Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Т. 1. Зима над миром. Огненная пора

• Название: Миры Пола Андерсона. Т. 1. Зима над миром. Огненная пора
• Автор: Пол Андерсон
• Издательство: Рига: Пoлярис, 1995. — 415 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-88132-190-1

Среди коллег-писателей и читателей Пол Андерсон давно приобрел репутацию «творца миров». Оба романа, открывающие его собрание, дают читателю прекрасную возможность оценить эту сторону творчества писателя. Продуманные автором до мельчайших подробностей климат и география, история и обычаи инопланетян, их язык и верования, особенности биологии и отношений с людьми создают особую атмосферу достоверности.

В романе «Зима над миром» действие происходит на Земле, изуродованной ядерной войной, охваченной новым ледниковым периодом. Варварская империя, раскинувшаяся на месте Флориды, стремится захватить богатые северные земли, но нелегко подчинить народ, в чьих генах заложена свобода…

Во втором — «Огненная пора» — красный гигант приближается к планете Иштар, выжигая ее своими лучами; орды дикарей устремляются к экватору из полярных областей планеты, и земные поселенцы вынуждены бороться за выживание среди враждующих племен аборигенов.

---

Когда Дония наконец заговорила, Джоссерек порадовался тому, что они продолжают шагать. Это помогало побороть холод снаружи и внутри. Она смотрела прямо перед собой, и ему казалось, что он чувствует, какой силы воли, даже отваги, требуют от неё эти слова.

— Дорогой мой друг, я боялась, что это случится. Бывало и раньше, что наши женщины сближались с чужеземцами и видели в них… нечто большее, чем забаву. Добром это ни разу не кончилось. Уходи от меня, пока ещё не поздно. Теперь я могу принести тебе одну только боль.

Он впился взглядом ей в лицо и проговорил:

— Ты боишься, что меня возмущают твои мужья и из этого может выйти что-то дурное? Нет. Я бы… я бы, конечно, предпочел, чтобы ты принадлежала только мне. Но… — хмыкнул он, — ты даешь мне так много, когда мы вместе, что я стал сомневаться, способен ли один мужчина дать тебе столько же.

— Что ты хочешь сказать? — закусила она губы.

— Что на все согласен, лишь бы остаться с тобой навсегда.

— Это невозможно.

— Почему?

— Джоссерек, ты мне не безразличен. Ты был мне храбрым товарищем, несравненным собеседником — и прекрасным любовником тоже. Неужели ты думаешь, что я не взяла бы тебя в семью, если могла бы?

— Знаю, — вздохнул он, — мне никогда не стать настоящим жителем степей. Слишком поздно начинать. Но самому необходимому я могу научиться.

— Уверена, что ты можешь научиться всему, кроме одного, — покачала своей янтарной головой Дония. — Ты не можешь сделать так, чтобы твоя душа стала душой рогавика. Ты никогда не будешь думать, как мы, чувствовать, как мы. И сам будешь для нас вечной загадкой. Говорю тебе, это не раз уже пробовали на протяжении многих веков — и брак, и принятие в семью, и вступление в род, пробовали и сами жить на чужбине — и ничего из этого не получалось. Мы не можем долго жить в людском скопище — мы сходим с ума и чаще всего кого-нибудь убиваем. И ни ты, ни любой чужеземец не выдержит у нас больше года или двух. Его одиночество и его страсть все возрастают, и он не желает больше ничего, кроме своей женщины, а она ускользает от его плена, и в конце концов он убивает себя. Я не допущу, чтобы это случилось с тобой. Ступай своим путем, а я пойду своим, и сохраним счастливую память друг о друге.

Ропща в душе, он прохрипел:

— Я не хочу уступать. И ты тоже не из тех, кто сдается. Давай попробуем еще, поищем свой путь.

Она споткнулась и тревожно взглянула на него:

— Ты хочешь вернуться со мною в Хервар?

— Нет — как я могу? Но вот ты можешь и должна поехать со мной в Арваннет. Позволь, я объясню во всех подробностях, покажу тебе на пальцах, как ты там нужна. Что ты здесь? Лишний боец, и только. Там же…

Она остановилась и тем заставила его умолкнуть. Немного постояла, опустив глаза в колеблемую ветром траву, тесно прижавшись к Джоссереку. Потом расправила плечи, взяла его руки в свои, посмотрела ему в глаза и сказала твердо:

— Одно это уже показывает, какая река разделяет нас. Ты думаешь, я свободна выбирать, как мне поступить. А это не так, Джоссерек. Враг вторгся на землю моего рода. Я должна защищать её. Ты спросишь: раз уж я приехала сюда, почему бы мне не поехать и дальше, туда, где я нужнее? На это я отвечу: я просто не показывала тебе, как тяжко далась мне эта поездка. Если бы мои мужья не поддерживали меня, а я их, мы бы не выдержали. А так наш разум пересилил желание. То же в какой-то мере относится и к тем, кто приехал с нами. Мы даже притворялись веселыми. Потому что знали — это продлится недолго, мы только скажем свое слово и уедем; потом решили дать время тебе, когда ты сказал, что у тебя есть план. И потом — здесь хотя и не Хервар, но все же север. Здесь все достаточно напоминает дом, чтобы притупить самую острую боль от разлуки с домом, который в беде. И ехать в чужую страну я не могу, да и никто из нас не может. Те роды, чьи земли ещё не осквернили, — те мужчины и женщины могут пойти с тобой. И пойдут с охотой, чтобы опередить врага. Я подберу тебе советников из их числа. Но сама не могу ехать, нет, не могу.

