Алексей Шишов - Персидский фронт (1909) Незаслуженно забытые победы

• Название: Персидский фронт (1909) Незаслуженно забытые победы
• Автор: Алексей Шишов
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010

В самом начале XX столетия армия Николая II, а потом и Временного правительства Керенского воевала на персидской земле. Воевала до первой половины 1918 года, когда в Советской России уже начиналась Гражданская война.

Это малоизвестные, почти проигнорированные отечественными историками войны. Их называют по-разному: «неизвестные Персидские войны», «секретные Персидские экспедиции», «Персидский фронт». Неизвестным походам в Персию посвящена эта книга.

---

.. Султанская Турция первой открыла военные действия против России. Утром 16 октября 1914 года турецкий флот под командованием немецкого адмирала Сушона, в котором германские крейсера ходили под чужим флагом, нанес удар с моря по Одессе, где миноносцами была потоплена канонерская лодка «Донец», обстреляв из орудий Севастополь, Феодосию и Новороссийск.

Турция вопреки некоторым суждениям историков вступила в Великую войну хорошо подготовленной, с отмобилизованной армией, пополненной иррегулярной конницей (в своем большинстве — племенной курдской) и военным флотом, пополненным двумя германскими крейсерами. То есть о слабости и неподготовленности султанской армии говорить не приходилось. Стамбул заранее готовился к участию в большой войне, стремясь удержать за собой остатки некогда огромных территориальных владений и лелея надежду что-то возвратить из утерянного.

В подтверждение тому можно привести один малоизвестный в истории факт. Речь идет о том, как Российская империя едва не стала «денежным донором» для Стамбула в его планах усиления своей военной мощи.

В начале XX столетия, когда султанская Турция с помощью кайзеровской Германии стала наращивать свои вооруженные силы, армию и флот, ее «интерес» к мусульманскому населению Российской империи как к потенциальному противнику заметно возрос. Причем этот интерес имел вполне конкретное выражение.

Пожалуй, первым «забило тревогу» касательно будущего противника России в Мировой войне Министерство иностранных дел. По дипломатическим каналам в начале 1910 года стало известно, что в Стамбуле идет деятельная разработка обширного плана по сбору средств на усиление турецкой армии и флота.

Казалось бы, в этом ничего особенного не было: бывшая некогда в зените военного могущества Оттоманская Порта, основательно одряхлевшая, постоянно теряющая части своей территории с нетурецким населением, решила модернизировать вооруженные силы. Тем более что современным (европейским) требованиям они никак не отвечали. Ни в организации войск, ни в их вооружении, ни в их подготовке. Только этим можно было объяснить обращение Турции к Германии с просьбой предоставить немалый по численности штат военных инструкторов.

Готовящийся в Стамбуле план по сбору средств на военные нужды обеспокоил российский МИД одной своей статьей. Это было обращение к российским мусульманам оказать турецкой армии (!) посильную материальную помощь.

Опасность такого обращения виделась в том, что подавляющее большинство мусульман России проживало на территориях, недавно приращенных к империи. Или, говоря иначе, на ее колониальных окраинах, недавно завоеванных и потому считавшихся не вполне неблагонадежными. Речь шла о Туркестане и Кавказе, как Северном, так и о Закавказье.

Естественно, что Россия не могла допустить вред единству Российского государства. Поэтому совсем не случайным стало появление на свет циркулярного письма Департамента духовных дел Министерства внутренних дел, касающегося зачастивших в Крым и на Кавказ, в Туркестан и на Волгу «проповедников», имеющих турецкое подданство. То есть действия таких людей носили вполне определенную направленность.

Впрочем, Первая мировая война показала, что Турция просчиталась с «мусульманским фактором» внутри России. Идеи панисламизма здесь никак не привились. В Стамбуле такое объясняли тем, что виной всему стали «малая культурность низших слоев мусульманского населения», «невежество их духовенства» и «религиозная ненависть между существующими мусульманскими сектами».

То есть из России ожидаемых крупных сумм денег на модернизацию султанской армии и флота в Турцию так и не поступило. Свидетельств тому нет. Зато эти «вполне достаточные» деньги нашли в столице кайзеровской Германии, в Берлине.

Германия делала все для того, чтобы «привязать» к себе султанскую Турцию. При этом затрагивались интересы Российской империи не только на Кавказе, в Персии, но и на Ближнем Востоке. Примером может служить строительство железной дороги из южной части собственно Турции в ее «арабистанское» владение — Месопотамию (современный Ирак). Дело обстояло так.

