Николай Шпанов - Повести об удачах великих неудачников

• Название: Повести об удачах великих неудачников
• Автор: Николай Шпанов
• Издательство: Детгиз
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1959

Эта книга расскажет о тяжелой жизни бакалавра Дени Папена, жизни, полной лишений, проведенной в скитаниях, в поисках куска хлеба.

Вы узна́ете о том, как он сконструировал первый в мире паровой котел, принесший ему бессмертие.

Из этой же книги вы узна́ете о судьбе юноши — официанта из трактира «Холостой парижанин», Жана Ленуара, который теперь известен всему миру как изобретатель двигателя внутреннего сгорания.

---

Девушка налила стакан. Подавая его развалившемуся парню, брезгливо отдернула руку и со слезами на глазах выбежала из комнаты.

Кайо выпил и сплюнул.

— И повоевали же! — хвастливо сказал он и, заметив, что Маринони отвернулся, обратился к Ленуару: — Теперь я — за вами. Все кончено. Вы можете поглядеть…

Смущенный Ленуар не знал, как унять подмастерье.

— Сейчас, сейчас… Но удобно ли будет появиться в такое время в партикулярном платье?

— Со мной не пропадете! — пьяно рассмеялся Кайо. — Вон там припасена для вас знатная униформа. — Он толкнул сапогом брошенную на пол сумку. — Не беда, что мундирчик с покойника! Подойдет в самый раз.

Чувствуя, как краска заливает все его лицо и не глядя на Маринони, Жан торопливо схватил сумку и вышел из комнаты.

Через несколько минут, облаченный в синий капот национального гвардейца, с форменным кепи на голове, он вместе с Кайо был на улице.

Без плана и цели бродили они по городу. У Ленуара кружилась голова. Его тошнило от вида валявшихся трупов. Сад Люксембургского дворца — резиденции рабочей комиссии Альбера — был неузнаваем. Кавалерийские лошади паслись на его лужайках. Под деревьями расположился походный госпиталь со всеми своими кровавыми атрибутами. Поверх остатков разрушенного квартала Суфло виднелись разбитые ядрами стены Пантеона. Еще дальше взлетали к небу темные клубы дыма от горящего предместья Сент-Антуан.

У Ленуара дрожали колени. А его провожатый шел как ни в чем не бывало, переступая через неубранные тела, как через бревна. При этом он без умолку говорил, и Ленуар узнавал всё новые и новые, одна другой страшнее, подробности трех прошедших дней.

Обезображенные улицы Парижа служили живой иллюстрацией к рассказу рыжего подмастерья. Большинство из них уже погрузилось в кладбищенскую тишину, какая охватывает город, разрушенный врагами. Только мрачные фигуры лавочников, с ружьями в руках охранявших свои лавки, свидетельствовали о том, что жизнь здесь не умерла, — она лишь притаилась в ожидании сигнала: «Все кончено, можете торговать спокойно. Те, кто покушался на вашу собственность, утонули в крови».

Ленуар долго слонялся по улицам, послушно следуя за своим нетрезвеющим проводником. К Маринони он вернулся утомленный, но радостный. Сегодня он впервые почувствовал себя хозяином положения. Наконец-то дело принимает нужный оборот!..

Удовлетворенный новым курсом политики, Ленуар уже не обращал внимания на ворчание Маринони, предсказывавшего всяческие беды. Порядок торжествовал, а это главное! Если и дальше пойдет так же, двигатель Ленуара понадобится очень скоро — может быть, даже раньше, чем он успеет его построить.

Жан зло посмеивался над сомнениями итальянца, пока, наконец, на президентском кресле не оказался Бонапарт, этот безработный принц, который от безделья писал трактаты об упразднении бедности, а с годами превратился в старого, прожженного кутилу.

Однако торжество Ленуара было недолгим. Предсказания Маринони сбывались. Дела улучшались слишком медленно. Парижане забыли о прежнем блеске. Работа стала тяжелей, долги обременительней. Компаньонам все еще приходилось самим работать в мастерской: того, что удавалось выколотить из рабочих, не хватало даже на покрытие процентов по долгам, на налоги и самые насущные расходы.

Владельцы мастерской вновь ощутили на себе тяжелую пяту банка и биржевиков. Жизнь опять поворачивалась вспять. На компаньонов надвигался призрак крупного фабриканта.

При таких обстоятельствах владельцы заведения на улице Рокетт вступили в эпоху Второй империи.

В их делах наступило затишье.

6

Жан все еще не решался сделать предложение Бианке. Его смущали тяжелые материальные обстоятельства, в которых оказалось дело.

