Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 2

• Название: Миры Айзека Азимова. Книга 2
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-88132-090-5

Содержание:

Осколок Вселенной, роман перевод с английского Н. Виленской

Звезды как пыль, роман перевод с английского И. Ткач

Космические течения, роман перевод с английского З. Бобырь

---

— Вы нашли свой плащ? Встаньте! — приказал вооруженный стражник.

Он сделал нетерпеливый шаг вперед и внезапно остановился. Глаза его сузились от изумления и перестали следить за Байроном.

Вот оно! Байрон выпрямился и прыгнул, схватив стражника за ноги. Тот с шумом упал, и Байрон железной хваткой зажал его руку, державшую хлыст.

У второго стражника тоже было оружие, в данный момент совершенно бесполезное. Свободной рукой он дико колотил по воздуху прямо у себя перед глазами.

Джилберт звонко рассмеялся:

— Фаррил, вас что-нибудь беспокоит?

— Я ничего не вижу, кроме хлыста, — прохрипел Байрон. — Он теперь у меня.

— Прекрасно. А сейчас уходите. Они не смогут остановить вас. Их мозг полон несуществующих видений и звуков.

Джилберт увернулся от сплетенных в тесный клубок тел, катившихся прямо на него.

Байрон освободил руку и ударил снизу вверх. Удар пришелся по ребрам. Лицо стражника исказилось от боли, тело согнулось. Байрон встал, держа в руках хлыст.

— Осторожнее! — вдруг воскликнул Джилберт.

Но Байрон обернулся недостаточно быстро. Второй стражник обрушился на него и свалил на пол, подмяв под себя. Это была слепая атака. Невозможно было понять, что он видит сейчас перед собой. Несомненно было одно: Байрона он не видел. В горле у стражника клокотало.

Байрон извернулся, пытаясь ухватить выпавшее оружие, и увидел пустые глаза, глядевшие на невидимый для других ужас.

Байрон напряг ноги и попытался высвободиться, но тщетно. Трижды его бедра касался нейронный хлыст, и всякий раз Байрона передергивало от боли.

Клокотание стражника перешло в слова.

— Я вас всех! — орал он с безумным видом.

Очень бледное, почти невидимое мерцание ионизированного воздуха обозначило траекторию нейронного хлыста. Луч описал широкую дугу и коснулся ноги Байрона.

Байрон словно вступил в расплавленный свинец; словно на ногу ему упал целый гранитный блок; словно его укусила акула. Внешне с ним ничего не произошло. Лишь нервные окончания, управляющие болевыми ощущениями, были на пределе. Большего не сделал бы и кипящий свинец.

Дикий, душераздирающий крик вырвался из горла. Байрон даже не заметил, что борьба кончилась. Осталась только одна всепоглощающая боль…

Однако рука стражника в это мгновение разжалась. Когда Фаррил заставил себя открыть глаза, он увидел сквозь слезы, что его противник пятится к стене, что-то отталкивая от себя обеими руками и глупо хихикая. Первый стражник по-прежнему лежал на спине, раскинув руки и ноги. Он был в сознании, но молчал. Глаза его следили за чем-то невидимым, тело слегка дрожало, на губах пузырилась пена.

Байрон заставил себя встать. Хромая, он подошел к стене. Удар рукояткой хлыста — и стражник упал. Потом назад, ко второму, который не сопротивлялся. Теряя сознание, он по-прежнему следил за чем-то взглядом.

Байрон сел, стараясь не задеть ногу, снял с нее ботинок и носок и с удивлением оглядел неповрежденную кожу. Он дотронулся до нее и застонал от нового прилива боли. Потом взглянул на Джилберта, который уже оставил свой визиосонар и утирал ладонью впалую щеку.

— Спасибо за помощь.

Джилберт пожал плечами:

— Скоро придут другие. Идите к Артемизии. Пожалуйста! И поскорее!

Байрон больше не перечил. Ноге стало легче, но она казалась распухшей. Он надел носок, сунул ботинок под мышку, отобрал у стражника второй хлыст и заткнул его за пояс.

— Что вы заставили их увидеть, сэр?

— Не знаю. Этого я не могу контролировать. Я лишь включил прибор на полную мощность, остальное зависело от их комплексов. Не теряйте времени на разговоры. План у вас?

Байрон кивнул и вышел. Коридор был пуст. Быстро идти Байрон не мог, мешала нога.

Он посмотрел на часы и вспомнил, что так и не успел перевести их на родийское время. Они по-прежнему показывали стандартное межзвездное время, используемое на кораблях, где сто минут составляют час, а тысяча минут — день. Поэтому число восемьсот семьдесят шесть, горевшее розоватым светом на холодной металлической поверхности циферблата, ни о чем ему не говорило.

