Феликс Медведев - Сильные женщины. Их боялись мужчины

• Название: Сильные женщины. Их боялись мужчины
• Автор: Феликс Медведев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-6995-1072-6

Книга известного журналиста и писателя Феликса Медведева — о знаменитых женщинах, звездах кино и сцены, женах и музах не менее знаменитых мужчин, подругах, любовницах…. Среди героинь — Галина Вишневская, Элина Быстрицкая, Мирей Матье, Катрин Денев, Майя Плисецкая, Людмила Гурченко, Елена Образцова, Алла Демидова, Тамара Гвердцители, Ольга Кабо, Алла Пугачева, Анастасия Волочкова… Многие из них считают свои судьбы удавшимися, счастливыми, некоторые полагают, что в их жизни было не так много хорошего, не хватало любви и заботы. Но всех объединяет стремление чувствовать себя в этом мире, в своей профессии, в отношениях с «сильной половиной» самодостаточными и уверенными. Хотя книга складывалась в течение нескольких лет, она современна, ведь судьбам, историям жизни талантливых, ярких героинь, поведанным ими самими, будут сопереживать и сегодня, и завтра.

---

— Вы стали звездой эстрады несколько лет назад. И ваша слава, Линда, появилась мгновенно и была ошеломляющей. Что больше всего поразило вас за эти последние годы? Глухое местечко между Казахстаном и Китаем для вас, наверное, уже как сон?

— Возможно, одним из самых удивительных эпизодов было выступление в Киеве, когда я пела «Ворону». Передо мной на огромном поле было почти полмиллиона человек. Это что-то невероятное, когда ты видишь перед собой такое количество людей. Ты даже не видишь их фигуры, а перед тобой огромное, уходящее в бесконечность, гудящее полотно. Это был мой и моей группы сольный концерт, и я, такая маленькая, ощущала себя каким-то мизерным существом. И вот в определенный момент, когда я повторяла: «Я ворона, я ворона…» — неисчислимая толпа почему-то сорвалась и нас просто снесло. Казалось, еще мгновение — и меня не будет. Нам помогли солдаты, которые охраняли сцену. Их было очень много, и они буквально на руках унесли меня и музыкантов. И спрятали в подвале помещения, где мы находились. И мы там долго сидели. И мне было очень страшно. Концерт я так и не закончила. После этого случая, как я слышала, такие массовые выступления запретили.

— Да, Линда, это, конечно, апофеоз. И думается мне, что более яркого успеха достичь трудно.

— Ну, конечно, количество публики — это важный показатель, это всегда хорошо. Но для меня важнее, чтобы меня понял и почувствовал каждый из зрителей в отдельности.

— Странный, Линда, вопрос: что такое все-таки для вас музыка?

— Музыка, это когда ты чувствуешь человека и понимаешь его. Ведь музыка не требует языка, она язык души и разума.

— А каков регистр вашего голоса с профессиональной точки зрения? Помню, когда в Москву много лет назад приезжала Има Сумак, то все меломаны сходили с ума от ее четырех октав.

— Полагаю, меццо-сопрано.

— Как возник образ знаменитой «вороны»? Кому этот символ пришел в голову: вам, продюсеру или команде? И почему ворона?

— Ну вообще названий к альбому было много, и до самого последнего момента мы не могли определиться. Но потом на стыке дискуссий о различных философиях нам показалось, что птица ворона ассоциирует связь между миром живых и миром запредельным. То есть на жизнь людей я поглядела глазами птицы, а именно ворона очень ярко к этому подходит. Я бы даже сказала, не ворона, а ворон, считающийся самой мудрой птицей.

— К тому же ворона — это символ благополучия и успеха?

— Да, да, это символ солнца, хорошего урожая, веры в завтрашний день. Нам это было близко и понятно, и мы оттолкнулись от этого символа.

— И впрямь, вы так почти физически осязаемо воплотили сущность этой мифической, хотя и дворовой птицы, что, извините, породнились с ней.

— Может быть, это и так. Вероятно, какую-то параллельность я ощущаю.

— Вы наверняка человек верующий? Во всяком случае, мне кажется, что вы пытаетесь постичь религию.

— Конечно, единственная ценность на земле, которая нужна человеку, — религия, вера. И неважно, какая религия, у всех религий одни и те же корни, хотя различна форма выражения.

— Вы верите в реинкарнацию? Любопытно, кем вы себя представляете в прошлой вашей жизни или вы не думали об этом?

— Нет, об этом не думала. Не знаю, почему.

— А читали ли вы книжку «Жизнь после смерти» Моуди? Вы верите в тот самый черный тоннель, за которым человек улетает и в никуда, и в вечность, за которым ему так хорошо?

— Конечно, эта тема мне интересна и Моуди я читала. У меня возникло много вопросов, и ответов на них я не нашла, мне думается, искать их можно всю жизнь. Я люблю такие состояния, когда в тебе происходит духовный, ценностный переворот на 180 градусов. А в то, что существует жизнь после смерти, я верю, потому что есть только два настоящих события, которые истинны: рождение и смерть, а то, что происходит между ними, — это, наверное, обретение какой-то истинности. Поэтому я все время и говорю, и пою о том, что есть форма истины, а есть форма заблуждения. Заблуждений миллиард, а истина одна. И еще, мне кажется, что чем ты старше становишься, тем меньше чувствуешь в себе уверенности в каких-то вещах. Чем больше ты познаешь, тем меньше уверенности, и будто ты вообще ничего не понимаешь. Со мной это бывает постоянно. И я люблю такие ощущения.