Стремясь еще более поставить под свой контроль Османскую империю, кайзеровская Германия стала инициатором и строителем на ее территории Багдадской железной дороги, которая строилась немцами на правах концессии. Эта железнодорожная линия должна была соединить Босфор с Персидским заливом. Ее возведение «открывало» Берлину и его союзнику Стамбулу прямые подступы к границе турецкой Месопотамии с Персией и «облегчало строить планы» не только в отношении этого южного соседа России, но и касательно отдаленных от юга современного Ирака независимого Афганистана и британской колонии Индии.

Строительство, да еще ускоренное, Багдадской железной дороги вызвало немалую тревогу не только в Лондоне, но и в Санкт-Петербурге, прежде всего в русском Генеральном штабе, не говоря уже о тифлисской штаб-квартире Кавказского наместничества, о штабе Кавказского военного округа. О стратегической значимости этой железнодорожной магистрали спорить руководству стран Антанты не приходилось: турки могли быстро и в значительном количестве перебрасывать войска на приморский юг Месопотамии и южную часть границы с Персией.

В России в числе наиболее решительных противников этого немецкого начинания на Ближнем Востоке оказался граф С.Ю. Витте, министр финансов и в последующем глава Кабинета министров. Государственник Витте прямо указывал императору Николаю II на то, что строительство Багдадской железной дороги в корне противоречит государственным интересам России на Ближнем Востоке и Кавказе, в частности в соседней Персии.

Последний царствующий Романов, не желая «натягивать» отношения с династией Гогенцоллернов, пошел на подписание с Берлином договора, по которому Россия ни только не противилась строительству Багдадской железной дороги, но и обязывалась протянуть к границе Месопотамии своими силами железнодорожную ветку на Ханекен. Но она так и не была построена.

…Вступление Стамбула в Великую войну на стороне Берлина и Вены стало фактом. Венценосный полковник Николай Романов приказал открыть военные действия против Турции. Получив такую телеграфную депешу из Санкт-Петербурга, царский наместник на Кавказе, он же главнокомандующий Отдельной Кавказской армии, граф И.И. Воронцов-Дашков отдал из Тифлиса подчиненным ему войскам приказ следующего содержания:

«.. Турки вероломно напали на наши прибрежные города и суда Черноморского флота. Высочайше повелено считать, что Россия в войне с Турцией. Войскам вверенной мне Армии перейти границу и атаковать турок».

Данный приказ тифлисского наместника Воронцова-Дашкова по кавказским войскам был отдан 19 октября. Телеграфной строкой его продублировали и в отряды, находившиеся на территории Персии. В ночь на 20 октября авангардные части Отдельной Кавказской армии повсеместно перешли турецкую границу, сбив заслоны пограничной стражи и почти сразу же столкнувшись с армейскими турецкими войсками. Это свидетельствовало о том, что противная сторона загодя готовилась к такой встрече. Состоялись первые бои, отличавшиеся упорством, у Кепри-Кея, Караургана, в Пассинской долине…

Участник начала войны против Турции с персидской территории хорунжий, ставший в годы Гражданской войны казачьим полковником, Федор Иванович Елисеев в своих мемуарных брошюрах-тетрадках так рассказывает о том дне, когда для него и его товарищах по 1-му Кавказскому полку началась война:

«Бивак Макинского отряда спал, когда около полуночи в ночь на 20 октября 1914 года сигнальные трубы пропели тревогу и ординарцы командира полка быстро побежали по своим сотням, приглашая всех господ офицеров к нему. Бивак мгновенно ожил. Сотни уже под седлом. Мы — у командира полка. Взволнованный, с телеграммой в руке, он вышел к нам из палатки и, как никогда раньше, отечески, сердечно и твердым голосом произнес:

— Господа! Турция объявила войну России, и нашему отряду приказано немедленно же выступать на Баязет. С нами Бог! — И он снял папаху и перекрестился. Его примеру последовали и все мы.

…Командир полка обходил сотни, каждой говорил хорошее напутственное слово и предлагал коротко прокричать „ура“ за державного вождя Русской армии, государя императора и за Россию. Казаки дружно, коротко, но не раскатисто кричали „ура“, и командир шел к следующей сотне».

Приказ, уже боевой, о выступлении на Баязет пришел в полки из бригадного штаба быстро. Закаспийцы двинулись к границе в походных колоннах, имея впереди разведывательные сотни. Одна из них пошла на пограничное персидское селение Базыргян, другая — на сильный гарнизоном турецкий пограничный пост Гюрджи-Булах вблизи подошвы Малого Арарата. Там казаки-кубанцы на рассвете того же 20 октября приняли свой первый бой с турками.