Татьяна Иванова - Рыжая птица удачи

• Название: Рыжая птица удачи
• Автор: Татьяна Иванова
• Жанр: Научная Фантастика

Неудачно проведенная военная операция становится поворотным пунктом в судьбе космодесантников, капитана ВКС Павла Лазарева и его друга Дмитрия Гордеева. Это событие меняет их жизнь и оказывается лишь кончиком клубка проблем и опасностей, распутать который ребятам может оказаться не по силам.

Фантастическая составляющая в этом романе фон для основных событий — истории ребят, их подруг, друзей и врагов. В романе раскрываются вечные ценности — дружба, любовь, преданность, верность. На фоне приключений героев ставятся вопросы неоднозначности совершаемых поступков и взглядов на жизнь. Правда у каждого своя, и только истина всегда одна.

---

Павел резко поднялся, преодолевая ожидаемое головокружение. Он чувствовал, по дыханию, по голосу Димки чувствовал, что тот не просто рад встрече, не банально нервничает, увидев воскресшего мертвеца — да он в отчаянии, которое, наконец, прорвало его напускное спокойствие. Неужели он всё-таки знал, потому и психует сейчас?

Рядом тут же оказался Дэн, поддерживая, не давая покачнуться.

Он опёрся на его руку и поймал себя на том, что напряжённо пытается всмотреться в туман, который не рассеется. А ещё на том, что не слышит Димкиного дыхания.

Павел вскочил, слегка качнувшись вперёд, Дэн моментально подхватил его под руку, тот нетерпеливо мотнул головой, и тут Дмитрий отчётливо понял — это вовсе не взгляд мимо, это не потому, что он не хочет смотреть ему в глаза.

Павел был слеп.

Горло перехватило так, что несколько секунд он просто не мог вздохнуть. Пашкины знакомые, упрямые, всегда такие внимательные глаза ничего не видят. Поэтому он ни разу и не взглянул на него, ориентируясь только на слух. И сейчас он не просто отозвался на своё имя. Он мучительно старался разглядеть стоящего прямо перед ним человека, но темнота не пускала.

— Пашка… — повторил Дмитрий, едва дыхание вернулось. — Пашка, как же это…

Павел резко выбросил вперёд правую руку, словно пытаясь найти его на ощупь, раз не получилось увидеть. Дмитрий не смог остаться на месте. Невозможно было не откликнуться на этот жест.

Он преодолел эти три шага, разделяющие их, и осторожно коснулся протянутой ладони. Пальцы Павла тут же схватили его руку, а лицо, наконец, разгладилось. Дмитрий только теперь понял, как тяжело было ему вести эту неторопливую беседу. Пашка привык всегда держать контакт взглядом. И, не видя собеседника, ему было трудно правильно реагировать. А тут ещё он, кажется, действительно не знал, с чего начать. Зато Дмитрий, сжимая тёплую руку друга, поверив в то, что тот действительно живой, настоящий, что он не погиб там, в джунглях, от его выстрела, сам почувствовал, что нужно сказать, хотя говорить это было по-настоящему страшно. И чтобы окончательно не испугаться, не потеряться, не замолчать, будучи раздавленным тяжёлым взглядом Дэна, он торопливо заговорил, судорожно подбирая слова.

— Я дурак был, Пашка, я решил, что я смогу сам всё сделать, что я справлюсь, что не хочу больше тебя вмешивать в свои проблемы. Когда он пришёл и сказал, что такие бабки можно за один выстрел получить, ухватился. Нельзя было его слушать, но ты же знаешь, что выхода другого не оставалось.

Павел вдруг выпустил его руку и отвернулся.

— Срок заканчивался, — беспомощно продолжил Дмитрий, испугавшись, что они снова отдаляются. — Я согласился. Я сам это сделал, сам, я понимал, что буду делать, и всё равно подписал.

— У тебя не было выбора, — вдруг произнёс Павел. — Ты не мог иначе.

Да он опять меня оправдывает, — стукнуло Дмитрия. — Он опять доказывает мне, себе, Дэну, что я не виноват.

— Пашка, это я был твоим Охотником, — резко сказал он, отсекая все пути к отступлению.

Лицо Павла неуловимо изменилось. Он снова повернулся к нему, в тщетной попытке увидеть. И этот слепой взгляд родных синих глаз разрушил последние остатки самообладания Дмитрия.

— Ты всё пытаешься меня вытащить, да, Пашка? — чуть слышно спросил он, чувствуя, как натягивается внутри тонкая струнка ярости на самого себя и на этого барана, который и сейчас хочет его прикрыть.

— А ты хочешь, чтобы я тебя добил? — так же тихо ответил Павел.

— Я хочу, чтобы ты открыл глаза, наконец, и увидел, кого покрываешь! — уже плохо соображая, что именно он говорит, оборвал его Дмитрий.

Рядом дёрнулся Дэн, но на него никто не обратил внимания.

— Ты что, не понимаешь? Помнишь, ты мне всегда говорил, что мы не убийцы, мы «санитары леса»? Так вот, Феникс, я — убийца. Я киллер, понимаешь ты?! Это я, я в тебя стрелял, это я тебя убивал, Пашка! — он уже кричал. Струнка оборвалась. — Я — убийца! Ты что, не видишь?!!

— Не вижу!

Резкий, оглушительно громкий голос Павла ударил по истрёпанным нервам, заставляя заткнуться. Только тут до Дмитрия дошло, что и кому он ляпнул. Он замер, боясь шевельнуться. Буря, которая захлестнула его изнутри, спутала все эмоции вокруг, он уже не мог разделить свои и чужие чувства, не мог сориентироваться, окончательно запутался в происходящем.