— Линда, как вы переносите новолуние, которое будет как раз сегодня?

— Люблю эти изменения. И полнолуния, и новолуния. Они такие яркие. Промежуточные явления я ощущаю быстропроходящими. А вот такие вспышки люблю.

— Предпоследний ваш альбом посвящен тибетским мотивам. Вслед за Борисом Гребенщиковым, который сроднился с Тибетом, вы пытаетесь что-то выкристаллизовать для себя из самобытной восточной культуры?

— Гребенщиков здесь ни при чем. У меня всегда был свой интерес к этнической музыке, к восточной философии и истории. Просто название альбома получилось красивое — «Песни тибетских лам». Что касается кристаллов истины, то мне кажется, человек приобретает мудрость, когда становится взрослым. Я сейчас еще только познаю мир и ищу свой путь духовного развития. Эти поиски помогают мне в творчестве.

— Простите, Линда, что означает маленькая татуировка на вашем плечике? Или это просто баловство?

— Ну почему баловство? Это солнце, символ удачи, и мне нравится этот рисунок на моем плече. Я сделала его лет семь назад.

— О вас ходят всякие невероятные легенды. От того, что вы не выносите папиросного дыма, до того, что вы едва ли не ушли на тот свет от передозировки наркотиков.

— Это все бредни. А запах дыма я и впрямь не переношу, и мне становится плохо, когда в зале курят. Я всегда предупреждаю об этом, и публика меня понимает.

— Вы любите фотографироваться?

— Я люблю фотографировать. Это одно из моих увлечений. Фотоаппаратом я как бы снимаю своего рода картину, эмоцию, застывшую во времени, которое нельзя вернуть. Очень люблю снимать небо, в разных тонах, вычурные движения облаков — все это определенная стихия и это похоже на музыку.

— Линда, не могу обойтись без лобового гражданского вопроса. Что такое для вас Россия? Вы патриотка?

— Меня раздражает, что нас все ругают и ругают, и я верю, что Россия поднимется немножко. Россия сама по себе очень мощная, ее и поднимать не надо. У нее мощные корни, из которых все вырастет. Я считаю, что Россия самая лучшая.

Закончив общение, Линда заторопилась на ночной прямой эфир. Я, удовлетворенный вроде бы своей победой, поднялся со стула, спрыгнул с некоего помоста и пошел к выходу. Время позднее, в помещении — ни души. Но у самой двери я натолкнулся на огромный мотоцикл, и мгновенно мелькнула мысль, что именно на нем моя собеседница умчится сейчас в ночную Москву. Это могло входить в ее понимание сути огромного мегаполиса (Чулпан Хаматова, говорят, носится по Москве на роликовых коньках) и скорости жизни. Уже спускаясь по переулку вниз к высотке, я обернулся и увидел, что Линда шагает по асфальту рядом с высоким молодым человеком. Ну вот, подумал я, в который раз Линда обманула ближнего, попытавшегося распознать ее сущность. Не надо, дескать, ничего круто го, необычного, сверхъестественного. Все в жизни просто, как первый и последний шаг по земле. Не сумев побороть любопытство, я через минуту обернулся снова, но Линды уже не было. И в эту же секунду прямо надо мной прошелестела какая-то странная птица. Мне показалось, что она поглядела мне прямо в глаза, и я на всякий случай трижды перекрестился.

1999

МАДОННЕ МУЖЬЯ НЕ НУЖНЫ

Ее проклял Ватикан. Ее ненавидят матери 14-летних нимфеток, но зато обожествляют гомосексуалисты. В детстве ей залепляли рот пластырем, чтобы только она молчала. Она жестока и честолюбива, и если для пиара надо стать проституткой, станет проституткой, надо монахиней — станет ею. Она разрушила все каноны в мире шоу-бизнеса и стала самой высокооплачиваемой певицей на Земле. Ее упрекают в дешевой торговле сексом, но она сама заявляет, что может любить двадцать четыре часа в сутки, и добавляет, что и петь, и танцевать те же двадцать четыре часа. Она сводит с ума президентов и премьеров, которые принимают ее немедленно. В Японии после гастролей ее признали вторым по популярности лицом после императора. Она борется со СПИДом и признается, что у нее несчетное количество любовников. Она считает, что по-настоящему парня можно узнать только тогда, когда попросишь его надеть презерватив. Однажды в магазине у нее не хватило наличных денег на покупку и она вынула из сумочки упаковку модных кондомов. Продавец взял товар и с автографом певицы выставил его за многократно увеличенную цену Она считает, что жить будет вечно и что сама решит, что делать с таким понятием, как жизнь. У нее миллионы поклонников, и миллионы людей ее ненавидят. Но она завоевала весь мир. Говорят, что она сочинила такой анекдот. У входа в церковь вывешено объявление: «Если ты устал от грехов, заходи сюда». А рядом губной помадой выведено: «А если не устал, звони по телефону…» Это телефон Мадонны.