— Почему? — прошептал он.

— Не знаю. Почему мы с тобой дышим? Эти слова поразили его, как громом.

— Джоссерек! — Она с тревогой обвила его руками. — Тебе нехорошо?

«Надо будет подумать еще. Может быть, окажется, что я ошибался. О милосердный Дельфин, сделай так, чтобы я ошибся».

— Нет, ничего, — пробормотал он.

— Ты побледнел. И весь холодный. Он взял себя в руки:

— Я, конечно, разочарован. Ты… ты не сможешь побыть здесь до моего отъезда?

— Как долго?

— Я должен закончить свой переговорник через два-три дня. А потом для верности хочу поработать с ним ещё дня три, чтобы наверняка убедиться, что сообщение дошло. — (Попробовать разную частоту. Учесть атмосферные условия. Потянуть время, чтобы побыть ещё с тобой, милая: любовь всех нас делает лжецами.) — А тем временем мы можем послать гонцов за теми людьми, которых ты мне обещала.

— Хорошо. Я могу подождать… ещё с неделю, а все наши могут отправиться и раньше. Надежда придает нам сил. — Дония припала к нему. — И каждая ночь будет твоей, дорогой, только твоей.

Глава 20

Странно было оказаться вновь на корабле. Когда Джоссерек вышел из отведенной ему каюты, соленый ветер, его пение в снастях, поскрипывание дерева и такелажа, шорох и шлепки волн у борта, раскачивание палубы под ногами заставили его почувствовать себя преображенным.

Полдюжины сопровождавших его рогавиков тоже с трудом признали его. Он чисто побрился, подстриг свои черные волосы и сменил шерсть и кожу севера на матросскую парусину. Рога-вики обменивались улыбками и жестами с командой, но явно чувствовали себя здесь неловко. По темному морю катились белые гребни; соленые брызги жалили кожу; земля, с которой их доставили сюда на шлюпке, едва виднелась на северном горизонте.

— Адмирал назначил мне встречу, — сказал Джоссерек. — Хочешь пойти со мной, Феро?

— Да, — кивнул торговец из рода Валики, главный его проводник и советник. — А остальные?

— Ну-у, ты же знаешь наших начальников. Да вы, ребята, и не поймете ничего из того, что там будет говориться; и наша задача пока всего лишь обменяться сведениями. — Следуя с Феро за боем, который принес, ему приглашение, Джоссерек спросил: — Вас хорошо разместили?

— Тут все, конечно, очень интересно. Но как ни устали мы с дороги, сомневаюсь, сможем ли мы уснуть внизу, в таком скопище тел. Нельзя ли нам разложить свои мешки прямо здесь?

Джоссерек осмотрелся. «Гордость Альмерика» по тоннажу соответствовал торговому судну, хотя его пушки больше подошли бы линкору.

— Уверен, что можно. Места тут много, а до начала каких-либо боевых действий мы, конечно, высадим вас на берег.

Адмирал Роннах принял их у себя в каюте. Он был из племени Деррэн, как и Джоссерек, но это ничем их не связывало. Гораздо сильнее связывал их флотский мундир с золотой летучей рыбой, который носил адмирал.

— Здравствуйте, господа. Прошу садиться. Наш общий язык, должно быть, рагидийский? Сигары? Как вы добрались из… из того места, откуда послали нам радиограмму?

— Скакали во весь дух, — ответил Джоссерек. У него не было слов, чтобы описать те пространства, которые они преодолели. Им пришлось переправиться через Становую, избегая патрулей с имперских аванпостов, и ехать на восток чуть ли не до Диких лесов, прежде чем повернуть на юг по песчаным прибрежным низинам. Нигде на территории Арваннета нельзя было назначить определенного места встречи.

— Мы уж начали беспокоиться — день за днем посылаем шлюпку, а вас все нет, — признался Роннах. — Слишком уж много неизвестных величин в этом деле, на мой взгляд.

— Каково положение дел сейчас, мой адмирал? — напрягся Джоссерек.

— Боюсь, что оно в зачаточном состоянии. Эфир трещит от переговоров с Ичингом. Вы сами понимаете, там будут рады, если Рагидийскую Империю потеснят на несколько пядей — при условии, что это не будет стоить им войны. Поэтому все сугубо неофициально, и Старейшины потребуют ещё уйму информации и разъяснений, прежде чем позволят нам действовать. Мы высадили на берег несколько агентов, в городе тайно установлен передатчик, вот почти и все.

— Большего я и не ожидал, — кивнул Джоссерек. (Правда, позволял себе надеяться — ради Доний. Но…) — Придется мне, как видно, служить у самого себя офицером по связи, работая одновременно у вас в штабе и сражаясь с начальством у нас на родине — и одни боги знают, что еще.

Феро молча слушал, непонимающе глядя рысьими глазами.

Шумел проливной дождь, смывая с арваннетских улиц в каналы всю летнюю грязь и осеннюю листву. Логовища за окнами дома Касиру казались покинутыми — дома, трактиры и притоны притаились под дождем, и Адова Обитель едва маячила над крышами. Но в уютной комнате, обитой сливовым бархатом, ярко светили лампы, сверкали хрусталь и серебро и благоухали курильницы.