Во всяком случае, на этой планете, по-видимому, стояла глубокая ночь или период сна (если они не совпадали), иначе коридоры не были бы такими пустынными, а рельефы на стенах не фосфоресцировали бы без зрителей. Он коснулся одного из них — это была сцена коронации — и обнаружил, что рельеф двухмерный. Но создавалась полная иллюзия внутреннего пространства.

Байрон вдруг поймал себя на том, что стоит у стены, пытаясь изучить незнакомый эффект; спохватившись, он торопливо устремился вперед.

Пустота коридоров была еще одним доказательством упадка Родии. Теперь, став мятежником, он обостренно подмечал все симптомы упадка. Будь Дворец центром независимого государства, он был бы полон охраны и днем и ночью.

Байрон взглянул на чертеж Джилберта и свернул направо, поднимаясь по широкой витой лестнице. Когда-то здесь шествовали процессии…

Он остановился у двери и коснулся фотосигнала. Дверь чуть приоткрылась, а затем распахнулась.

— Входите, молодой человек.

Это была Артемизия. Байрон скользнул внутрь, дверь быстро и неслышно закрылась. Он взглянул на девушку, но ничего не сказал. Его смущало, что рубашка у него разодрана, один рукав болтается на ниточке, сам он извозился в пыли, а на лице наверняка вспухают фонари.

Тут он вспомнил, что вдобавок ко всему все еще держит под мышкой ботинок, швырнул его на пол и сунул в него ногу. Потом спросил:

— Вы не возражаете, если я сяду?

Артемизия проводила его к стулу и встала рядом, немного волнуясь.

— Что случилось? Что с вашей ногой?

— Поранил, — коротко ответил он. — Вы готовы?

Лицо ее просияло.

— Так вы возьмете нас с собой?

Байрон был не в состоянии обмениваться любезностями. Нога у него по-прежнему болела.

— Проведите меня к кораблю, — сказал он. — Я оставлю эту проклятую планету. Если хотите, можете лететь со мной.

— Вы могли бы быть чуточку повежливее, — нахмурилась девушка. — Вам пришлось подраться?

— Да, со стражниками вашего отца, которые хотели арестовать меня за измену. Это я получил в ответ на просьбу об убежище.

— Мне очень жаль!

— Мне тоже. Неудивительно, что горстка тиранитов играет и правит полусотней миров. Мы сами им помогаем. Люди, подобные вашему отцу, делают все, чтобы укрепить власть тиранитов. Они забывают элементарные правила порядочности… О, простите!

— Я же сказала, что мне жаль, лорд Ранчер. — Артемизия произнесла этот титул с холодным достоинством. — Пожалуйста, не судите моего отца. Вы не знаете всех фактов.

— Мне некогда обсуждать это. Надо действовать быстро, пока не появились новые стражники вашего отца… Я не хотел вас обидеть.

Его мрачный тон лишал извинения всякого смысла. Но, черт возьми, его впервые в жизни избили нейронным хлыстом! И это оказалось ну совсем не забавно. Кроме того, во имя космоса, они просто обязаны были предоставить ему убежище!

Артемизия рассердилась. Не на отца, конечно, а на этого глупого человека. Он так молод! Практически ребенок, решила она, вряд ли старше ее самой.

Где-то рядом загудел коммутатор.

— Подождите минутку, сейчас мы пойдем, — резко бросила Артемизия.

Издалека прозвучал голос Джилберта:

— Арта, у тебя все в порядке?

— Он здесь, — прошептала она в ответ.

— Хорошо. Ничего не говори, только слушай, Не выходи из своих комнат, и он пусть побудет у тебя. Сейчас начнется обыск всего Дворца. Я постараюсь что-нибудь придумать, а пока никуда не выходите.

Джилберт не стал ждать ответа. Контакт прервался.

— Вот как, значит! — сказал Байрон. — Мне оставаться здесь, рискуя навлечь на вас неприятности, или выйти и сдаться? Я думаю, что на Родии для меня нет убежища.

Она гневно посмотрела на него и возмущенно прошептала:

— Ох, да заткнитесь же вы! Такой большой, а совсем дурак!

Они уставились друг на друга. Байрон чувствовал себя обиженным. В конце концов, он ведь пытался ей помочь. Так что незачем бросаться оскорблениями.

— Простите, — сказала она и тут же отвела взгляд.

— Все в порядке, — ответил он холодно. — Вы лишь высказали свое мнение.

— Вам не следовало так говорить о моем отце. Вы не знаете, каково быть Правителем. Он работает ради своего народа, что бы вы ни думали.

— О, конечно. Он хотел выдать меня тиранитам ради своего народа. Это имеет смысл.

— В какой-то степени — да. Он хотел показать им свою лояльность. Иначе они могли бы сместить его и непосредственно захватить власть над Родией. Разве это было бы лучше?

— Если дворянин не может найти себе убежище…

— О, вы думаете только о себе! В этом ваша ошибка.