А бедная девушка, не зная, что на уме у молодого человека, начинала подумывать о том, не ошиблась ли она. Пересиливая себя, она стала не так часто видеться с Жаном. Если прежде ни одна воскресная прогулка не проходила без его участия, то теперь Бианка зачастую уходила одна. Бывало даже так, что, засидевшись за своими бумагами, Жан забывал про свидание и, вместо того чтобы идти об руку по аллее парка с молодой подругой, сидел за столом, роясь в книгах.

Жан внимательно изучал истрепанные листы старых газет и журналов, сверяя их со справками, собранными через нотариусов со всех концов Европы. Его не смущало даже то, что часть этого материала была на чужих языках. Со словарями в руках разбирал он замысловатую немецкую готику и трудно выговариваемые английские слова.

Однажды, отбросив в сторону словари, Ленуар радостно стукнул кулаками по столу:

— Неужели и теперь они его не используют? Этого не может быть! Я сумею доказать им выгоду этого дела.

И он принялся усердно писать. Теперь уже всякий заглянувший в его записи понял бы, над чем он работает.

Валявшиеся на столе и на полу книги, газеты, вырезки и справки представляли собой не что иное, как материалы к истории двигателя, работающего на топливе, сжигаемом внутри цилиндра. Ленуар вел нечто вроде дневника своих изысканий. Он писал:

«Мои ожидания оправдались. Не могло случиться так, чтобы не была подхвачена потомками идея Папена о двигателе, в котором тепло, выделяемое топливом, должно быть использовано без посредствующего тела — водяного пара, применяемого в современной нам поршневой паровой машине. Такие идеи не погибают.

Книга бакалавра Дюльби де ля Фоша о Папене натолкнула меня на мысль порыться в архивах. В том или ином виде они должны были отразить мысль преемников идеи Папена. И действительно, очень скоро я обнаружил, что в Англии, Франции и даже в отсталых странах — Италии и Германии — идея сжигания топлива внутри рабочего цилиндра двигателя пустила ростки. Один за другим появляются изобретатели, предлагающие свои конструкции такого «двигателя внутреннего сгорания».

Немало времени отняли поиски подходящего топлива. Здесь были: водород, водяной газ, болотный газ, пары различных горючих жидкостей. Но наиболее удачными все же оказались попытки применения светильного газа. Жан писал:

«Предположение, сделанное мною в «Холостом парижанине» тем вечером, когда меня сочли за сумасшедшего, не только оказалось верным, но, к сожалению, и не очень новым: светильный газ — действительно тот самый вид горючего, которого не хватало Папену…»

Далее следовали подробные выписки из патентов, справок и описаний двигателей:

«1. Первым, кто изобрел и построил действующую газовую машину, был англичанин Джон Барбер в 1791 году. Ряд обстоятельств способствовал успеху его изобретения. Благодаря Уатту, Ньюкомену и Смитону механики получили богатый опыт от паровой машины. Мастера научились с большой точностью изготовлять детали, зачастую изобретая для их обработки даже специальный инструмент высокого качества. Все это дало возможность англичанину Барберу составить его проект.

Барбер предлагал извлекать газ для его машины из угля, дерева, нефти или иного какого-нибудь вещества, нагреваемого в реторте.

4. Значительный интерес, на мой взгляд, представляет машина, изобретенная позже англичанином Робертом Стритом. Он взял на нее патент в 1794 году. Горючее взрывалось в цилиндре и силою своего расширения толкало поршень. Газ получался путем впрыскивания паров терпентина или керосина внутрь цилиндра и испарения их там.

7. В 1799 году француз Филипп Лебон выправил два патента на газовый двигатель. Строго говоря, первый патент содержал скорее изложение процесса производства светильного газа из угля, чем описание собственно машины. Во втором Лебон предлагал использовать этот газ для приведения в движение машины, по устройству весьма схожей с обыкновенной паровой машиной. Воспламенение происходило поочередно по обеим сторонам поршня. К сожалению, машина Лебона требовала такой точной выработки частей, что машиностроители не могли с этим справиться. Впрочем, если бы этот инженер не был убит в 1804 году, он, быть может, и добился бы успеха. Его способности, по-видимому, были достаточны, чтобы преодолеть величайшие трудности».

В этом месте на полях рукописи Ленуар сделал еще и пометку, подчеркнутую красным:

«Для меня остается неясным, в какой мере целесообразно сжимание горючего газа и воздуха перед его сжиганием. Усложнение машины получается значительное, а будет ли работа машины лучше, неизвестно».

Далее следовали записи:

«9. В 1820 году некто Р. В. Сесиль из Кембриджа прочел в собрании членов Кембриджского философского общества доклад, озаглавленный: «Применение водорода к производству двигательной силы в машинах, с описанием двигательной машины, которая приводится в действие давлением атмосферы и разрежением, образуемым сжиганием водорода и атмосферного воздуха». В этом докладе описывалась построенная Сесилем машина. По утверждению автора, он добился в ней совершенно правильного чередования вспышек в цилиндре при шестидесяти круговращениях в минуту…