— Я не вижу! — Павел сбавил тон, но всё равно каждое его слово словно хлестало по щекам. — Ни тебя, ни Дэна, я ни черта не вижу! Но ты в этом не виноват. Ты всего лишь сделал один аккуратный выстрел, — голос его сделался тише и спокойнее. — Один из многих выстрелов в своей жизни, не хуже и не лучше. «Киллер», — передразнил он вдруг ехидно. — Ну, киллер. И что теперь? Ты хочешь сказать, что мой лучший друг — записной подлец и убийца, а я всё это время покупался на твои ясные глаза, считая тебя почти своим братом?

Дмитрий слушал и не понимал, что он слышит. Павел вёл себя не так, как должен был.

— Если уж на то пошло, то это я виноват. Потому что ты никогда не был подлецом и убийцей. Это я научил тебя убивать. И когда пришлось решать, ты не колебался — потому что я научил тебя не колебаться! Ты пошёл делать то дело, которому тебя на «отлично» научил тоже я. — Павел снова отвернулся и вдруг яростно добавил: — Но тому, кто скажет, что ты — подлец, я лично язык вырву, понял?

— Слава Богу, ты плохой учитель, — вырвалось у Дмитрия. Он ещё не пришёл в себя, но упустить момент не мог. — Стрелял бы я на «отлично», хрен бы ты тут сейчас распинался.

Наступила пауза, и вдруг напряжённую тишину нарушил смех. Сначала тихий, но с каждой секундой всё более неудержимый. Дмитрий поднял глаза и увидел, как Дэн медленно отступает назад, глядя на них непривычно искрящимися весельем глазами. Дэн попытался что-то сказать, но смех скрутил его с новой силой. И, отзываясь на этот смех, рядом сдвинулся с места застывший до сих пор Павел. Он сделал неуверенный шаг к Дмитрию, и тот машинально подхватил его под руку — как до этого Дэн. Ладонь Павла нашла его плечо.

— Клоун ты, Димка, — легко сказал он, и Дмитрий увидел, как улыбка освещает его лицо, знакомая солнечная улыбка, которой так не хватало ему после того страшного дня.

Всё ушло. Страх, боль, тоска, жуткое чувство одиночества — Пашка вернулся. Из ниоткуда, из мрака смерти, оттуда, откуда люди не возвращаются. Всё правильно. Он же Феникс.

Нерешительно, всё ещё подсознательно боясь проснуться в своей пустой комнате, осторожно, чтобы не зацепить раненое плечо друга, Дмитрий обнял его. С облегчением почувствовал, как рядом бьётся сердце, живое и настоящее — бьётся так же сильно и взволнованно, как его собственное.

Легкое покашливание Дэна напомнило Дмитрию сразу обо всём. О том, что они тут не одни, о том, что Пашке, наверное, тяжело стоять, о том, где они находятся, а ещё о том, какой ценой он сюда попал.

— Мне всё равно завтра рано вставать, — вдруг сказал Дэн. — Вы спускайтесь вниз, а я наверху останусь. — Ника сегодня не придёт, так что никто вам не помешает.

Он неверно понял изменившееся лицо Дмитрия.

— Да ладно, ладно, я же понимаю, что вам поговорить надо. Давай, не тормози, Фениксу лучше лечь.

Дмитрий помогал Павлу спуститься вниз по неудобной лестнице, краем сознания узнавал помещение — да, именно эта небольшая комнатка была в той чёртовой записи, — что-то малозначащее отвечал ребятам, но мысли сейчас занимал один момент, который он упустил раньше. Ника. Она наверняка появится здесь. Раз Дэн так легко вспомнил о ней — значит, она была тут и раньше. И придёт завтра сменить Дэна. Как они встретятся?

— Димка, она ничего не знает, — тихо сказал Павел, который не мог не почувствовать его смятение. Он уже лежал на кровати, а сам Дмитрий, как выяснилось, сидел на её краю. — Мы не сказали ей. Всё нормально, Дим. Это была наша проблема, и мы её решили. Решили?

Дмитрий задумался, прежде чем ответить. Решили? Наверное. Пашкина рука на плече и его радостное лицо… да, их проблему — решили. Но Никой у них тоже есть проблема. Своя. Ладно, будем решать по мере поступления, как всегда.

— Да, — ответил он.

Дэн, не слушая возражений, заставил их поужинать — оба были так взволнованы, что о мелочах вроде еды даже не задумывались. О мелочах вроде сна они не задумались точно так же. Поэтому большую часть ночи проговорили, перебивая друг друга. Прошло чуть больше месяца друг без друга, а им казалось, что никак не меньше полжизни.

Правда, начало разговора чуть не убило в Дмитрии вообще всякое желание говорить.

— Так как ты нас нашёл? — нетерпеливо спросил Павел. — Дэн же так и не дозвонился до тебя?

— Не дозвонился, — чуть помолчав, отозвался он.

А вот сейчас надо быстро придумать, как всё объяснить. Если правду… Рассказывать подробности — нет, ни за что. Под страхом смерти он не сможет говорить об этом с Павлом. Тем более сейчас, когда воспоминания так свежи и ярки. А если сказать, что Хан просто позвонил и любезно поведал, что Феникс жив? Или сообщение написал. И никаких объяснений… Нет. Имя Хана произносить вообще нельзя. И не только потому, что рано или поздно Павел может с тем столкнуться. Просто — нельзя. Дмитрий не мог объяснить, почему язык отказывался назвать это имя. Соврать? Да, наверное, можно придумать что-нибудь. Только врать он не хотел. Друзьям всегда трудно врать. А сейчас просто невозможно. Нельзя испачкать момент их встречи, когда всё так светло и солнечно, грязью лжи, пусть и во спасение.