снова заговорила серьезно.

— Понятно, что на Земле сохранились анклавы нетронутой природы, и тебе повезло в одном из них вырасти. Но не был ли ты впервые счастлив, когда приехал сюда? Разве не счастливее ты оттого, что мы сами — анклав? Свобода… — Вдруг она резко взмахнула рукой: — Смотри, смотри! Бипен!

Спарлинг посмотрел, куда она показала. Животное, которой медленно вылетало из-за деревьев, меньше походило на птицу, чем другие птероиды, что летали на виду. У него вместо четырех ног и двух крыльев были две ноги и четыре крыла — и куча других отличий, от скелета до формы перьев. Спарлинг видал диптера, который ныряет за ихтиноидами на побережье Южного Бероннена. Но большинство четверокрылых, менее удачливых, чем двукрылые, не вылетали за пределы Хаэлена. Бипена ему раньше видеть не приходилось. Большой и красивый птероид с плюмажем, светившимся ярко-фиолетовым в лучах заката.

— Они начинают двигаться на север, — выдохнула Джилл. — Я так и думала. Остались от прежнего цикла — сдвинулся пояс бурь… Иен, я правда сумасшедшая или зациклилась на влиянии прохода Ану на экологию?

«Нет, — хотел он сказать. — Нет, ты не можешь быть не права».

Сказать это вслух он не мог и только поискал слова более убедительные, чем просто «конечно, нет». Его мысли прервал её вскрик. Он вскинул глаза к небу.

Сару, который парил над ними, перешел в пике, подобрав когтистые лапы и выставив крючковатый клюв. Спарлинг слышал, как свистит разрезаемый воздух. Раздался звук удара, сломавшего шею бипена, и брызнула веером кровь. У ортоиштарианской жизни кровь пурпурная и сильно флюоресцирует. Сару тяжело полетел прочь, унося свою добычу.

Джилл затрясло. Он снова увидел слезы на её ресницах, но она справилась с собой.

— Так должно быть, — тихо сказала она. — Каждую тысячу лет. Может быть, местные виды уже от этого даже стали зависеть. Но мы не обязаны. Верно?

Он покачал головой.

— Видит Бог — я имею в виду настоящего — мы не уйдем. — И, подавляя всхлипывание: — Извини. Я вообще стараюсь держаться, но эта бедная птица столько пролетела, чтобы тут погибнуть… Ладно, ну его. Спасибо тебе за все, Иен. Спокойной ночи.

Она выпустила его руку, повернулась и быстро пошла обратно, а Бел скрылся за краем мира.

Спарлинг остался на месте, набивая трубку, пока она не скрылась из виду, и потом ещё несколько минут. В голубых сумерках темнели облака, и только луна подсвечивала их края. Начинали выступать ранние звезды, и спелым плодом сиял Мардук. Он подумал, как должна была страдать эта планета от бурь, что поднимал Ану в её атмосфере. Но за сотню миллионов километров ничего не было видно, кроме мирной идиллии. Воздух становился все прохладнее, журчала вода, и вкус дыма во рту был вкусом горького поцелуя.

Конечно, думал он, здесь и сейчас гораздо более безоблачно, чем у него на родине. Не в том дело, что Земля более благословенна по сравнению с Иштар, за исключением, может быть того, что стала колыбелью человека. Западное побережье Канады и островные проливы никогда не были похожи на долину Джайина — там всегда было пасмурно, волны разбивались о выметенный штормами берег, и в редкий солнечный день было видно их суровое величие.

«Джилл права. Я везучий». То же самое в прошлом году сказала его дочь, когда он взял её в путешествие по стране, которую так хорошо помнил. Ее колледж находился в мегалополисе — Рио-де-Жанейро.

Детство, проведенное среди деревьев и чистых рек, потому что отец был строителем космических кораблей, и когда бывал на Земле, сидел в Ванкувере, а мать была программистом и могла заниматься своим делом, не выезжая из дома, и они могли позволить себе поездку к Океанским водопадам. «Я видел Трущобы и Дно, — мысленно сказал он Дежерину то, о чем умолчал во время разговора. — Не поймите меня превратно, я им симпатизирую, я считаю, что эти люди заслуживают перемены к лучшему. И я горд принадлежностью к человечеству, мне было пятнадцать лет — возраст формирования, — когда Гуннар Хейм принес нам победу над Алерионом. Я не просто знаю, я чувствую, что это для нас значит.

Но, работая в космосе, я встречал наксанцев, и черт меня побери — это ребята нашего склада. А после двадцати последних лет на Иштар здесь мой дом, и здесь мой долг…»

Он встряхнулся. Поздно уже говорить. Его ботинки застучали быстрее.

Когда он поднялся по короткому и крутому подъему от Риверсайд к Гумбольдт-стрит, подошел к своему дому и открыл калитку, сумерки уже сгущались в ночь и на небе проступало все больше и больше звезд. В окнах отражались увядающие розы и проплешины в траве. Земные растения, лишенные ухода, не вытеснялись сорняками. Для этого должно было пройти несколько лет, в течение которых погибли бы почвенные бактерии и черви, восстановилось бы исходное кислотно-щелочное равновесие, уровень азота и микроэлементов, что позволило бы местным микробам начать восстановление гумуса. Заброшенная экзотика просто увядала. «Мне бы надо заняться удобрением осушением и вообще всем, что нужно. Когда будет возможность Если будет». В Примавере, с её нехваткой рабочих рук, садовника было не нанять. Раньше этим занималась Бекки.